Константин Сарваниди, 28 лет

Константин СарванидиФото: Ольга Романенко

Началось все с наводнения в Крымске. В то время я жил в Краснодаре, работал в «Мегафоне», у меня намечался отпуск. Я подумал — съезжу на пару-тройку дней посмотреть, что случилось. В итоге провел там четыре месяца, с июля по ноябрь 2012 года.

О бедствии в Крымске узнал ночью с шестого на седьмое июля, когда в Интернете появились первые сообщения. В семь утра я изучил все источники — стало очевидно, что ситуация нестандартная. Одни сообщали о тысячах погибших, другие — о десяти. Краснодарский край — зона постоянных чрезвычайных ситуаций. Но Крымск находился вдали от водоема, наводнения не должно было произойти.

Помимо желания помочь меня разбирало любопытство, что же там произошло. Мы с коллегами по работе скинулись на первую гуманитарную помощь, и я отправился. В город заехать не удалось из-за воды, зато помощь ушла за считанные минуты. Стало понятно, что этого мало, надо ехать еще. Через день, девятого июля, я вернулся вместе с братом-медиком и новой порцией гуманитарной помощи. В Крымске уже было много волонтеров, а станица Нижняя Баканка, которая первой приняла удар волны, пустовала. Эмоции от увиденного трудно описать: перемазанные в глине люди с потухшими глазами, трупы на обочине, перевернутые фуры, электричества нет… Было жарко, около тридцати градусов, мы вышли на улицу, и я стал жадно пить минералку. В какой-то момент почувствовал, как на меня смотрят десятки людей, которые третий день жили без питьевой воды. Тогда я понял, что остаюсь.

Помимо желания помочь меня разбирало любопытство, что же там произошлоТвитнуть эту цитату В Крымске я организовал первый лагерь волонтеров «Дром». Желающих помочь становилось все больше. У меня в лагере была целая семья, которая отправилась в Геленджик в отпуск, но, услышав про Крымск, все бросила и приехала помогать. Первые лагеря были палаточные, позднее собрали средства на административные расходы, и волонтеры переехали в жилой дом. Помимо гуманитарной помощи «Дром» занимался очисткой и обеззараживанием колодцев с питьевой водой. В сентябре занялись просушкой и дезинфекцией домов. Там образовывались споры плесени и грибка. Когда человек находится в сыром доме больше трех месяцев, увеличивается риск заболевания легочных путей. Позднее к нашей добровольческой деятельности подключились известный благотворительный фонд «Предание» и Русская Православная Церковь с проектом «Построй Крымск».

Сбор гуманитарной помощи для нелегальных мигрантов, выявленных сотрудниками полиции на столичных рынках и размещенных в палаточном лагере в Гольянове.Фото: Артем Геодакян/ТАСС

Местная администрация вставляла палки в колеса: все незарегистрированные волонтерские лагеря разгоняли из-за несоблюдения санитарных норм и хранения гуманитарной помощи. Постоянно пытались уличить в мошенничестве. Взаимодействовали мы между собой примерно как в басне «Лебедь, рак и щука»: администрация в одну сторону, волонтеры — другую, а МЧС само по себе.

Самое сложное в работе — общение с госорганамиТвитнуть эту цитату Для многих Крымск стал переломным моментом. Люди приезжали и понимали, чем они действительно хотят заниматься в жизни. Многие «крымские» волонтеры через год отправились на Дальний Восток.

Самое сложное в работе — общение с госорганами. В этом году на пожарах в Забайкалье я опять столкнулся с абсурдом системы. Если горит поле, пожарные не могут выехать на объект: у них регламент — тушить пожары только в населенных пунктах. Для полей надо вызывать Лесохрану, которая находится только в региональных центрах, и ее вызов нужно согласовать с администрацией. На это уходит время, а населенный пункт из тридцати домов может сгореть за два часа. Или, например, главы районов не хотели выдавать людям акты о пострадавшем имуществе — они не прописаны по месту жительства, значит, претендовать на выплаты не могут. Также существует компенсация в 10 тысяч рублей, которая выдается на руки пострадавшим в ЧС. Но по факту эти деньги можно получить только через месяц.

Приехать в детский дом, отдать игрушки и уехать — это не помощь, а медвежья услугаТвитнуть эту цитату Сейчас я работаю одновременно в трех гуманитарных организациях. Это «Русская Гуманитарная Миссия», которая работает за пределами нашей страны, это программа «Люди в беде» фонда «Предание» — помощь людям, которые попали в чрезвычайные ситуации, – и наконец, «Help Russia» — проект для оказания помощи в ЧС. Я занимаюсь мониторингом ситуации, распределением и сбором помощи, фандрайзингом. Волонтерство стало моей главной работой.

Я и раньше старался помогать, но сейчас понимаю, что это была самодеятельность и результата не было. Приехать в детский дом, отдать игрушки и уехать — это не помощь, а медвежья услуга, и так делать нельзя. Надо определяться, для чего ты занимаешься волонтерством. Чтобы был результат, или чтобы окружающие сказали: «Какой ты молодец?» Моя цель — заразить своим примером, показать людям, что чужая беда – совсем не чужая.

Вадим Ковалев, 31 год

Вадим КовалевФото: Сергей Орешенков

Я работаю в Ассоциации менеджеров и на общественных началах занимаюсь гуманитарной помощью. В студенческие годы мы с друзьями собирали подарки людям с ограниченными возможностями. В 2009 году создали молодежно-волонтерскую организацию «Молодая столица». Стали делать отдельные акции. Собирали книги для сгоревшей библиотеки в Вологодской области. Но первым большим проектом был, конечно, Крымск.

Когда произошла трагедия, мы открыли пункт сбора гуманитарной помощи в нашем волонтерском центре. Кинули информацию в сеть, и вскоре пресса уже окрестила нас официальным пунктом сбора для пострадавших от наводнения в Крымске. За девять дней удалось собрать порядка ста сорока тонн гуманитарной помощи, около пятидесяти из которых тут же напрямую отправили в Крымск с помощью логистических компаний. Кто только нам ни помогал — от Ромы Жёлудя до Наташи Водяновой.

За шесть лет волонтерских историй накопилось много. Помимо Крымска было наводнение в дальневосточном регионе страны. Мы снова собирали гуманитарку, но это уже было не так массово, да и доставлять гораздо сложнее. Были и международные проекты — помощь людям из Дамаска в Сирии и восстановление Тбилиси после наводнения.

Важнее всего в гуманитарной деятельности — дать людям понять, что они не одинокиТвитнуть эту цитату Главное событие минувшего года — массовое переселение беженцев из Украины. Люди переезжали в столицу и пытались трудоустроиться, но по законам статус беженца в Москве и Московской области получить нельзя: в этих городах избыточное население. Сейчас беженцев из Украины стало меньше, но они есть, и мы продолжаем их курировать. Одной семье зимой понадобились лыжи для ребенка, иначе бы на физкультуре поставили двойку. Связались между собой, скинулись и купили лыжи. Такие мелкие проблемы не менее важны. Год назад волонтеры организовали концерт Сосо Павлиашвили в одном из временных пунктов размещения беженцев в Ростовской области. Что может сделать концерт для людей в такой ситуации? Это было похоже на сеанс массовой психотерапии. Сосо Павлиашвили параллельно разговаривал с ними, и люди впервые за долгое время улыбнулись..

Сбор гуманитарной помощи волонтерами проекта «Амур’13» на смотровой площадке на Воробьевых горах для пострадавших от наводнения на Дальнем Востоке.Фото: Антон Новодережкин/ТАСС

 Я не езжу на места бедствий, оказываю помощь из Москвы. Но для меня нет разницы между теми, кто разгребает грязь, и теми, кто с утра до ночи клеит скотчем коробки с гуманитаркой. Все эти люди — одна команда. У нас нет зарплаты, но мы и не вкладываем в дело больших денег. Мы сотрудничаем с разными компаниями и госструктурами. К примеру, пользуемся большим логистическим центром, который организовали коллеги из Департамента культуры в павильоне ВДНХ.

Важнее всего в гуманитарной деятельности — дать людям понять, что они не одиноки. Есть хрестоматийная история: в годы Великой Отечественной войны жительницы английского города собрали для Сталинграда 700 фунтов стерлингов, которые завернули в платок с надписью «Лучше маленькая помощь, чем большое сочувствие». Это стало моим девизом. Своей помощью наша гуманитарная деятельность не решит глобальные проблемы, но будет сделан шаг навстречу их решению. Волонтерство работает всегда, даже если сейчас нет чрезвычайных происшествий. Помогать людям — лайф-стайл, возможность прокачать новые навыки, познакомиться с людьми и сделать инвестиции в будущее страны.

Всеволод Махов, 41 год

Всеволод МаховФото: Константин Сарваниди

Два с половиной года я проработал в международных организациях. Я предоставлял амбулаторную медицинскую помощь людям в регионах Западной Африки, охваченных бедностью и войнами. Это была чисто медицинская работа, но я наблюдал за деятельностью международных гуманитарных организаций, и мне нравилось, что они делали.

Мое первое гуманитарное дело, как и у многих, было связано с Крымском. В Екатеринбурге я руководил приемно-сортировочным пунктом гуманитарной помощи Красного Креста. Общаясь с друзьями, я узнал, что волонтеры Крымска находились в опасной ситуации: сильная жара, мертвые животные, антисанитарные условия — запросто можно было подхватить гепатит А или что-то еще. Спасатели и волонтеры забывают, что одна из важных задач — самому не стать пострадавшим. Тогда я предложил отправлять в Крымск фуры не только с гуманитарной помощью, но и со снаряжением для волонтеров.

Есть три фазы гуманитарного кризиса: первая — когда работают спасатели.
Вторая — когда люди спасены, но все еще не могут жить в таких условиях. И третья — когда идет реабилитация и восстановление домов. Если в стране еще более-менее работает система спасения, то с поддержкой людей во второй фазе кризиса — проблема.

Между Крымском и Амуром я занимался проектом, который помог сформировать резерв обученных волонтеров, способных работать во второй фазе кризиса. Это небольшая группа людей, которая могла бы прибыть в зону катастрофы, скооперироваться с местными жителями, собрать гуманитарные наборы, погрузить, доставить и распределить их.

Этого плана мы и пытались придерживаться в 2013 году на Дальнем Востоке, когда случилось наводнение. Мы с командой прилетели волонтерами в Благовещенск спустя неделю. Уехал обратно я только через четыре месяца. Мы собирали пожертвования и закупали все необходимое. Задача была непростая: постоянно искать деньги, превращать их в еду и развозить пострадавшим. Нужно отслеживать потребности людей и вовремя реагировать на них.

Первого сентября дети должны пойти в школу, а все принадлежности промокли. Значит, нужно срочно купить. Или живет человек с диабетом — ампулы инсулина он спас, а глюкометр утонул, без него дозировать инсулин нельзя. Надо пойти в аптеку, купить новый глюкометр и подарить.

Гражданские активисты собирают гуманитарную помощь для пострадавших в результате наводнения на юге России, в частности, в городе Крымске.Фото: Сергей Карпов

 Главное правило гуманитарной деятельности — давать человеку то, чего у него нет. Чтобы узнать потребности поселенцев, мы использовали систему подворового обхода — разговаривали с каждым пострадавшим, задавали вопросы и узнавали, в чем они действительно нуждаются. Это отнимало время, но было самым точным «мониторингом».

Главное правило гуманитарной деятельности — давать человеку то, чего у него нетТвитнуть эту цитату Я считаю, что нужно отказаться от массового сбора подержанных вещей по стране, оставить только локальные. Главное правило гуманитарной деятельности — давать человеку то, чего у него нет. Большую часть продуктов и вещей, которые приходили в Благовещенск, приходилось утилизировать: они не соответствовали требованиям. В одном из наборов «подержанных продуктов» мы нашли упаковку риса 1991 года выпуска. А еще у нас был музей забавных пожертвований: туфли для стриптиза, эротическое белье, биография Гитлера… Люди готовы принести в пункт приема помощи пачку гороха и старые джинсы, а вот пожертвовать деньги — далеко не всегда. Главные трудности гуманитарной работы — нехватка финансирования и сложность отчетности.

Каждый сам выбирает, как проводить свой досуг. Кто-то в горы поднимается, а кто-то ездит на Амур. Для меня это хобби. На охоту не хватает денег, на рыбалку — терпения, поэтому я выбрал гуманитарные операции.

На охоту не хватает денег, на рыбалку — терпения, поэтому я выбрал гуманитарные операцииТвитнуть эту цитату Я работаю экспертом в производстве медицинской электроники. Я бы хотел заниматься гуманитарной деятельностью на постоянной основе, но сейчас это почти невозможно и не приносит дохода. Я ничего не планирую, но если опять бахнет — ноги в руки и поеду. Нужно будет помогать молодым и еще неопытным ребятам. Гуманитарная работа не такая веселая штука, как может показаться. Многие волонтеры разочаровывались и уезжали. Они думали, что приедут, будут помогать, а местные жители станут их неустанно благодарить. Как бы не так.