Танцора Владимира Веселкина сам Нуриев звал в Гранд-Опера, а теперь он нищенствует без ноги и без дома. О взлете и падении секс-символа перестройки — Денис Бояринов
Париж лег к ногам Вовы Веселкина в апреле 1989 года. Впервые в истории Советского Союза три подпольные рок-группы были выпущены заграницу как официальные представители советской культуры — по артистическим визам. После сложной комбинации, в которую были вовлечены министр культуры Франции Жак Ланг, министр иностранных дел Ролан Дюма и его советский коллега Эдуард Шеварнадзе, самолет Air France с участниками групп «Кино», «Звуки Му» и «Аукцион» (еще без топорщащейся «Ы» в названии) вылетел в Париж. Десант советских рокеров отправился выступать на фестиваль Printemps de Bourges.
К первому визиту послов советской рок-культуры было приковано внимание всей французской нации. Государственный телеканал TF1 снял новостной сюжет, в финале которого «танцор Володья» — ученик великой балерины Аллы Осипенко — сымпровизировал посвящение Морису Бежару и тем самым украл шоу у коллег. Еще до выступления советской тройки в Бурже «балерун» Веселкин, принятый в «Аукцион», чтобы оттенить Олега Гаркушу, стал символом советского рока и происходящих в огромной стране перемен:
Документальный фильм Rock In Soviet, снимавшийся во время визита советских рокеров во Францию, начинается с Веселкина, разгуливающего в накидке, сшитой из кумачовых флагов, а заканчивается групповым портретом участников «Аукциона», победно распивающих шампанское на верхушке Эйфелевой башни. По словам танцовщика, раздосадованные участники «Звуки Му» и «Кино» в это время бродили где-то у подножья, — снимать хотели только «Аукцион», а запланированная для всех остальных экскурсия должна была начаться позже.
Меня звал сам Нуриев: «Уйди из рок-н-ролла — возвращайся в театр, в котором ты будешь делать все, что угодно». Но я тогда верил в рок-н-роллТвитнуть эту цитату Прыжки и пируэты Веселкина, «единственного, кто в «Аукционе» по своей специальности», показанные по французскому телевидению, возымели эффект. До выступления музыкантов в Бурже, сразу после пресс-конференции, в гримерке «Аукциона» материализовался «роскошный господин в бледно-песочного цвета кашемировом пальто». Господин принес Веселкину пышный букет роз и приглашение работать в Гранд-Опера от Рудольфа Нуриева, друга Аллы Евгеньевны Осипенко, с которым она танцевала в Мариинском. «Вот мне реальная работа! Париж уже у моих ног, — вспоминает Владимир Веселкин момент, когда его жизнь могла круто перемениться. — Меня звал сам Нуриев: «Уйди из рок-н-ролла, возвращайся в театр, в котором ты будешь делать все, что угодно». Но я тогда верил в рок-н-ролл, и я не хотел в академический театр. Я сказал: «ну как я могу! Без них («Аукциона» — прим. авт.) я бы здесь не оказался. Мы — братство. Спасибо за розы»». Оставив букет, огорченный господин в кашемировом пальто уехал восвояси.
— Ребят, здорово. Не можете нам чуть на пиво добавить? Опохмелиться не можем, — небрежно роняет слова опухший битюг в засаленном спортивном костюме, придрейфовавший к нам с соседней лавки. В пятничный полдень в Пушкинском сквере, близ Московского вокзала, не найти свободного места, хотя обычный прохожий здесь надолго не задержится, — у памятника Пушкину собираются люди, у которых в жизни что-то пошло не так.
— Я могу угостить сигаретами. А денег у меня нет ни хрена — 34 рубля осталось. А мне еще курить надо, — мгновенно отвечает битюгу мой собеседник, экс-покоритель Парижа Владимир Веселкин. Он выделяется среди дурно выглядящих и пахнущих обитателей сквера — чист и стильно одет: красная футболка с надписью «CCCР», бейсболка цвета мокрый асфальт, черная болоньевая куртка и песочные брюки, одна штанина у которых аккуратно обрезана чуть выше колена. К скамейке приставлены костыли. Веселкин хорошо выглядит, — только плохие зубы и культя вместо левой ноги выдают в нем человека хромой судьбы. Элегантный безногий протягивает битюгу в спортивном костюме пачку сигарет. «Эт че, «Космос»?» — разочарованно произносит тот, выбирает две сигареты посимпатичней и возвращается на противоположную лавку.
Владимир Веселкин возобновляет рассказ о своих злоключениях, — в начале сентября он снова оказался на улице, без крыши над головой. «Я получил пенсию. Встретился с друзьями. Одного, художника, знаю почти два года. Другого знаю месяц. На Рубинштейна живут в громадной студии с четырьмя комнатами, в доме, где мы жили с моей первой женой. Они меня раскрутили: дядя Вова, живите у нас. Все будет хорошо. Давайте гулять. Я говорю: давайте. Поверил этому идиоту, которого знаю почти два года. Он меня ни разу не подставлял. А через выпивку и гуляние мимо меня пролетела ситуация, что оба они еще и наркоманы. У них совести нет, у алкоголиков хотя бы какие-то остатки. Когда были спущены все мои деньги, мне указали на дверь».
Оставшись без угла и средств к существованию, Веселкин начал бомжевать. В воспитательных целях заночевал в подвале на Загородном проспекте, «среди крыс и дерьма, — думал, что с собой делать». «Вот, Вова, наконец-то ниже опуститься некуда!» Выбравшись из подвала и отмывшись в фонтане на Итальянской, побрел в приют для бездомных на Черной речке. На открытии первого такого приюта в Петербурге, который находился недалеко от Пушкинского сквера Веселкин выступал в начале 1990-х. «Кто бы мог подумать, что спустя десятилетия я буду искать у них помощи?» Ему отказали, и «дядя Вова» стал жить на улице по изобретенной им схеме: ночью шел в круглосуточный книжный магазин «Буквоед» на Площади Восстания, где брал кофе и всю ночь читал книги любимых писателей, утром отсыпался на Марсовом поле или Итальянской улице, потом шел в библиотеку с бесплатным Интернетом.
15-го сентября Владимир Веселкин через «ВКонтакте» обратился за помощью, написав: «Я потерял комнату, и… уже пятый день на улице почти на одной ноге, не ем, не сплю… Как бы это было прекрасно попасть в сторожа — вернул бы время поэтов и сторожей!» Призыв широко разошелся по социальным сетям, был перепечатан некоторыми интернет-СМИ, и незнакомые люди стали присылать экс-танцору «АукцЫона» деньги, на которые он снял койку в хостеле недалеко от Московского вокзала.
«Памятуя о судьбах величайших артистов, они все плохо кончили. В одиночестве. В голоде и холоде. Я себе такой судьбы не желаю»Твитнуть эту цитату «Сейчас вы увидите хостел, где я живу. Очень приличный, — говорит Веселкин, проворно подымаясь с лавки на костылях. — Но дорого. Раньше я платил 500 рублей за сутки, с 1 октября плачу 600, а должно еще оставаться на еду и курево. Я ищу комнату на съем. Как только вселюсь, я тут же звоню своему будущему работодателю. Мне предлагают в области возглавить отдел культуры. Опыт у меня громадный, я знаю много. Буду получать зарплату приличную и чувствовать себя независимым. И тогда спокойно смогу заняться протезированием. А пока у меня идет болтанка бесконечная, я этим заниматься не могу».
На костылях Владимир Веселкин передвигается очень резво, он почти бежит по Пушкинской, я, только что с вокзала, с тяжелой сумкой, за ним едва успеваю. Пока мы мчимся к хостелу, герой жалуется на статью на каком-то сайте, которая выставила его интернет-попрошайкой. «Почему я попросил людей о помощи? Памятуя о судьбах величайших артистов, — некоторых я знал лично, — они все плохо кончили. В одиночестве. В голоде и холоде. Я себе такой судьбы не желаю». Затем вдруг резко меняет тему. «Ах какое замечательное место — Пушкинская! — театрально восклицает Веселкин. — Я тут когда-то жил в начале 1990-х. А на Коломенской у Наташи Пивоваровой был сквот под крышей. Кто там только не гулял!»
Через защищенную кодовым замком дверь мы проскальзываем во двор-колодец в Кузнечном переулке. Прежде чем набрать код у бурой подъездной двери, Владимир Веселкин, повернувшись ко мне, становится на костылях как на котурнах, выгибает спину и произносит еще один монолог: «Смотря в детстве свой любимый фильм «Парижские тайны» с Жаном Маре, я никогда не думал, что повторю эту сказочную историю. Буду жить на самом дне, а когда надо, буду возвращаться в свет, снова становиться звездой. Князем тьмы!»
На фестивале в Бурже «Аукцион» произвел на французов самое сильное впечатление («Кино» сочли подражанием The Cure, «Звуки Му» — слишком концептуальной «смесью классицизма и безумия»). Масла в огонь подлили дикие танцы Веселкина, который и в Советском Союзе не боялся эпатировать, выступал в собственноручно сшитом костюме «Обрезанный дембель», входил в контакт с публикой в зрительном зале и — что смелее всего — гулял во время гастролей по Нальчику в шортах. На родине Бежара Веселкин не сделал ничего для себя необычного: на песне «Нэпман» он разделся до бандажа телесного цвета, на который спереди был нашит бантик. На бантик не обратили внимания, а вот фотография якобы голой веселкинской задницы, сделанная агентством Reuters, облетела сначала Европу, а потом Советский Союз.
Ехидные французские газеты писали о том, что «лицо Перестройки — это жопа Веселкина». Кондовые советские — о том, что «Аукцион» профанирует советскую культуру и порочит советских граждан. Поднялся большой скандал, который Владимир Веселкин уладил сам, принеся в редакции газет письмо в защиту группы, подписанное культурными деятелями Ленинграда. Чуть позже «Аукцион» повторил французский перформанс в эфире популярной телепрограммы «Музыкальный ринг» на весь Союз и в зрительском голосовании проиграл кантри-группе «Своя игра».
Почувствовав, что нащупал больную тему, Владимир Веселкин стал развивать найденный образ секс-революционера. В 1990-м в прямом эфире музыкальной программы «А» состоялась премьера придуманного им проекта «Орган Внутренних Дел», посвященного реабилитации прав советских сексуальных меньшинств. Собрав на одной сцене музыкантов «Бригады С» и «Аукциона», Веселкин в коротком голубом халатике на голое тело пел песню Клавдии Шульженко «Дружба» и вальсировал с Гаркушей в строгом белом костюме. Песне не дали прозвучать до конца, прямой эфир прекратили, едва солист в халатике добрался до второго куплета. Веселкин продолжил свою секс-миссию: публично собирал подписи за отмену уголовной статьи против гомосексуализма (статью вскоре отменили), проповедовал борьбу со СПИДом, признавался газетам в своей бисексуальности и организовывал выставки провокационных фотографий, где он, как Мадонна в альбоме Sex, был снят в откровенных позах с мужчинами и женщинами.
В 1992-м году Веселкин вместе с художником Кириллом Миллером ушел из «Аукциона», организовал кабаре-проект «Вова и ОВД» и выпустил дебютную пластинку «Невозможная любовь», в которой, по словам автора и исполнителя, «воспеваются все виды сексуальности». На лицевой обложке альбома рисунок знаменитого гея-графика Тома оф Финланда, подаренный им самим, на оборотной — Веселкин в пеньюаре. Манерные песни были сочинены и написаны Веселкиным, у которого оказался фактурный тенор. Электронно-акустические аранжировки сделаны джазовым пианистом Юрием Соболевым, который в том же году записал «Маленькие трагедии» для «Колибри». Две песни на пластинке были спеты с вокалисткой «Колибри» Натальей Пивоваровой, с которой Веселкин тогда был близок. Несмотря на намеки на нетрадиционный секс и вызывающую порочность, «Невозможная любовь» получил только положительные рецензии, — даже в «Комсомольской правде», еще недавно уничтожавшей «Аукцион» за веселкинский бандаж и безвкусицу. Вроде бы пластинка понравилась и Леониду Федорову.
После «Невозможной любви» за Веселкиным закрепилась слава порочного секс-символа от постсоветской музыки, этакой нашей «Мадонны в брюках». Он даже стал лицом первого петербургского легального порносалона, который по-простому рекламировал на концертах, объявляя между песнями: «Приходите ко мне подрочить». По словам Веселкина, поднятая им на флаг бисексуальность была осознанной провокацией публики. За признание, сделанное в популярнейшей тогда газете «Спид-Инфо», ему хорошо заплатили.
Соавтор «Вовы и ОВД» и близкий друг Веселкина художник Кирилл Миллер описывает жанр, в котором выступал «Вова и ОВД», как «эстрадный андеграунд»: «У проекта был оригинальный звук, для тех времен нестандартный. Мы работали с фонограммами, потому что не было живого коллектива, и при этом сохраняли неформальный дух. К проекту было внимание, была востребованность — клубы, фестивали. У Веселкина была энергия и слава».
Несмотря на успех «Невозможной любви», Владимир Веселкин вскоре потерял к проекту интерес. «Я отказался от приглашения в театр после института, потому что решил, что танцевать все время партию шута в «Лебедином озере» — это е******ся, — рассказывает экс-секс-миссионер Советского Союза. — Я ушел из «Аукциона», потому что мне надоело. Мне было так скучно, что под конец карьеры танцовщика в группе я четыре раза за одну песню менял костюм и грим! Но я не ожидал, что сам себе надоем так быстро. Я отпихивался от концертов. Я предпочитал тупо лежать и пропивать деньги, которых у меня было достаточно. Иногда шел работать грузчиком, чтобы не потерять сознание, потом с трудом возвращался на сцену. Писал какие-то новые вещи, но я сам себе не нравился. Я понимал, что надо работать. Но я не хотел работать, а хотел радоваться жизни. Жить беззаботно. Дураком был!»
Кирилл Миллер говорит, что разошелся с Веселкиным, который одно время у него жил, из-за алкоголизма приятеля. «Ему нельзя было пить вообще. Он из семьи хронических алкоголиков. Я помню времена, когда он не пил, с содроганием вспоминая родителей. Но генетика взяла свое. Началось все с того, что на гастролях с «Аукционом» в Германии он стал выпивать. Видимо, ему не хватало куража. Он объяснял это тем, что ему так легче говорить по-немецки. Но природа услышала родной напев, и он быстро стал напоминать родную маму. Напивался, быстро куражился, а потом падал как подкошенный там, где стоял. Так же делала и его мать. Когда я это увидел, то понял, что он пошел не тем путем. В его жизни началась алкогольная чернуха, и остановить ее было невозможно. А жаль, он был очень талантлив как автор — автор песен, танцев, своего имиджа. Он был очень интересный художник, делал изысканные «мирискуснические» рисунки. У него был большой дар. Откуда в этом пьяном чудовище бралась такая тонкость?»
В январе 1995-го Владимир Веселкин переехал из Петербурга в Москву, надеясь обрести там вдохновение. Но вдохновение не пришло, после переезда он лишь иногда выступал с соло-программами и группой «Уши Ван Гога». Вместо этого пришла полоса неудач. Где-то во второй половине 1990-х танцор, певец и художник впервые оказался на улице. В 1996-м он был вынужден продать трехкомнатную квартиру матери в Гатчине, чтобы спасти от долгов старшего брата Валерку, с которым враждовал с детства. После этого, по его словам, случился развод со второй женой, уходя, он оставил ей московскую квартиру на Севастопольском проспекте, в которой прописан. «После того как я продал гатчинскую квартиру, у меня что-то рухнуло, — говорит Веселкин. — Я потерял связь с Гатчиной. У меня там остались только могила матери и могила бабушки. Я понимаю, что мне надо примириться с братом, простить и отпустить все эмоциональные долги, но пока у меня внутри все мертво. Сколько я ни молюсь и ни каюсь — не отпускает.
Ненавижу эту фамилию — Веселкин. Я к ней не имею ни малейшего отношения. Мой отец, бандит Олег Филиппов, после тюряги, чтобы жениться на матери, выполнил ее требование — взял ее паспортную фамилию от первого брака. Так я из Филиппова стал Веселкиным. Вот пройдет несколько лет, и я поменяю все свои документы на фамилию Филиппов. Когда у меня будет протез».
В хостеле, где живет Владимир Веселкин-Филиппов, чисто и пусто. Он занимает кровать в комнате на четырех человек, где кроме него никто не живет. На одной тумбочке у кровати Веселкина — детектив Алексея Бушкова, молитвослов и масло с изображением Матроны Московской, освященное в Покровском монастыре. На другой — кусок черного хлеба, чистые кружка и тарелка.
Сидя на кровати, Владимир Веселкин переодевается и рассказывает о том, где покупает одежду, — предпочитает одеваться дорого. Откуда-то появляется красивый клетчатый платок. «Вот так инвалиды себя развлекают: купил себе шотландский платок и попсовый ремень», — бывший секс-революционер, смеясь, показывает конфетно-розовый ремень на брюках. Затем Веселкин достает чистую портянку в тон к ремню и бережно обматывает обрубок левой ноги.
Ногу Веселкин потерял в 2006-м в Москве. Он пересказывает обстоятельства трагедии будничной скороговоркой, отчего она звучит еще более дико. «Ну как попал под трамвай? Обыкновенно. Сокольники. Трамвайная остановка рядом с каланчой. Зеленый свет. Мы все идем. И я теряю сознание на рельсах, потому что накануне я хоронил друга — очень крутого смотрящего по Арбату, держателя бандитской кассы Леню Штернберга. Я провел трое суток без сна и без контроля над происходящим, потому что я дружил и с Леней, и с его сыном, и с его вдовой Ленкой, у которой было погоняло Баронесса. А параллельно еще занимался проектом с Домом Булгакова. Я как раз ехал на работу в Дом Булгакова, — в кашемировом пальто, весь такой роскошный, — и потерял сознание. Меня затянуло под трамвай, который поехал на зеленый свет для пешеходов. Очнулся я в такой позе: здоровой ногой я выбил первую дверь трамвая и ей зацепился, иначе бы меня смололо на рельсах. Меня волокло по земле 18 метров. Я там зубы потерял, переломался весь. А сумку с документами люди украли у меня на глазах. Меня приняли в 33-ю больницу как бомжа. Эта больница меня изуродовала, отрезав от ноги лишнее».
Одной операцией дело не ограничилось. «Я жил в аду. Физическом. В постоянном состоянии боли, —вспоминает Веселкин. — Четыре больницы. Одни врачи исправляли ошибки других врачей. Но, чтобы не сломаться окончательно, иногда давал концерты — в Туле, в Челябинске. В Питер приезжал, даже записи делал. Принимал участие в каких-то проектах, но тем не менее понимал, что еще чуть-чуть, и я просто свихнусь. Потому что я отказывался принимать обезболивающие. Я, как каждый русский человек, предпочитал глушить боль алкоголем».
С 2006 года деньги на протез для попавшего в беду артиста несколько раз пытались собирать через Интернет. Но ничем хорошим эти кампании не заканчивались, Веселкин ругался с инициаторами сборов, обвинял их в злоупотреблении его именем и воровстве, а та сторона конфликта задыхалась от веселкинской злобы и неблагодарности, причины которой все видели в алкоголизме. «Ему многие люди пытались помогать, какие-то барышни с ним цацкались, но кончалось это всегда плохо. Он уходил оттуда, где о нем заботились. Больно кусал бывших благотворителей и поливал их грязью. Все перед ним виноваты, все ему должны», — говорят об артисте бывшие друзья.
У Веселкина есть объяснение своей неуживчивости: «Каждый раз, когда меня кто-то принимал, взамен требовал от меня больше, чем я мог дать. Я устал их благодарить, устал мыть их унитазы, устал мыть их посуду и ухаживать за их собаками. Каждая копейка, которая в меня вкладывается, обходится мне десятью рублями. Каждый раз я рву отношения с этими людьми. Я понимаю, что они тоже устают. Но тогда пусть не помогают мне и не зовут. И не рассказывают всем, что помогали самому Веселкину. Я — обычный человек, которому х***о. Уже много лет — х***о».
Сейчас отсутствие левой ноги не доставляет больших неудобств бывшему танцору. Острая боль из ноги ушла, — последняя операция, которая состоялась в 2009-м, прошла успешно: «Спасибо Кириллу Серебренникову и его благотворительному фонду «Артист». Он позвонил мне, когда увидел программу «Пусть говорят» с моим участием. Сказал, что мне надо обязательно вернуться на сцену. Он все устроил — и гостиницу, и проживание, и водителя с Volvo. Положил в 29-ю больницу на операцию, и мне там прекрасно вычистили ногу. И деньги на протез мне уже собрали, они лежат на банковском счету фонда «Артист», который переведет их в Питер в клинику Альбрехта. Но когда я проснулся после операции без боли, то понял, сколько во мне накопилось усталости, и подумал — нет, я сначала отдохну, а потом уже лягу на протезирование».
https://www.youtube.com/watch?v=RlmVlBOHGMA
Отдохнуть у Веселкина не получается, с ним постоянно что-то случается. В июле он ездил в Москву в 34-й раз восстанавливать утерянные документы. Его несколько раз грабили и избивали в Москве, один раз — в Петербурге. По словам неприкаянного артиста, при свете дня и всем честном народе, зеваки снимали сцену избиения на мобильные телефоны, а он хохотал в лицо нападавшим и просил добавить ему еще. «Хорошо, что у меня пониженный порог боли и прекрасная генетика, — улыбается Веселкин. — Мне 54 года. Я очень уставший, но посмотри, как хорошо я выгляжу. А представляешь, как я буду выглядеть, когда отдохну, когда вставлю зубы и отпущу свою густую шевелюру?»
Секс-символ Союза, за которым в 1990-е, по собственным словам, в очередь выстраивались мужчины и женщины, признает, что не любил никогда никого кроме себя и всю жизнь занимался только собой. «Участники «Аукциона» по наивности считают, что я изменился, когда начал пить. Ничего подобного — я всегда был таким! Вежливость — это была защита. Зачем травмировать людей и допускать их в свою душу? Я делал все, чтобы не нравиться людям. Чтобы люди на меня обижались и старались не контачить. Некоторые вступали в зону моего сумасшествия. Но долго это терпеть невозможно. Поэтому у меня по большому счету никогда не было друзей и никогда не было жен».
Из всех женщин, которые были в его жизни, Владимир Веселкин с теплотой вспоминает только мать, сильно пьющую «Кармен из Гатчины», убийство которой тяжело переживал, бывшую учительницу литературы Людмилу Майорову, к которой уехал пожить в Орел на полгода, а провел пять лет, и вновь обретенную дочь Елизавету, о которой он с гордостью говорит: «Она красотой в мать, характером — в меня. Я ее в этом году всем показал, и все обалдели».
21-летняя Елизавета Никитина тоже любит своего незаурядного отца, который возник в ее жизни три-четыре года назад, и прощает ему его слабости. «Он очень честный и справедливый, — описывает Елизавета качества, который ей нравятся в отце. — Он никогда не говорит в пустоту. Он знает, о чем он говорит. Он умеет дать совет. Он замечательно танцует, несмотря на свой недуг. У него замечательные движения руками, потрясающая мимика, сильный голос. Он очень вкусно готовит — особенно драники по фирменному рецепту. Он замечательный человек. Жаль, что многие об этом забыли. Ему, на самом деле, одиноко очень, но он пытается не показывать этого».
Веселкин хочет курить, и мы выходим на улицу, потому что в хостеле курение запрещено. Идем по Лиговскому проспекту. Дядя Вова ловко лавирует между людскими потоками и рассказывает мне байки из 1990-х, как он на спор перепил двух челябинских бандитов (один из конкурсантов в финале умер) и противостоял ограблению порносалона. Идем мимо магазина, Веселкин предлагает зайти туда взять пива. «За то время, что я живу на деньги моих поклонников, это всего лишь четвертая банка пива, которую я себе позволяю, — слегка извиняющимся тоном комментирует Веселкин, платя деньги в кассу. — И еще была бутылочка коньяка. Это все! Остальное трачу только на еду и на курево».
Покурить и выпить пиво Веселкин решает у входа на станцию метро «Площадь Восстания». Прислоняет к парапету костыли и присаживается на него. Его сигарета «Космос» постоянно гаснет на резком питерском ветру, и ее приходится поминутно поджигать. Веселкин говорит о том, что его задача — работать звездой в любом состоянии. «Вот случилась со мной такая ситуация — я буду другим бомжом. Буду работать в шалях. В роскошных куртках. В любимом боевом копыте, которое купил на блошином рынке в Берлине в 1988-м году, — Веселкин лихо стучит правой ногой, обутой в мощный ботинок. — Свиная кожа!»
К нам, шатаясь, подходит помятый парень в синяках и ссадинах и просительным тоном произносит что-то невнятное. Веселкин отдает ему последнюю сигарету, парень, что-то пробормотав, уходит, оставляя после себя сильный запах алкоголя. «Он даже меня не узнал, — кивает на удаляющуюся спину Веселкин. — Я как-то сидел четыре месяца назад на остановке. Он мимо шел, у него рука была сломана — ему было х***о, у него было похмелье. А я коньяк пил и курил. Он тоже у меня сигарету стрельнул. Меня потрясает, что здоровые парни — при ногах, при голове, при руках — у меня, инвалида, сигареты последние стреляют и даже деньги. Я их не сужу — просто удивляюсь».
Я спрашиваю Веселкина, когда он собирается бросить пить, ведь Бог давно уже подает ему знаки, что хватит. «Будет 60 — и брошу. 30 лет не пил и 30 лет пил. Осталось недолго, — в следующем году мне исполнится 55, — недолго думая, говорит Веселкин. — А может, и раньше брошу. Я категорически против навязывания здорового образа жизни. Я за тот образ жизни, который люди хотят вести. И за то, чтобы нести за это ответственность».
Символ Перестройки делает неудачное резкое движение пивной банкой, и из нее лезет обильная пена, обливая ему слегка дрожащие руки. «Меня всегда тянула бездна, — заводит финальный монолог талантливый артист, побывавший на вершине и решивший спрыгнуть вниз. — Знаешь, один человек мне сказал: я тебе завидую, потому что ты уже при жизни несешь наказание. На том свете ты будешь от него избавлен».
В Санкт-Петербурге есть ночлежка, которая помогает людям, оставшимся на улице без средств к существованию. Фонд «Нужна Помощь» собирает деньги на работу этого проекта. Это — зарплаты для сотрудников, административные расходы, а также коммунальные услуги и аренда помещения для участников программы.
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране и предлагаем способы их решения. За девять лет мы собрали 300 миллионов рублей в пользу проверенных благотворительных организаций.
«Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям: с их помощью мы оплачиваем работу авторов, фотографов и редакторов, ездим в командировки и проводим исследования. Мы просим вас оформить пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать.
Оформив регулярное пожертвование на сумму от 500 рублей, вы сможете присоединиться к «Таким друзьям» — сообществу близких по духу людей. Здесь вас ждут мастер-классы и воркшопы, общение с редакцией, обсуждение текстов и встречи с их героями.
Станьте частью перемен — оформите ежемесячное пожертвование. Спасибо, что вы с нами!
Помочь намПодпишитесь на субботнюю рассылку лучших материалов «Таких дел»