«Мама мирно пила, не ругала нас»

«Моя мама не приедет на праздник, я уже неделю не могу ей дозвониться. Наверное, пьяная лежит», — сказала Лера воспитателю 8 марта. Когда восемь месяцев назад за девочкой пришла комиссия, чтобы забрать ее в реабилитационный центр, они увидели пустую квартиру — родители Леры пропили все вещи.

В социально-реабилитационный центр для несовершеннолетних № 4 в Тульской области попадают дети, оказавшиеся в трудной жизненной ситуации. Рената Серебрякова поговорила с воспитанниками центра и выпускниками детских домов о том, как они упали в пропасть непонимания, двоек, одиночества, страхов и апатии, и почему им нужна помощь. И с Лерой тоже. Оказалось, что девочка рассказывает о своей жизни и семье несколько иначе.

Лера, 13 лет

ЛераИллюстрация: Рита Черепанова для ТД

Я избалованный ребенок, родители всегда давали мне внимание и заботу. Но тогда никто не мог со мной справиться, и полгода я не ходила в школу совсем. Не знаю почему, было неохота и неинтересно. Когда милиция поймала меня в четвертый раз, меня отправили на месяц в тульский реабилитационный центр, а потом сюда, в поселок Гвардейский.

С родителями у меня хорошие отношения, они и уговаривали меня, и за руку отводили в школу, ничего не работало. Я вообще ни о чем не думала. С друзьями мы гуляли в парке или в торговом центре.

За шестой класс у меня была «неаттестация» по всем предметам. Когда я попала сюда, мне нашли репетиторов по русскому и математике, и мы подтянули всю программу за шестой класс. Я должна исправиться, должна начать хорошо учиться, тогда я вернусь домой, а я очень хочу домой. На каникулы я еду к родителям, иногда они приезжают ко мне, мы каждый день говорим по телефону.

Мне нравится алгебра. Вообще, когда понимаешь, становится интересно. Я хочу закончить школу и поступать в университет. Может быть, на психолога. Я часто помогаю своим друзьям — говорю с ними, и им становится легче. Если дело в ссоре с родителями, я стараюсь убедить их, что нет ничего важнее семьи, этим нужно дорожить, нужно быть благодарным родителям за то, что они дали тебе жизнь. Даже если они не правы. Если они не разрешают есть много сладостей или заставляют нас учиться, это потому, что они желают нам добра.

Артем, 15 лет

АртемИллюстрация: Рита Черепанова для ТД

У моей бабушки случился инсульт, и меня с сестрой Полиной, ей 11, отправили повторно в реабилитационный центр. Первый раз был, когда моих родителей лишили родительских прав. Тогда нашим опекуном стала бабушка, но из-за инсульта она не прошла проверку. И вот мы снова здесь. В конце учебного года нас отправят жить к тете.

В школе я много пропускал по семейным обстоятельствам. А когда я даже ходил в школу, я ничего не понимал. Не слушал, не мог слушать. Дома я брал учебник, пытался разобраться и все равно ничего не понимал. Очень сильно переживал. Все время думал — вдруг нас опять заберут, вдруг с бабушкой что-то случится.

В школе я оставался с учителями после уроков, они старались мне объяснять. Но я все равно ничего не понимал, наверное, потому что они всегда спешили.

В реабилитационном центре я занимаюсь с репетиторами, и все стало получаться. Здесь некуда спешить. Сейчас у меня слабенькие четверки, а были двойки. Поступать я буду на сварщика, он всегда при деньгах и при работе.

Сварщики всегда нужны. А хотел бы пойти на дизайнера ландшафтов, но мне кажется, у меня не получится.

Никита, 18 лет

НикитаИллюстрация: Рита Черепанова для ТД

В прошлом году я закончил школу, девять классов, и сейчас работаю в «Пятерочке» охранником. На второй год я оставался три раза в трех разных школах.

Когда меня выгоняли из родной школы в селе Опочня, мне написали плохую характеристику: мол, у меня умер отчим, и я из-за этого не могу учиться. А на самом деле мне просто не хотелось. Целый год я не учился вообще — прогуливал, не делал домашние задания, наверстать уже было сложно. Вместо уроков мы с ребятами шли на стадион играть в футбол или на речку, а зимой на лыжах кататься. В девятом классе стало понятно, что выпускные экзамены я не сдам.

В конце концов меня отправили в реабилитационный центр. На маму, которая меня уговаривала поехать, я обиделся, считал, что она меня бросила и предала. Мама работает на заводе в Туле, моя старшая сестра сидит с детьми дома, а брат валит лес.

В реабилитационный центр ко мне стали приезжать репетиторы. Сначала было неинтересно, но со временем я стал прислушиваться, а когда я стал что-то понимать, вдруг стало интересно. С учителем русского языка мы, бывало, сидели по три-четыре часа. Потом появился репетитор по алгебре и геометрии. У нас были очень хорошие отношения. Перед экзаменами мы занимались каждый день. Экзамены я сдал на тройки. И даже это было непросто.

Если бы не было преподавателей, даже не знаю, что бы со мной и было, они мне очень помогли. Сам бы я не смог закончить школу. Сейчас бы не работал. Не знаю, что со мной было бы.

Если бы можно было повернуть время вспять, я бы старался учиться лучше. В аттестате у меня одни тройки, а, чтобы поступать, нужны отметки хорошие. У меня есть мечта — поступить в Туле на автомеханика. Но чтобы учиться, нужны деньги, а помочь мне некому. Несколько лет назад мы с двоюродным братом открыли гараж и красили машины. Было здорово.

Юля, 12 лет

ЮляИллюстрация: Рита Черепанова для ТД

Мама с папой пьют, у них это не заканчивается. Им делали много замечаний и в последний раз нас с двумя братьями, им по четыре года, и с моей сестричкой, ей шесть, забрали в реабилитационный центр. Мы здесь уже пять месяцев.

Последние два года я жила с бабушкой. Сначала я к ней просто приходила в гости, а потом осталась жить у нее. Она работает на почте, а дедушка дворником в детском саду.

Дома все ругались, особенно раньше, когда я была младше.

Я все равно скучаю по маме, она же все-таки моя мама. Хотя она не давала мне такой любви, какую должна давать мама. Думаю, она должна слушать ребенка, помогать ему. Летом ребенок должен отдыхать. А я всегда за младшими смотрела, пока она пила. Она относилась к нам как будто равнодушно.

В школе у меня были одни тройки, по математике я не могла решить ни одной задачи, со всеми темами были проблемы. Сейчас я занимаюсь с преподавателями математикой и русским, потихоньку все исправляется.

Сережа, 12 лет

СережаИллюстрация: Рита Черепанова для ТД

В реабилитационном центре мы с сестрой Дашей два года. Даше десять. Мама начала пить, потом она вообще ушла куда-то. Приехала комиссия и забрала нас. Мама мирно пила, не ругала нас. Когда она купит квартиру, нас вернут домой. Мама сейчас работает кассиром и копит на квартиру. А наш дом уже очень старый.

Учебу я запустил. Темы копились — задачи не понимал, примеры, уравнения. А с репетиторами я стал лучше учиться, они хорошо объясняют.

Мне бы хотелось жить в большом городе. Я был в Москве однажды, нас водили в Кремль, в МГУ и в «Сирк дю солей».

Я бы хотел стать парикмахером, чтобы приносить людям красоту.

Настя, 12 лет

НастяИллюстрация: Рита Черепанова для ТД

Дома всегда были проблемы. Мама пьет, не хочет работать. Она всегда кричала на меня, ругалась матом, била. Когда я была младше, я терпела, думала, что-то исправится, но сейчас уже понимаю — ничего не изменится. Самое долгое она не пила три недели. А так — каждый день. У кого-то внучка родилась, кто-то умер, родился, женился, а чаще без повода.

Папы нет. Точнее, он есть, но где-то там. Есть отчим, который заменил мне родного отца. Он ушел от мамы, потому что не любит, когда женщины пьют и курят. Он на нее поднимал руку, ей это, конечно, не нравилось. Я отчима навещаю, помогаю ему по хозяйству. Но стараюсь не надоедать ему, у него же должна быть своя жизнь.

Дома я не могла тщательно сделать домашнее задание, мне нужно было убрать дом, работать в огороде, помочь сестре. Просто не до этого было. Двойки получала. Помочь мне было некому. У мамы боялась спрашивать, а сестра до ночи на работе, и так одевает меня, обувает и кормит.

Когда жизнь стала невыносима, мы с сестрой решили, что мне будет лучше в реабилитационном центре. В центре мне сначала было тяжело и непривычно. Но здесь никто не кричит, можно спокойно позаниматься, и никто тебя не будет дергать. Я хожу к репетиторам по русскому и математике. Они делают со мной домашнее задание, все подробно объясняют.

А мама пошла работать в «Дикси» уборщицей, не думаю, что это надолго. Иногда я прихожу домой, но только когда ее нет дома.

Руслан, 13 лет

РусланИллюстрация: Рита Черепанова для ТД

Все началось, когда три года назад умер мой отец. Мама стала пить. Мы жили в Павловске с мамой, бабушкой, моими двумя родными старшими братьями, младшим приемным братом и двумя младшими приемными сестрами. Нас, младших, забрали в реабилитационный центр, отсюда приемных отдали в разные детдома. Я здесь уже давно, шесть месяцев.

Думаю, меня отдали сюда, чтобы все наладилось. В школе у меня были одни двойки по русскому. Главная сложность для меня — шипящие, я их не выговариваю и пишу тоже с ошибками. Вместо «ш» могу написать «с». И наоборот. Я занимаюсь с репетиторами по русскому и математике. Теперь у меня тройка по русскому, а была двойка. Я и математику полюбил, она не стала проще, нет, но стала понятнее.

В обычной школе много народу — пока объяснишь всем. Поэтому, наверное, ничего непонятно.

Домой я хочу, конечно, а кто не хочет. Моих приемных братьев и сестер уже не вернут. Надеюсь, мы когда-нибудь увидимся.

АсяИллюстрация: Рита Черепанова для ТД

Ася, 19 лет

В 1990-е мама работала на рынке во Фрянове, где мы жили. 10 лет она торговала картошкой. Когда зимой было холодно, она выпивала водку с другими продавцами, чтобы согреться. Так и спилась. Когда я родилась, маму лишили родительских прав на мою сестру и брата, а меня оставили. Сестру забрала бабушка, а брата — его отец. У нас троих разные отцы.

Дома у нас постоянно были какие-то люди — мамины друзья, с которыми она выпивала.

Несмотря на то, что мама пила, я ходила за ней как хвостик. Она никогда меня не ругала, и тем более не била. Я все равно очень расстраивалась, спрашивала ее, когда это закончится. Она всегда говорила: «Завтра». Но длилось это годами.

Первый раз я попала в детский дом в пять лет. Второй раз — в восемь лет. И третий раз в 14, тогда маму лишили родительских прав. В 14 лет я за год поменяла четыре школы, везде была разная программа, и тогда начались проблемы с учебой. А до этого я была хорошисткой, у меня не было троек вообще.

Когда я приехала в Москву учиться, я не могла ни с кем общаться, я стеснялась заговорить с чужими людьми, я была ужасно не уверена в себе. Какой бы голодной я ни была, я не могла при ком-то есть.

Сейчас я учусь на последнем курсе в колледже на бухгалтера и хочу поступать в Финансовый институт. Для этого нужно сдать ЕГЭ, и я занимаюсь с преподавателямя по русскому, математике и обществознанию, которых оплачивает фонд «Волонтеры в помощь детям-сиротам». Сама я, конечно, не смогла бы подготовиться. А у репетитора я могу переспросить столько раз, сколько нужно, пока не пойму. И это очень важно.

Когда наши дети приносят из школы двойки, мы в ужасе начинаем вспоминать дроби и спряжения, а потом машем рукой и просто нанимаем им репетиторов по всем предметам. Все ведь помнят, что, если перестаешь понимать происходящее в пятом классе, то потом уже не догонишь никогда. А что делать ребенку, у которого нет полноценной семьи, и за школьными успехами которого никто не следит? Никто не объяснит ему проценты и не наймет репетитора по английскому. Несмотря на все, что эти подростки повидали, они тянутся к учебе, хотят сдать ГИА и ЕГЭ, чтобы вырваться из замкнутого круга. И мы можем помочь им в этом.

Фонд «Волонтеры в помощь детям-сиротам» вместе с Центром равных возможностей «Вверх» организуют занятия для детей и подростков, оставшихся без поддержки семьи. Они помогают им сдать ЕГЭ, ГИА или просто исправить двойку на тройку и перейти в следующий класс. И чем больше преподавателей фонд сможет оплатить, тем больше детей смогут выбрать себе ту профессию, к которой лежит душа. И зависит это от наших 1000, 500 и даже 100 рублей.