Любовь Махновец, 57 лет, Тверь

Я обнаружила опухоль сама и сначала подумала, что это обычная простуда. Мне тогда было 47 лет, я работала в органах социальной поддержки семьи, дочь училась в университете, и жизнь наша была очень благополучной.

Пока я лежала в больнице, подруги распределили обязанности — кто-то приносил мне обеды, кто-то делал соки. После третьего курса химии, одна из подруг даже взяла отпуск, чтобы быть со мной постоянно. То есть все это время я была не одна. И все равно рак — это болезнь, которая вызывает чувство глубочайшего одиночества.

рак — это болезнь, которая вызывает чувство глубочайшего одиночестваТвитнуть эту цитату Когда я снова вышла на работу и жизнь потихоньку покатилась по привычному руслу, к нам в город приехала руководитель благотворительной программы «Женское здоровье». Для меня это был переломный момент. Моя врач пригласила меня на первую встречу и я стала активно участвовать. Думаю, что именно программа дала мне силы справиться со всем. Потому что очень важно чувствовать, что ты кому-то нужен.

Ситуации бывают разные — кому-то достаточно, что ты просто посидишь рядом и помолчишь. Кому-то нужно выговориться, и ты как корзинка, в которую все свалят и забудут. А кому-то важно задать сто вопросов и все подробно разузнать. Как-то мне позвонила моя хорошая подруга и говорит: «Тут мою подружку прооперировали и у нее очень тяжелое состояние. Ты со мной не сходишь к ней в больницу?» Мы пришли в послеоперационную палату. Там лежит женщина уже пенсионного возраста, большая, грузная, глазища красные. Я представилась, спрашиваю: «Ты чего плачешь?» А она как в той сказке: «Чего ж мне не плакать? Груди нет, волосы выпадут, как я будут жить…» «А ты посмотри на меня. Я же в порядке». Тут стали подтягиваться соседки по палате. Мы кружочком сели вокруг нее на кровати, и я стала им рассказывать, что волосы отрастут, грудь можно сделать новую. Я им показала, какую нужно делать зарядку после операции, что нужно есть, что пить. И совсем недолго там пробыла, но удивительно, как поменялось настроение в палате. А с той женщиной, Аллочкой, мы теперь видимся часто — она одна из наших волонтеров. И это такой радостный человек, на которого смотришь и видишь, что все у нее в жизни хорошо. Я иногда ей говорю: «Алл, помнишь, как ты ревела, когда я к тебе первый раз пришла?» А она отмахивается: «Да, ну тебя! Я не могла тогда плакать!»

Сложно поверить, но в онкодиспансере очень много своеобразного юмора. Например, раньше, когда протезы были дорогие, девчонки в бассейне пользовались разными другими приспособлениями, которые можно подложить в купальник. И вот одна наша подруга рассказывает: «Девчонки, представляете, плыву я по дорожке. А я рядом плывет мочалка. И я не сразу поняла, что это моя мочалка». Другой женщине удаляли уже вторую грудь. Однажды во время тихого часа она говорит: «Девчонки, представляете, еду я в троллейбусе, а передо мной мужик красивый стоит. И он хвать меня за одну грудь — а ее нету. Хвать за другую — а ее тоже нет. А я ему гордо скажу: «Афган прошла»». С тех пор мы ее называли спецназовкой: «Ну что, Спецназ, на перевязку пойдешь?»

Всем женщинам, которые проходят сейчас через рак молочной железы, важно помнить: это не конец жизни, не приговор, с этим можно жить. Второй важный момент: состояния отчаяния, угнетенности и нежелания никого видеть пройдут. Такое подавляющее влияние оказывают препараты, которые вводят при химиотерапии. И наконец, нужно понимать, что какие-то ограничения в жизни после лечения будут — нужно будет поменьше находится на солнце, не ходить в баню и еще некоторые моменты. Но все это мелочи. И, наконец, самое важное, о чем нужно помнить: постоянный контроль. Ни в коем случае нельзя пренебрегать регулярными проверками. Если тебе сказано через месяц прийти на обследование — будь добра приди и обследуйся. Потому что, поверьте мне, болезнь может вернуться.

Три года назад у меня был рецидив. Я перенесла еще одну операцию и курс химиотерапии — все по полной программе. Но второй раз уже не было ни паники, ни растерянности. И страха не было — только сожаление, что я на какое-то время выйду из строя. Благо теперь уже появились новые препараты, которые снимают тошноту и рвоту, и все переносится намного легче.

Болезнь меняет человека — появляются новые ценности. Я теперь точно знаю, что жить нужно сегодня. Здорово, если у тебя есть завтра, но важно то, что происходит сегодня. У многих женщин на первом месте стоит семья — в магазине мы всегда помним, что нужно купить ребенку, мужу, внукам, собаке, попугаю, кому угодно. Только забываем, что нужно купить себе. Я стала себе разрешать делать больше для себя. Стала ходить в бассейн и заниматься с тренером. Мы с сестрой объездили пол мира. Я поняла, что, если нет желания, найдутся причины, а если желание есть — найдутся и возможности заниматься спортом, путешествовать, жить;

И я продолжаю активно участвовать в программе — ради памяти многих подруг, которых уже с нами нет и во имя жизни тех, кто сегодня борется с этой болезнью. Я знаю, что болезнь может вернуться. Но я об этом не думаю. Я просто живу.

Любовь — волонтер программы «Женское здоровье». Рассказы двух других героинь цикла можно прочитать здесь и здесь.