В коридоре Автозаводского детского дома-интерната для умственно отсталых детей (ДДИ) играют несколько воспитанников, на вид четырех-пяти лет. Пространство для игры огорожено детскими стульчиками. За них все время выползает Русик. Русика, словно щеночка, с криком «ко мне, ко мне, ко мне» ловят воспитательницы и возвращают в импровизированный загончик. В руках у него пластиковая машинка, на голове — пятно зеленки. Откуда берется болячка, воспитатели не знают, говорят лишь, что она сама «периодически вскрывается и закрывается».

ДДИ находится на окраине Нижнего Новгорода в самом конце проспекта Ильича. Учреждения подобного типа включены в систему Минобразования или, как в случае с нижегородским ДДИ, регионального министерства соцзащиты. Интернат возглавляет Михаил Жинько — крупный мужчина и крепкий хозяйственник.

Дети играют у телевизора, на экране чередуются кадры российских и зарубежных мультфильмов. Рядом на диванчике сидит ребенок. Он постоянно раскачивается.

— Слепой, — объясняет одна из воспитательниц.

— А еще дэцэпэшник, — добавляет вторая и резюмирует с улыбкой, — короче, весь букет.

В телеке Симба из «Короля Льва» бегает по джунглям с подругой, из динамика доносятся слова «Чунга-чанги». Воспитательницы объясняют, что это просто кадры из мультиков с наложенными на них детскими песнями.

— Сюжет нам тут совсем не важен, — улыбаются они.

Нижегородский детский дом-интернатФото: Павел Никулин

В начале апреля этого года семь экспертов из благотворительных организаций решили выяснить, как исполняется в детских сиротских учреждениях Нижнего Новгорода и соседнего с ним Дзержинска правительственное постановление № 481. Этот документ должен обеспечить возможность воспитанникам детских домов больше времени проводить в контакте со взрослыми.

Соблюдение постановления, которое, по словам Олега Пальмова, доцента кафедры психического здоровья и раннего сопровождения детей и родителей СПБГУ, должно позитивно влиять на развитие воспитанников детских домов, проверяли семь человек.

Кроме Пальмова в проверке участвовали член Совета при Правительстве по вопросам попечительства в социальной сфере Елена Альшанская, член Общественной палаты Юлия Зимова, психолог фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Юлия Курчанова, директор фонда «Дети наши» Варвара Пензова, ее коллега Елизавета Язневич и координатор движения «Милосердие» при Нижегородской епархии Александр Шляпин.

«Если раньше в детском доме-интернате было (в группе) 15 человек, то теперь — не больше восьми. Если в доме ребенка было 12, то теперь — не больше шести. Сокращается количество детей, за счет чего увеличивается возможность индивидуального контакта. Это первое преимущество. Второе состоит в том, что постановление обеспечивает постоянство и стабильность», — объясняет суть документа Пальмов.

Группы, созданные при внедрении ПП №481, специалисты часто называют «семейными». Ведь предполагается интеграция детей по уровню развития, возрасту. По крайней мере там, где это возможно.

«В домах ребенка на замены персонала в связи с отпусками или больничными могли направить к детям сотрудницу из другой группы. А для ребенка это новый контакт, стресс. Сейчас это постановление регламентирует большую стабильность взрослых вокруг детей. Минимизация стресса позитивно сказывается на общем состоянии детей. Если ребенок напряжен, если вокруг все непредсказуемо, в том числе постоянно новые взрослые, которые его моют и кормят, не зная его особенностей, то это, конечно, большое напряжение для ребенка, которое препятствует его развитию», — говорит Пальмов.

***

Проверяющим Жинько гордо и важно рассказывает про материально-техническую базу интерната, перечисляя источники внебюджетного финансирования и построенные под его чутким руководством новые здания.

«Отделение сделано за счет внебюджетных источников, — рассказывает Жинько. — Я создал структуру, которая делает ремонт с минимальными затратами.»

В своих рассказах он больше концентрируется на своих достижениях в качестве строителя и коммерсанта, нежели главы детского учреждения. Прихрамывая, он расхаживает по коридору и прикидывает: надо еще сделать ремонт в двух отделениях, поменять пол, постелить негорючий линолеум. Жинько показывает коридоры, кабинеты, туалеты, помещения для занятий. В пустующем из-за каникул классе на стенах висят рисунки, посвященные Дню космонавтики и Пасхе. Сами дети в игровой.

Нижегородский детский дом-интернатФото: Павел Никулин

«Леш! Леша! Помой пол! Где швабра маленькая?» — обращается он к одному из детей примерно с теми же интонациями, с которыми обычно разговаривают с домашним животным.

Леша срывается с места и начинает яростно подметать ковер игрушечной шваброй. Минут через 10 он меняет швабру на пылесос.

Пока он трудится, заведующая отделением показывает мягкие игрушки. Куклы, говорит она, сшиты тут же в ДДИ девушками постарше, потому что «покупные игрушки быстро портятся, а эти не жалко».

В следующем классе встречаем нарядных детей: белый верх, черный низ.

— Здравствуйте, проходите, пожалуйста. Меня зовут Ира Волкова, — здоровается девочка из класса. Чувствуется, что она репетировала, но забыла, что следует говорить после приветствия.

— А вас как зовут? — подсказывает ей учитель.

Ира Волкова послушно повторяет вопрос. Представляемся. В ответ ребенок читает стихотворение.

— А вы песенки любите? Мы вам песенки подарим! — радуется сотрудница ДДИ, обращаясь к нам абсолютно с теми же сюсюкающими интонациями, с которыми обычно говорит с воспитанниками.

На полках — учебники, педагогическая литература, сказки, фантастика и много религиозных книг. Библиотекарь вздыхает: ребенка, который мог бы специально для проверяющих что-нибудь прочесть, ей «не выделили».

Дзержинский специализированный дом ребенка № 2Фото: Павел Никулин

После посещения ДДИ у комиссии остался на руках толстый отчет руководства, и, как говорит руководитель «Детей наших» Варвара Пензова, на бумаге интернат полностью чтит постановление 481.

«Написано, например, про 33 группы, по шесть-восемь человек в каждой, но по-настоящему там дети живут в комнатах и по 15 человек. Маленькие группы существуют только на бумаге. То есть по факту все совсем не так. Они переводят детей из группы в группу до пяти раз за время пребывания в учреждении и не видят в этом никакой проблемы», — отметила эксперт.

***

Кабинет главврача Дзержинского дома ребенка Михаила Бушуева украшен скромно: немного семейных фото, детские игрушки, стилизованная под «Оскара» статуэтка с надписью Super Father, пара календарей от ФСБ и икона Богоматери. В дома ребенка поступают дети от нуля до трех лет. Таким детям, как правило, нужен контроль со стороны врачей.

Выполнять 481 постановление в доме ребенка не могут по объективным причинам. Во-первых, туда поступает больше детей. Во-вторых, в региональном Минздраве (именно ему подчиняются дома ребенка) не хотят ничего предпринимать, пока не решатся все спорные вопросы, находящиеся на стыке интересов разных ведомств, объясняет Варвара Пензова.

«В Минздраве Нижегородской области уверены — соблюдать его дома ребенка не должны», — чеканит ледяным голосом начальник отдела детства и родовспоможения регионального Минздрава Татьяна Боровкова. Эксперты безуспешно пытаются ее переубедить.

Здание дома ребенка построили в 70-е. Изначально там располагался детский садик, а затем его перепрофилировали и переделали в детский дом. Пришлось все выходы дополнить пандусами, как говорит главврач Бушуев: «Загрузили детей и поехали».

В одном из отделений Альшанская замечает несоответствие графика внутреннего распорядка с реальностью. По графику дети должны играть, а на деле все спят. Стоит сказать об этом медсестрам и воспитательницам, как они тут же приносят из спальни двух детей. Одного из них — слабовидящего мальчика с дисплазией — тут же ставят в ходунки: «Смотрите, мы научили его ходить».

— А сам он стоит? — осторожно интересуется Альшанская.

— Он и без ходунков может, — радостно отвечает работница дома ребенка. Она вытаскивает ребенка из ходунков и ставит на пол. Мальчик выглядит не очень довольным.

Третье учреждение — Детская спецбольница медицинской реабилитации для детей психоневрологического профиля — тоже находится под руководством Минздрава. Руководит учреждением главный врач Алексей Цветков. Цветков водит комиссию по кабинетам. Игровая, палаты, пустой зал реабилитации, в котором стоят нетронутые детские тренажеры.

Детская специализированная больница для детей психоневрологического профиля, ДзержинскФото: Павел Никулин

Внешне учреждение мало чем отличается от предыдущих двух: дети в игровой комнате барабанят по ксилофонам, в манеже одинокая слепая девочка раскачивается и кричит. Щеки у нее красные и покрытые неглубокими царапинами — она раздирает себе лицо, и варежки помогают мало. В соседнем манеже играет еще одна девочка — грызет пластиковую игрушку и внимательно смотрит на проверяющих. Изо рта медленно капает слюна. Когда по просьбе экспертов кто-то из персонала дома ребенка начинает перечислять букет заболеваний воспитанницы, та отрывается от машинки и начинает заливисто хохотать.

***

«Основным инициатором постановления № 481 считают министерство образования. Минобр выпустил к нему методические рекомендации. И некоторые организации, которые находятся в ведомстве других министерств, не подчиняются этим указаниям и полагают, что рекомендации, которые они должны соблюдать, должны быть выпущены профильным министерством», — говорит член совета при Правительстве РФ, президент фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская.

Другая причина — отсутствие у руководителей сиротских учреждений специальной подготовки. Документ категорически  не совпадает с практикой, которая сложилась в детских домах, домах ребенка и интернатах за десятки лет.

«Некоторые руководители, которые работают по 20-30 лет, игнорируют новую методику. «Этого просто не может быть, все должно быть по-другому, может, оно как-нибудь само рассосется». Закрыть глаза, когда страшно, и сделать вид, что ничего нет. Они не очень участвовали в процессе подготовки постановления. Оно на них свалилось сверху, оно описывает не то, что есть», — говорит она.