Фото: Мария Гельман для ТД

Ирина Маслова много лет борется за права секс-работников в России. Зная профессию изнутри и пройдя через множество трудностей, она сделала своей целью декриминализировать секс-работу. И уверена, что уже через два года это произойдет

Перед чемпионатом мира по футболу в ее родном Петербурге начались так называемые зачистки от нежелательных элементов, рассказывает Ирина Маслова: секс-работников, наркопотребителей, бездомных людей и собак «убирают» с улиц города и увозят — кого куда. Не спрашивая, хотят они этого или нет. Считая, что у них нет прав. Но права есть, и есть люди, которые за них борются. Ирина — одна из них. Вместе с Amnesty International мы рассказываем ее историю.

Перелом

Это было пятнадцать лет назад. Май. Празднование трехсотлетия Петербурга. Такие же зачистки. Ирину схватили и посадили в одиночную камеру на 48 часов. Ее не били и не пытали, был всего один допрос. Даже кормили — хотя она не ела. И даже принесли таблетки от давления: за две тысячи рублей, которые ей удалось спрятать, она подкупила все три смены охранников, чтобы получить лекарство. Но те двое суток изменили ее жизнь.

«Не знаю, как описать этот запах несвободы в камере, от которого потом не отмыться, — вспоминает Ирина. — Это запах отчаяния, боли, ужаса, смешанный с запахом пота, мочи, туалета и слез. Я даже всю одежду потом выбросила, ее невозможно было отстирать. И дома в ванной терла и терла свою кожу — мне казалось, он въелся до костей».

«В той камере во мне что-то умерло — и что-то родилось»

До этого случая она как-то соглашалась с существующим порядком вещей. Секс-работой заниматься незаконно. У секс-работников нет прав. Если с тобой что-то случится, в полицию идти бесполезно. Все надо скрывать. Все, что окружает твою работу, так или иначе вне закона. Надо как-то уметь выживать в этих условиях. Но там, в камере, в ней что-то навсегда изменилось. Она тоже человек, такой же, как все. Она имеет свои права. И она будет их отстаивать.

«Сначала мы просто сели с девочками вшестером и стали думать и разговаривать, — вспоминает Ирина. — Потом собирались каждую субботу. Это были такие группы взаимопомощи, хотя тогда мы, конечно, их так не называли. Потом нас становилось все больше. Мы обсуждали, что происходит в профессии, как мы можем помочь друг другу, и помогали. Потом, спустя несколько лет, это оформилось в движение “Серебряная Роза”».

Родилась на танке

Ирина родилась в Монголии, там служил ее отец. Когда ее маме пришло время рожать, ее повезли из военного городка в госпиталь на танке — больше не на чем было. Но до госпиталя не доехали: роды начались в пути. Мама — по профессии акушер-гинеколог — руководила собственными родами. Внутри танка тесно, потому рожала снаружи, на нем. Приняв роды, водитель попросил назвать девочку Ирой — в честь невесты, которая ждала его дома. «Вот так с тех пор я и ощущаю себя всю жизнь: как будто на танке, как будто в эпицентре военных действий», — смеется Ирина.

 

Красный зонт с первомайского шествия в офисе «Серебряной Розы»Фото: Мария Гельман для ТД

Когда Ире было тринадцать, они с мамой переехали в Петербург. Первые два года она ненавидела этот город — большой, холодный, серый. А потом приняла, и он стал родным. Вышла замуж, родила двух дочерей. Брак продлился пятнадцать лет.

Как пришла в профессию, Ирина не говорит. Как ушла из нее — тоже. Но после тех 48 часов в камере она устроилась в организацию по профилактике ВИЧ, начала заниматься активизмом и защитой прав секс-работников. «Постепенно моя новая деятельность просто вытеснила старую, и все».

По образованию Ирина учитель русского языка и литературы. Проработала в школе двенадцать лет, в средних и старших классах. За средние больше платили, а в старших — потому что там интересно. Очень любит Чернышевского и его теорию разумного эгоизма. Хотя есть претензии и к нему: «У его приятеля Добролюбова был роман с петербургской секс-работницей, и Чернышевский отговорил его жениться на ней, — Ирина рассказывает страстно, как будто о своих друзьях. — И вот только после смерти, а Добролюбов же умер всего в двадцать пять лет, Чернышевский прочитал их переписку и увидел, какая большая была любовь. И тогда понял, что зря разрушил этот союз».

Ирина
Фото: Мария Гельман для ТД

Сейчас Ирина замужем второй раз. Ее муж — бывший сотрудник полиции. В отличие от раннего первого брака этот, по ее словам, зрелый и осмысленный. «Когда я проходила через развод, то загадала, какой мне нужен мужчина. Не высокий-красивый-богатый, нет. Я написала тогда на бумажке одну фразу: мужчина, который меня принимает. А так как я ведьма — от слова «ведать», — то так и вышло. Мы с мужем принимаем друг друга такими, какие мы есть. У меня своя работа и свои интересы, свои дочери и свои внуки. У него — свои увлечения и свои друзья. То, что он из правоохранительных органов, тоже помогло мне научиться смотреть на них другими глазами. Видеть в них прежде всего людей».

Ирина оберегает семью от посторонних, а свою правозащитную деятельность — от семьи. Вместе с коллегами она борется и с системой, и с конкретными людьми, но только один раз ей было по-настоящему страшно.

Страх и ненависть

Националист и бывший борец Вячеслав Дацик, известный своим криминальным прошлым и многочисленными нападениями на бордели в Петербурге, которые он называл «очищением города», два года назад совершил свой очередной рейд. С помощниками они ворвались в бордель, сломали двери, вывели оттуда одиннадцать секс-работников без одежды и заставили ночью пройти голыми по улицам в отделение полиции. Все это они снимали на видео и выложили в YouTube. Позже Дацика задержала полиция. На него завели уголовное дело за разбой, побои и нападение на частную собственность.

Ваза с бесплатными презервативами в офисе «Серебряной Розы»Фото: Мария Гельман для ТД

Суд длился восемь месяцев. Заседания проходили каждый четверг, и каждый четверг Ирина Маслова ходила на них как на работу. «Серебряная Роза» взялась защищать потерпевших девушек. «Когда я увидела видео этого так называемого голого марша, я была в ужасе, — вспоминает Ирина. — Я поняла, что в мой город пришел фашизм. Перед глазами так и стояли фотографии из гитлеровских концлагерей, это просто один в один. Но по-настоящему страшно стало потом. Это было вечером перед оглашением приговора. Я ведьма и обычно все вижу наперед, а тут я не вижу следующего вечера. Вот не вижу, и все. Я поняла, что его может просто не быть. Тогда стало по-настоящему страшно. На следующий день на рамках перед залом суда у сторонников Дацика изъяли восемнадцать ножей. И надо было видеть эти их глаза».

Угрозы сыпались и продолжают сыпаться на Ирину

Тогда, в зале суда, один из сторонников Дацика прокричал ей: «Эй ты, я Мамлыгин, запомни мою фамилию, ты еще поплатишься!» И тогда она развернулась и крикнула в ответ: «А моя фамилия Маслова, ты ее тоже запомни, и ты тоже сядешь!» В ту секунду ее страх прошел.

Маленькая хрупкая женщина с модной разноцветной прической, рюкзаком и длинными розовыми ногтями и правда выглядит бесстрашной. «Для меня история с Дациком закончилась тем днем. Дальше пусть им занимается государство. Я тут недавно познакомилась с бойцом Бату Хасиковым, и когда услышала от него, что ни мужчина, ни настоящий боец никогда не поступит так с женщиной, мне стало легче. Это примирило меня с этой историей. Дацик просто жалкий слабак, а слабаков я не боюсь. Да, он подал апелляцию, и второго суда еще не было. Да, когда-нибудь он выйдет на свободу. Но у меня есть дела поважнее, чем думать об этом».

Ирина
Фото: Мария Гельман для ТД

А дел у Ирины много. Сейчас — чемпионат и зачистки, повсеместные нарушения прав секс-работников. Еще нужно договориться с FIFA, чтобы оставшиеся от чемпионата презервативы они передали в организации по профилактике ВИЧ. А в конце июля будет заседание Комитета ООН против пыток, «и мы завалим его нашими кейсами». «Серебряная Роза» добивается того, чтобы преступления против секс-работников признавались преступлениями на почве ненависти. А еще — чтобы отменили статью 6.11.

Просто работа

Статья 6.11 Административного кодекса (занятие проституцией) — вот главный враг «Серебряной Розы». Согласно статье, за оказание сексуальных услуг предусмотрен штраф 1500—2000 рублей. Но опасен не сам штраф, а тот факт, что все, что окружает эту профессию, находится вне закона. Пока секс-работников считают людьми с «пониженной социальной ответственностью», им некуда обратиться, если в отношении них совершается насилие или их права нарушаются. Те немногие, кто решается обратиться в полицию, слышат в лучшем случае «сама виновата». В худшем — их могут унизить, избить, обокрасть.

«Кроме того, когда такие звери, как Дацик, нападают на бордели, хозяева борделей не могут обратиться в полицию, так как сразу попадают под статью Уголовного кодекса “Организация занятия проституцией”, — объясняет Ирина. — Получается замкнутый круг бесправия. Более того, наличие статьи 6.11 препятствует тому, чтобы государство признало, что существует такая группа населения, как секс-работники, что их три миллиона в стране, что они находятся в группе риска заражения ВИЧ, что им нужны профилактические программы. Россия сейчас и так на третьем месте по темпам роста распространения ВИЧ — после ЮАР и Нигерии. Но, видимо, у государства есть задача перегнать Африку и оказаться-таки на первом месте. И оно молчит о том, что у нас два процента взрослого населения ВИЧ-положительные, что это эпидемия».

«Серебряная Роза» уже добилась того, что Комитет ООН по ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин и Комитет ООН по экономическим, социальным и культурным правам рекомендовали правительству России отменить статью 6.11 как дискриминационную.

Стена в офисе «Серебряной Розы»Фото: Мария Гельман для ТД

«Через два года ее отменят, — уверена Ирина. — Не знаю, откуда я это знаю. Я просто знаю». Ирина мечтает, чтобы законодательство, регулирующее секс-работу, было таким, как сейчас в Новой Зеландии, где все законы, касающиеся секс-работников, принимаются с участием их самих.

Помимо глобальной борьбы Ирина каждый день помогает обычным людям. Они с коллегами оказывают секс-работникам юридическую, психологическую, медицинскую помощь. Раздают презервативы, рассказывают про ВИЧ, отводят к врачам, поддерживают и просто слушают. Многие в «Серебряной Розе» знакомы с секс-работой изнутри, и им доверяют как своим. «Девочки» — так любя Ирина называет своих подопечных. Хотя секс-работники — это не только женщины, есть и мужчины, и трансгендерные люди.

А еще на счету Ирины — 600 здоровых детей

Это дети, рожденные от ВИЧ-положительных женщин, которых она лично за руку провела по врачам, рассказала про терапию, проследила, чтобы они выполняли все медицинские предписания. «Это мой личный счет к эпидемии ВИЧ, — говорит Ирина со злостью в глазах, как будто эпидемия — это человек. — Думаю, за одно это мне простят все мои остальные грехи».

Ирина — психолог и философ. Дополнительного образования не получала, просто иначе в этой профессии не выжить, считает она. «Каждый клиент может стать последним. Ты никогда не знаешь, что у него в голове. И единственный способ защититься — это понимать невербальные знаки. Кстати, потом, в обычной жизни, это очень помогает. Лучше понимаешь мужчин. Видишь их слабости в первую очередь. Их уязвимость. Это же единственный вид психотерапии, который может допустить для себя российский мужчина. Конечно, кто-то приходит только за сексом. Но многие приходят, потому что больше не к кому пойти и выговориться. И мудрые девчонки это знают и умеют прежде всего слушать. Про то, что правительство плохое, начальник дурак, жена нагрубила, дети дебилы, на дороге подрезали и все такое. И клиент ценит, когда его слушают. Тогда он к тебе вернется и станет постоянным. А это всегда хорошо, постоянный клиент — это безопасность. Часто быть услышанным — это все, что ему нужно. У нас есть даже выражение такое — ППР (посидели, по****ели [поговорили], разошлись»).

Хотя Ирина много говорит о преимуществах секс-работы: свободный график, живые, быстрые и стабильные деньги, возможность изменить свою жизнь, понятно, что помимо риска для здоровья и жизни это еще и тяжело психологически. «Что-то в тебе умирает. Всегда. Потому и название “Серебряная Роза” — внешне ты такая же красивая, как настоящий живой цветок, но на самом деле ты из холодного металла. И чтобы снова в тебе начала пробиваться жизнь, нужно пройти через очень многое и сильно постараться». Ирина трогает свою крупную подвеску на шее — дракон из серебра, в центре кусок настоящего метеорита.

Ирина
Фото: Мария Гельман для ТД

«Но только не надо нас спасать, не надо жалеть, — говорит она, выйдя из задумчивости, как будто отвечает воображаемым собеседникам. — Не надо нам говорить, что мы должны чувствовать. Тем более — что нас эксплуатируют, что это рабство. Начиная нас спасать как жертв, вы лишаете нас прав. Мы имеем право распоряжаться своим телом и своей жизнью, как хотим. Многие феминистки меня за это не любят, но мне плевать. Как вообще можно называть себя феминисткой, если какую-то группу женщин ты лишаешь права выбора? Чушь это, а не феминизм».

Есть те, кто выступает против самого термина «секс-работа»: мол, это не работа, а рабство. Однако термин был утвержден в 2005 году на Всемирном съезде секс-работников в Брюсселе. И в декларации, принятой на съезде, так и сказано: «Секс-работа — это добровольное оказание сексуальных услуг за деньги одним взрослым человеком другому взрослому человеку. Секс-работник — это взрослый мужчина, женщина или трансгендерный человек, добровольно оказывающий сексуальные услуги за деньги». 

«В отличие от оскорбительного слова «проституция», у которого даже нет определения в нашем законодательстве, секс-работа имеет вполне четкое значение, — говорит Ирина. — И да, это такая же работа, как другие. Даже если представить себе идеальный мир, в нем будет секс-работа. Ее будет меньше, так как многие сейчас идут туда из-за социально-экономических проблем, но она никуда не денется. Это не хорошо и не плохо, это просто так есть».

Спасибо, что дочитали до конца!

Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.

Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.

Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.

ПОДДЕРЖАТЬ

Хотите, мы будем присылать лучшие тексты «Таких дел» вам на электронную почту? Подпишитесь на нашу еженедельную рассылку!

Вы можете им помочь

Всего собрано
293 292 727
Текст
0 из 0

Ирина

Фото: Мария Гельман для ТД
0 из 0

Красный зонт с первомайского шествия в офисе «Серебряной Розы»

Фото: Мария Гельман для ТД
0 из 0

Ирина

Фото: Мария Гельман для ТД
0 из 0

Ваза с бесплатными презервативами в офисе «Серебряной Розы»

Фото: Мария Гельман для ТД
0 из 0

Ирина

Фото: Мария Гельман для ТД
0 из 0

Стена в офисе «Серебряной Розы»

Фото: Мария Гельман для ТД
0 из 0

Ирина

Фото: Мария Гельман для ТД
0 из 0
Спасибо, что долистали до конца!

Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и фотоистории. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем никакого процента на свою работу.

Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас поддержать нашу работу.

Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.

Поддержать
0 из 0
Листайте фотографии
с помощью жеста смахивания
влево-вправо

Подпишитесь на субботнюю рассылку лучших материалов «Таких дел»

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: