Бабушка с бухты-барахты
Нине Львовне 81. Этой весной она оделась во все лучшее, выкрасила пышные длинные волосы в яркий зеленый цвет, взяла с собой фотографии детей и уехала из небольшого приморского города Фокино во Владивосток, а оттуда — в Петербург. Но домой так и не вернулась
Спонтанное решение, перелет через всю страну, удивительные приключения — совсем не то, чего ждешь от маленькой бабушки с очаровательной улыбкой и двумя залихватскими хвостиками.
«Я всегда была такая — с бухты-барахты», — говорит она и, посмеиваясь, слегка приподнимается на кровати, стоящей у окна.
Но сейчас Нина Львовна уже пять месяцев живет в больнице — с того самого дня, когда вновь ступила на петербургскую землю. Она прилетела c Дальнего Востока, чтобы впервые за долгие годы побывать на могиле своего сына, но прямо на Московском вокзале сломала шейку бедра и на скорой уехала сначала в Мариинскую, а затем в Максимилиановскую больницу.
«Белые снежиночки»
Нина Львовна родилась в Ленинграде в 1938 году.
«Хорошо очень помню Первомай до войны — мать на молочном заводе работала, старшую дочку брать туда не разрешалось, она очень была шебутная, а меня взяла мать с собой. Артисты не приехали, опоздали, и я выступала на сцене в белом платьице. Пела песню “Мы белые снежиночки”. А потом меня схватили трое морячков и понесли есть мороженое. Помню даже вкус этого мороженого!»
В первые дни войны отец Нины Львовны, работавший журналистом, отправился на фронт военным корреспондентом и прошел всю войну, но после ее окончания в семью не вернулся, а уехал на родину — в Грузию. Да и некуда уже, по словам Нины Львовны, ему было возвращаться — до конца войны у матери появился другой.
О матери она говорит неохотно и холодно, потому что та никогда не уделяла дочери внимания: совсем еще крошечная девочка ходила по городу одна и попрошайничала, чтобы хоть немного поесть. И зимой сорок первого, вспоминает Нина Львовна, это едва не стоило ей жизни.
«Вечером 31 декабря я упала, поскользнулась, ударилась затылком об рельсы. Я упала, а по ногам проехала машина — переломала мои ноги».
Ноги после этого срослись неправильно, позже их удалось подлечить, но сейчас, когда Нина Львовна лежит на кровати со сломанным бедром, такая крошечная, что под одеялом ее почти не видно, старая травма дает о себе знать. Поврежденная нога опять постепенно выворачивается внутрь, делая невыносимым даже передвижение на ходунках. Недавно Нина Львовна упала во время очередного путешествия по коридору, хотя врачи просили и просят ее быть осторожней.
«Я держусь всю жизнь на ограничениях, на спорте, — улыбается бабушка. — Я со своими кривыми ногами играла в футбол, прыгала, стреляла хорошо и даже прекрасно бегала».
Фотография Нины Львовны в молодости. Ее она обязательно прикрепляет рядом с фотографиями сыновейФото: Екатерина Резвая для ТД
Говорит, что и сейчас старается выбраться из почти безнадежного положения с помощью тренировок: «Они [соседи по палате] думают, что я тут просто лежу, нет, я 500 движений в день делаю ногами и руками, плюс ходунки. Чтобы я вообще на ходунки не встала — это исключительные дни». И тут же предлагает мне потрогать свой бицепс, неожиданно выпирающий на очень тонкой руке и невероятно твердый, как стальной трос. Тренировки для рук у Нины Львовны — это “планка” наоборот: из положения лежа на спине опереться на руки, приподнять верхнюю половину тела, опустить, повторить.
«Привыкла к свободе»
Даже после окончания блокады Ленинграда худая и постоянно голодная девочка еще несколько лет скиталась по Ленинграду, просила милостыню, ночевала на лестницах и чердаках. Дома ей не были рады: мать занималась младшим сыном, а старшая сестра продолжала третировать и издеваться, поэтому в коммуналке на Восстания она почти не появлялась.
Через несколько лет Нину разыскал отец и отвез к себе в Грузию, но и там ей не суждено было прижиться. «Папа решил воспитывать меня ремешком. И я от него сбежала. Со мной так нельзя — я же бродяга, привыкла к свободе».
Когда Нина вернулась домой, мать сразу же пристроила ее в школу-интернат. Там она впервые начала получать образование и лечение — больные ноги выправились.
В середине пятидесятых Нина окончила вечернюю школу и получила первую настоящую работу — крановщицей. Здесь она проработала двадцать лет, встретила будущего мужа — и здесь же, «с бухты-барахты», вновь оказалась на волосок от смерти.
«На стреле моего крана с ролика упал трос, такое бывает иногда. Работа встала, а вызывать из Ленинграда кран или механика — это двое суток: пока сообщат, пока приедут, пока помогут. В общем, они ушли, а я взяла и полезла на стрелу. Руки у меня всегда были сильные, и даже очень, а вот ноги — всегда плохие. Но трос я надела, а когда почти уже дошла обратно, нога вдруг сорвалась, и я зависла на руках на высоте в несколько десятков метров».
Нина Львовна записывает на страницах книг, что происходит вокругФото: Екатерина Резвая для ТД
Сколько она провисела на руках, Нина Львовна уже не помнит, но помнит, как вдруг нащупала ногой твердую основу. И тихо стала спускаться на площадку на руках.
«Спустилась — у меня все дрожит! Вот такая я была. Все время везде лезла помогать и вот — допомогалась!»
«Я им жила»
В шестидесятых-семидесятых Нина Львовна родила двух сыновей. Роды первенца, Димы, прошли очень тяжело, ребенка тянули щипцами, вспоминает Нина Львовна — «стал инвалидом». Второй сын — Сережа, «лучший друг, во всем похожий на меня». Чтобы проводить с детьми как можно больше времени, Нина Львовна перешла на работу в ночную смену.
Когда в семь лет умер Дима, семейная жизнь, которая и без того была сложной, разладилась окончательно — муж пил все больше. Нина Львовна уговорила его переехать на Камчатку — подальше от опасных друзей. Но не помогло, и три года спустя Нина Львовна вместе с Сережей переехала во Владивосток, прекратив всякое общение с мужем.
Когда Нина Львовна вспоминает о жизни с сыном, ее лицо будто озаряет свет: они поддерживали друг друга, вместе путешествовали по союзным республикам, вместе читали и писали стихи, обожали слушать радио. Сын, как и отец, работал водителем и обеспечивал себя и маму. Но, когда в 2006 году у него остановилось сердце, Нина Львовна осталась совсем одна.
«Я им восхищалась, я им жила. И, когда он умер, я совсем уединилась, месяцами не выходила из дома».
К тому времени Нина Львовна жила в Фокине, небольшом городе на побережье Тихого океана; сюда они с Сережей переехали, обменяв комнату во Владивостоке на отдельную квартиру. Отсюда она не выходила месяцами, пережила в ней несколько инсультов, но каждый раз возвращалась к жизни. А этой весной решила съездить во Владивосток: отдохнуть от круглосуточно шумящих за стенами соседей, душной квартиры и печали.
Фотографии сыновей Нины Львовны. Обоих уже нет в живых. Нина Львовна очень сожалеет, что все остальные снимки остались дома, на Дальнем ВостокеФото: Екатерина Резвая для ТД
Оделась во все лучшее, выкрасила пышные длинные волосы в яркий зеленый цвет. Взяла с собой фотографии детей. Уже во Владивостоке, пожив три дня в гостинице, неожиданно для себя потратила скопленную за несколько месяцев пенсию на билеты в Петербург и обратно. Захотела снова увидеть «родимый город» и сходить на кладбище к Диме.
Помощь
Только вот получится ли это сделать и вернуться домой, пока неизвестно. Бедро Нины Львовны не срастается, и самостоятельно выйти на улицу она все еще не может. Как будто возвращаются ужасы детства: снова сломана нога и снова впереди не то долгие месяцы в больнице, не то интернат, в который Нина Львовна не очень хочет переезжать. Но здесь, в Максимилиановской больнице, ее точно не оставят без ухода, лечения и крова. В ближайшее время выяснится, можно ли прооперировать ее ногу и главное, в каком конце страны она будет жить: в Петербурге или в Приморском крае.
Но пока она живет и получает необходимую помощь здесь, в Максимилиановской больнице, где делают все, чтобы помочь бабушке, которая свалилась на них «с бухты-барахты». А саму больницу уже три года поддерживает благотворительный фонд «Долго и счастливо». Он закупает специальное оборудование для реабилитации пожилых пациентов, а также все необходимое для их повседневной жизни — каталки, ходунки и другие важные вещи, которыми пользуется в том числе и Нина Львовна, чтобы продолжать тренироваться и двигаться, а значит, жить.
Каждый из вас может поддержать работу «Долго и счастливо», оформив ежемесячное или однократное пожертвование в его пользу. Любая помощь позволит фонду и дальше заниматься реабилитацией пожилых людей, которые, как Нина Львовна, живут удивительной и насыщенной жизнью, но из-за стечения обстоятельств вдруг остаются одни. Спасибо.
Вы можете им помочь
Помогаем
Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!
