«Алло, мама?! Меня задержали за наркотики!» — Наталья Кузнецова говорит, что была готова подписать любые бумаги, когда услышала голос своего 16-летнего сына в трубке телефона. Перед ней на столе лежал листок с текстом, который она должна была написать своей рукой. «В голове был туман. Руки не слушались. Только с четвертого раза я смогла написать заявление о том, что снимаюсь с выборов», — вспоминает Наталья Кузнецова 28 августа этого года.

Как рассказывает общественница, «предложение, от которого невозможно отказаться», ей сделал бизнесмен, сын депутата Государственной Думы Алексея Красноштанова, парламентарий Законодательного Собрания Иркутской области Антон Красноштанов. На вопрос, как ей объяснять людям свое внезапное решение, как говорит Наталья, этот человек ответил запросто: «Так и говори всем, что я тебе угрожал!»

Снялась или сняли

В нынешнем году Наталья Кузнецова впервые пошла на выборы в Иркутскую городскую думу. Никакой особой агитации в своем округе общественница не вела, считая, что лучшая реклама — ее ежедневные дела. Иркутяне хорошо знают центр «Мария», который Наталья назвала в честь своей дочери. Организация работает около десяти лет. Сначала это был просто пункт раздачи вещей, потом появилось помещение, Наталья открыла первое в Иркутске убежище, куда женщины в кризисной ситуации могли приходить вместе с детьми. В приюте Наталья давала кров избитым и изнасилованным, нередко их к Наталье привозили сотрудники государственных служб — других мест такого характера в области попросту нет.

За год через кризисный центр проходят сотни женщин. Им дают крышу над головой, одежду, кормят. В центре работает юрист, который помогает восстановить документы или оформить пособия. С травмированными женщинами проводит консультации психолог, специалист ведет сеансы терапии с их детьми. Центр сотрудничает с образовательными учреждениями, по направлению женщины могут получить специальность и устроиться на работу.

Однажды Наталья помогла мужчине с тремя детьми, от которого ушла жена. Женщины из приюта присматривали за ребятами, пока отец был на работе. В благодарность мужчина разрешил приюту на время переехать в свое помещение. Оно было в удобном месте, рядом с остановкой общественного транспорта. Наталья открыла там парикмахерскую — мастерами работали женщины, окончившие курсы, была и швейная мастерская, часть помещения отдали под небольшой детский сад. Женщины, не только подопечные центра, но и те, кто не мог оплачивать частный садик, бесплатно водили туда своих детей. Затраты на питание и коммуналку окупались за счет коммерции, и кризисный центр вышел на самоокупаемость, женщины даже устраивали благотворительные праздники для небогатых семей, собирали детям подарки.

Относительно благополучные времена закончились, когда из оживленного места приют переехал в деревянный барак на отшибе. В детский сад не набралась группа. Клиентов для парикмахерской и швейной мастерской не стало. Центр едва сводил концы с концами. Если вещи и продукты горожане по-прежнему привозили, то денег не хватало даже на оплату коммунальных платежей. Долги росли.

Наталья КузнецоваФото: Антон Климов для ТД

Наталья говорит, что надеялась, став депутатом, вывести проблему выброшенных на улицу, избитых и бесприютных женщин и детей на городской уровень. Она считает, что шанс пройти в гордуму у нее был. Избирательные бюллетени с ее именем и фамилией уже были напечатаны, когда Наталью Кузнецову спешно исключили из числа кандидатов. «Я зашла в кабинку и обнаружила, что мой бюллетень испорчен. Фамилия Кузнецовой вычеркнута ручкой.  Я вышла к наблюдателям и попросила поменять мне листок, — рассказывает одна из жительниц округа. — В ответ сотрудницы избирательной комиссии ответили, что так и должно быть. “Она снялась с выборов”, — сообщила одна из женщин. “Сняли!” — поправила ее другая сотрудница комиссии».

 «У вас же есть дети?»

Наталья рассказывает, как летом ей позвонил мужчина, назвавшийся хозяином продуктового магазина, сказал, что хочет помогать приюту, и предложил встретиться. По словам руководителя кризисного центра, в назначенное время на пороге действительно появился мужчина. Но разговор пошел вовсе не о благотворительности.

«Человек спросил, узнаю ли я его, — рассказывает Наталья. — Я ответила, что нет. Он представился: “Антон Красноштанов”. После паузы снова спросил, понимаю ли я, зачем он приехал. Естественно, я догадалась, что этот человек не собирается возить продукты в наш центр. Люди Красноштанова выдвинулись по всем округам Ленинского округа. (Наталья Кузнецова шла на выборы депутатов гордумы от этой территории. Кандидатом по этому же округу была зарегистрирована Светлана Кузнецова. Таким образом на один округ приходились два кандидата с одной фамилией — прим. ТД) Этот человек сказал, что у него есть ко мне предложение, — чтобы я сняла свою кандидатуру с выборов. Я ответила, что не буду этого делать. Он напомнил о том, что кризисному центру не хватает денег, чтобы оплачивать коммунальные платежи. Намекнул, что у меня могут возникнуть проблемы по работе. Я ответила, что все проблемы можно решить. Это точно не причина, которая может меня напугать так, что я откажусь от участия в выборах. Тогда он спросил: “У вас же есть дети, свои?”» Уточнение было оправданным. В соседней комнате играли ребятишки — подопечные центра «Мария». Наталья говорит, что с тревогой подумала о своем сыне Матвее.

«Антон положил на мой стол пачку пятитысячных купюр. Сказал, что предлагает оплатить долги центра за коммунальные платежи. Он предложил мне 350 тысяч рублей за то, чтобы я сняла свою кандидатуру с выборов. Я сказала, что писать ничего не буду, мне надо подумать. Он возразил: думать некогда. Через час начнется предварительное голосование. Сказал, что до этого времени надо успеть подать заявление в избирательную комиссию», — рассказывает Наталья.

Свой главный аргумент, как рассказала Наталья, гость приберег для финала разговора. «Он молча нажал на кнопку телефона. Раздался голос моего сына: “Алло, мама?! Меня задержали за наркотики!” Дальше события помню фрагментами. Помню, как писала заявление. Антон сказал, что бумага о снятии с выборов должна быть написана моей рукой. Не сразу я смогла переписать текст. Руки не слушались. На четвертый раз удалось заполнить бумагу. Потом Антон довез меня до избирательной комиссии. Сам остался в машине. Меня встретил и сопроводил молодой человек из штаба Красноштановых. Я подала заявление. Мужчина попросил поставить на документах регистрационный номер, забрал бумаги и принес их Красноштанову. Что происходило, помню кусками. У меня начались панические атаки просто адские. Потом они меня довезли до моего дома» — говорит Наталья.

Она сразу стала звонить сыну, узнавать, где он находится. Оказалось, что с ним все было в порядке. Наталья попросила подростка срочно отправляться домой. Матвей рассказал, что утром того же дня у подъезда дома к нему подошли два человека в штатском. В то время подросток жил отдельно от Натальи, в квартире с отцом.

Незнакомцы показали удостоверения, спросили, как зовут парня. Получив ответ, протянули телефон и сказали повторить одну фразу. Парень говорит, что воспринял предложение как шутку, повторил слова, не задумываясь, и пошел по своим делам. Позже он рассказал  следователям, что живет в неблагополучном районе и опасался, что ему могут подкинуть наркотики, поэтому он сделал, что просили, и поспешил уйти.

На следующее утро Наталья подала заявления об угрозах в Следственный комитет, полицию. Копии обращений к правоохранителям она приложила к обращению в избирательную комиссию — и попросила восстановить ее в списке кандидатов.

Когда Наталья приехала за сыном, он рассказал, что в квартиру приходили незнакомые люди, которые представились полицейскими. Они сказали, что Наталья заявила в полицию о похищении сына. Подростка попросили поехать с ними, но когда он отказался, эти люди ушли. До подъезда — они караулили Матвея там.  «Я забрала сына, мы поехали на машине в следственный комитет. Люди, которые приходили в квартиру, поехали вслед за нами. Они преследовали нашу машину до самого следственного комитета. Я не знаю, зачем они это делали, — говорит Наталья. — Сын дал показания следователям, и мы сразу уехали из города. Мы вернулись на следующий день после выборов, девятого сентября».

Наталья говорит, что только когда вернулась в город, узнала, что ее исключили из кандидатов и она не принимала участие в выборах.

Как пояснили «Таким делам» в городской избирательной комиссии, Наталья написала заявление с просьбой исключить ее из списка кандидатов вечером 28 августа. Утром она пришла и отозвала свое заявление. Поэтому члены избиркома не стали аннулировать ее регистрацию. «По закону, если кандидат снялся с выборов, он уже не может отменить свое решение, вернуться, попросить снова внести его в число кандидатов», — объясняет председатель избиркома Андрей Мельников.

У штаба конкурента Натальи Кузнецовой по выборам был документ, зарегистрированный комиссией, о том, что Наталья снимает свою кандидатуру. С этими бумагами соперники обратились в суд и добились исключения кандидата из выборных списков. То, что избиратели получили бюллетени с вычеркнутым ручкой кандидатом, по словам Мельникова, не нарушение. Если бюллетени уже были напечатаны, а потом кандидата исключили из списков, члены избирательной комиссии могут самостоятельно внести изменения в листы для голосования.

Проникнуть в приют

Позже Наталья узнала, что в тот же день какой-то человек, называясь полицейским, ходил по подъезду ее дома с фотографией. Старшая по подъезду рассказала, что мужчина показывал снимок соседям и спрашивал, в какой квартире живет Наталья. Одновременно с этим незнакомые люди наведались в кризисный центр для женщин. Как Наталье рассказали подопечные центра, гостей было двое, оба в штатском. Женщина представилась следователем следственного комитета, ее сопровождал мужчина, назвавшийся полицейским. Женщина заявила перепуганным постояльцам, что Наталья совершила преступление. Гостья объявила, что они будут проводить обыск, и потребовала немедленно открыть все двери, прежде всего в кабинет Натальи.

«В приюте есть неписаное правило. Не впускать посторонних без разрешения руководителя», — объясняет Наталья. Вообще, приют, где укрываются жертвы насилия, — не самое спокойное место. Сюда часто врываются разъяренные мужья, чтобы забрать жен-беглянок. И сейчас Наталья ждет суда по одному неприятному делу. Муж одной из подопечных, бывший полицейский, напал на нее и избил, когда руководитель центра сопровождала его супругу.

«Я благодарна женщинам в приюте за то, что они не растерялись, не разрешили этим людям пройти. За старшую оставалась Любовь Ивановна, которая живет в центре давно. Она стала звонить общественникам, спрашивать, как поступить. Те посоветовали не впускать никого. Тем более не было бумаг, разрешения на обыск. Сотрудники органов должны быть на задании в форме. Эти были в обычной одежде».

Наталья передала в редакцию видео. На нем молодая женщина и парень объясняют, что они сотрудники органов, занимаются расследованием преступления, которое произошло в помещении кризисного центра. «Как они сказали, их интересовала незаконная агитация. Девчонки встали у дверей и сказали: “Мы не откроем комнаты! Там наши личные вещи! И вообще в центре нет никакой агитации”». Следователь прошла по зданию, сфотографировала кухню, игровую, и они уехали. «Оставили бланки повесток, без имен и фамилий. Никто по этим повесткам женщин из приюта не вызывал», — говорит Наталья.

Наталья КузнецоваФото: Антон Климов для ТД

На этом внезапный всплеск интереса к приюту не закончился. По словам Натальи, в следующий раз в дверь центра позвонил еще один полицейский. Он сказал, что в районе проходит операция «Розыск» и ему нужно у всех женщин проверить документы, — ему показали паспорта. Во время проверки сотрудник ненавязчиво расспросил обитательниц приюта, в какое время можно встретить здесь директора, как можно связаться с руководителем. Женщины рассказали, что этот полицейский вышел за дверь, позвонил кому-то и ушел.

По словам Натальи, незнакомые люди разыскивают ее детей. Люди в гражданском, назвавшие себя полицейскими, приходили в школу, где учится восьмилетняя дочка Натальи. Она предусмотрительно не отпустила ребенка в школу, и о визите людей из органов ей рассказала учитель. Кроме того, полиция приходила к маме Натальи, тоже расспрашивая ее про дочь.

«Я боюсь за себя и своих близких. У меня началась бессонница, вздрагиваю от каждого звонка, каждого шума, — говорит Наталья. — Чтобы контролировать ситуацию, я сейчас живу на успокоительных». Еще Наталья переживает за женщин и детей, которые остались в приюте.

«Я смогла проведать их, заехала ненадолго, буквально на 10 минут… Все женщины стояли и плакали, потом они обняли меня… Я и сама расплакалась, — вспоминает Наталья. — Мне приятно, что они справляются без меня. В приюте порядок, женщины сами ведут жизнь центра. Слава богу, я частично успела подготовить детей к школе. Ребятишкам из центра мы купили портфели, школьные принадлежности. Первого сентября все дети пошли в школу. За это я очень переживала, ведь я за них несу ответственность. Меньше всего я хочу, чтобы эта ситуация отразилась на людях, которые от меня зависят».

Наталья говорит, что ее оппоненты предприняли попытку договориться. Когда она на машине подъехала к своему дому, у подъезда ее ждал человек. «Он подошел, сказал, что они предлагают мне отказаться от показаний и извиниться. Извиниться!» — усмехается Наталья.

Выборы как бизнес

Антон Красноштанов на своем телефоне показывает уведомления, которые присылает приложение, когда в интернете упоминается его фамилия. «Посмотрите, 9.09 — первое упоминание. Сегодня утром я встал, открыл ссылку. Прочитал, что могут закрыть кризисный центр. Я догадывался, что его могут закрыть — из-за бешеных долгов. Сейчас это все развернулось так, что в чем-то я виноват. Что я предпринимал усилия… Да я в отпуске был», — расплывается в улыбке депутат.

Улыбка сменяется легким огорчением. «Мне звонят знакомые из Москвы, из Иркутска… Моя бабушка прочитала, мама прочитала обо всем этом. Жена плакала, спрашивала, неужели все это правда? На протяжении месяца каждый день в интернете выходят статьи про меня. Сейчас обвиняют, что из-за меня закрывают центр. Вы вообще были в этом центре? Его давно должны были закрыть… Есть исполнительные листы прошлого года, Иркутскэнерго по коммунальным услугам она (Наталья — прим.ТД) не платила. Есть решение суда».

Антон грозит, что подаст на Наталью в суд за клевету, как только следственный комитет закончит проверку по ее заявлению. «За клевету дают пять лет принудительных работ или шесть лет лишения свободы, — мужчина сверяется с записями на листке бумаги. — Это я в интернете посмотрел. Она (Наталья — прим.ТД) это понимает и предпринимает все попытки выйти из ситуации чистой и хорошей».

По словам Красноштанова, с Натальей он встречался один раз — в тот самый день, 28 августа. За несколько дней до встречи позвонил ей, представился, договорились о времени и месте. Антон говорит, что заранее приготовил 300 тысяч рублей наличными, так как предполагал, что деньги могут понадобиться.

«Мы разговаривали примерно час. Какими именно словами я предложил ей снять свою кандидатуру с выборов, сейчас уже не вспомню. Вторая часть разговора была про кризисный центр. Она говорила, что здание разрушается, большие долги по коммунальным платежам. Что центр не сможет пережить зиму. Разговаривали достаточно долго о том, что центру нужна помощь, — рассказывает Антон. — Я предложил, что благотворительный фонд (у семьи Красноштановых собственный благотворительный фонд — прим. ТД) возьмет центр на попечение. У нас в собственности есть коттеджи. Один из них мы передали в пользование клубу активных родителей «Каркуша». Я предложил поехать, посмотреть помещения. Пообещал ей новый кризисный центр. Хороший новый дом, с теплом, с кровлей! Целый коттедж с участком! За коммунальные услуги деньги не брал бы с нее. Передал бы в пользование. Она (Наталья — прим. ТД) согласилась с удовольствием. Прямо загорелась этой идеей!

Она сказала, что готова сняться, но нужно подумать. Я ответил, что думать некогда: через час начиналось предварительное голосование. Мы договорились, что я заплачу долги центра по коммуналке. Тут же, во время встречи, она отправила мне два счета —– один на 257 тысяч рублей — это долг, второй на 28 тысяч рублей — пени. Вечером я физически не мог оплатить счета, платеж мог пройти в банке не раньше следующего утра. Она спросила, какие у меня гарантии, что я не обману. Я вытащил пачку с деньгами. Там было 300 тысяч рублей. Она сказала, что 50 тысяч ей надо вернуть другому штабу. Мне привезли еще 50 тысяч, их я добавил к 300 тысячам.

Мы сели в машину, поехали в избирательную комиссию. В здание я не заходил. Она написала заявление, села в машину. Я передал ей деньги — 350 тысяч рублей. Мой водитель отвез ее к ней домой». Антон Красноштанов рассказал, что его общение с Натальей продолжилось вечером того же дня. «Посмотрите: время 20.57. Она мне пишет: “Мне предложили заявление написать, что вы меня принудили. Комиссия сообщила, что я не одна приходила”, — показывает депутат экран своего телефона. — Это сообщение было отправлено в девять вечера, а в 11 вечера она подала заявление в следственный комитет».

Антон Красноштанов говорит, что на этом его общение с Натальей закончилось: ни о какой записи голоса сына он не знает и на Наталью после разговора 28 августа не выходил. «Про запись ничего не знаю. Про детей я у нее не спрашивал. Я даже до сих пор не знаю, есть у нее дети, есть у нее муж», — утверждает депутат.

Он говорит, что, кроме наличных денег, был готов оплатить долги центра за коммунальные платежи. И даже отправил бухгалтеру счет на оплату. После того, как узнал про заявление в следственный комитет, по его словам, отозвал платеж. «Я хотел помочь этому центру. Чтобы она существовала, можно сказать… — объясняет свои намерения Антон Красноштанов. — Я готов был взять расходы на себя».

Выдвижение на выборы Натальи он объяснил просто — ее желанием заработать. «Выборы превратились в бизнес. Например, в шестом округе, по которому шел мой брат Дмитрий, выдвинулись шесть Красноштановых. До финала дошло два Красноштановых — где-то договорились, где-то через суд сняли. Приехали люди из Киренска (город в Иркутской области — прим. ТД). Прямым текстом сказали: “Нам нужно забор поставить”. Один из кандидатов-двойников сказал: “Заплатите мне два миллиона рублей”. Мы посчитали, что это уже перебор…» — делится «кухней» выборов депутат.

«Посмотрите прошлые выборы. Двойников очень много. На этом округе было две Кузнецовых. Она (Наталья — прим. ТД) в сумме 600 тысяч “стоила” бы нам… Может, она не стоила этих денег. Но вы поймите, кандидаты фиктивные, спойлеры, все равно набирают голоса. И такой двойник может спутать карты основному кандидату. Особенно на выборах в городскую думу: округа же маленькие. 10 тысяч избирателей всего. На выборы ходит две тысячи человек. Если спойлер заберет даже 200 голосов, — это очень сложно. Надо законодательно с этим бороться. А с другой стороны, у каждого есть право пойти на выборы», — говорит депутат.

По мнению Антона Красноштанова, Наталья пошла на выборы под кураторством штаба конкурента кандидата Красноштановых. Свое понимание ситуации Антон Красноштанов подкрепляет снимками экрана телефона, которыми с ним поделился один из друзей Натальи (теперь уже бывших). Депутат отказался передать нам скриншоты, сославшись на тайну следствия. По его словам, это сообщения Натальи о том, что она не может определиться, на стороне какого штаба ей быть. Выбирает между двумя конкурирующими кандидатами.

Где деньги зарыты

Антон Красноштанов отрицает , что угрожал Наталье. Следственный комитет проводит проверку по заявлению общественницы. Как нам сообщили в ведомстве, еще неделю следователи будут работать по обращению. Либо будет возбуждено уголовное дело, либо Наталья получит постановление об отказе в возбуждении дела. Этого документа ждет Антон, чтобы подать заявление о клевете.

В ответ на обвинения в том, что на выборах Наталья Кузнецова была двойником, общественница заявляет, что участвовала в кампании как самостоятельный игрок. Даже если выяснится, что она говорит неправду, никакого наказания за создание коалиций на выборах, как справедливо заметил Антон Красноштанов, не полагается.

Наталья КузнецоваФото: Антон Климов для ТД

Единственный фрагмент, в котором рассказы Натальи и Антона совпадают, — бумага о снятии с выборов, поданная Натальей, оплаченная пачкой наличных. Мы попросили Наталью рассказать, как она поступила с деньгами. «Когда я подала заявление в следственный комитет, я забрала детей и уехала из города. Главные улики — пачку денег и телефон, на который я успела сфотографировать Антона в своем кабинете, я закопала за городом в лесу… Да, я смотрю детективные сериалы!» — отвечает Наталья на мой изумленный взгляд. Объясняет, что была в панике и сделала первое, что пришло в голову. По ее словам, доказательства она готова передать следователям, но пока никто от нее этого не потребовал. Антон Красноштанов сообщил нам, что тоже не просит Наталью вернуть деньги. «Я обеспеченный человек. 350 тысяч рублей — это не та сумма, из-за которой я буду преследовать человека», — говорит депутат. По его словам, конфликт может быть исчерпан, если Наталья признает свою ошибку и извинится за клевету. В этом случае он не будет подавать на нее заявление в правоохранительные органы. Равно как и не будет помогать кризисному центру Натальи. По его словам, достаточно того, что фонд Красноштановых 90 миллионов рублей уже потратил на пенсионеров. Детям из многодетных и малообеспеченных семей Красноштановы подарили три с половиной тысячи школьных наборов.

«Приют — это проблема Натальи. Куда пойдут эти женщины, если центр закроют? Найдут новое помещение! Есть хорошие люди, которые готовы возглавить центр. Есть органы опеки… — рассуждает депутат. — Не на одной Наталье все замкнулось. Если бы было хорошее помещение, обеспечение, я уверен, нашелся бы человек, который этим всем занялся». По мнению Антона Красноштанова, можно легко найти фонды, которые возьмут на себя заботу о кризисном центре. Ну а пока специальный человек не нашелся, Наталья пытается защитить кризисный центр от ликвидации. Министерство юстиции обратилось в суд с требованием прекратить деятельность кризисного центра. Причина — проблемы с отчетностью. 24 сентября состоялось первое судебное заседание по иску. «Мы вовремя подаем все отчеты. Думаю, произошла какая-то ошибка, которую можно исправить, —  говорит Наталья. — У кризисного центра два учредителя. Я занимаюсь организационными делами, второй учредитель — юрист, на нем ведение документации. Судебное заседание отложено, уверена: мы предоставим все документы. Не допустим ликвидации центра».

Руководитель  благотворительного фонда «Дети Байкала» Гульнара Гарифулина, тоже участвовавшая в выборах, одной из первых предложила Наталье свою помощь.

«Во время предвыборной кампании мы тоже столкнулись с ситуациями, когда были угрозы членам моего штаба. Кто-то побоялся, не стал работать, — рассказывает Гульнара. — Моя приемная дочь с мужем клеили листовки. К ним подошел молодой человек и сказал, чтобы они уходили, иначе приедут люди и убьют их. Дочь с мужем продолжили работу, и через некоторое время на машине подъехали люди с оружием и стали угрожать им. Фотографии и номера машины мы передали в полицию, пока результатов расследования нет. Было так, что агитаторов запугивали, бросали под ноги петарды. Ощущение такое, что в Иркутске люди, которые хотят получить власть, готовы на все. Если бы на себе и своей семье не испытала все это, сама не была в этой “каше”, наверное, не поверила бы, что кандидатам могли угрожать».

Наталья говорит, что сейчас жалеет, что ввязалась в политические игры. Ее участие в выборной кампании дорого обошлось ее семье и кризисному центру. После сильного стресса она сама и ее дети заболели, лежат с высокой температурой. Работа центра заморожена. Деньги, которые ей передал Антон Красноштанов, она не торопится возвращать. Говорит: если депутат их не требует обратно, то потратит их на кризисный центр.

***

1 октября  Ленинский районный суд принял решение ликвидировать Иркутский региональный центр социально-правовой помощи — так официально называется кризисный центр «Мария». Суд пришел к выводу, что организация допустила неоднократные грубые нарушения законодательства в сфере деятельности некоммерческих организаций, не предоставив отчеты за 2017-2018 годы. Об этом сообщается на сайте суда. Для Натальи эти новости стали неожиданностью. Она рассказала, что ведением документации и отчетами занимался второй учредитель, имеющий высшее юридическое образование, — Константин Никонович.«Что бы ни произошло, это не должно отразиться на женщинах и детях, которые находятся под опекой центра», — говорит Наталья. Прямо сейчас она ведет переговоры с юристами о том, в каком статусе центр будет работать дальше.

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!