Помогаем

В 13 лет Магомед Каравалиев, как и большинство дагестанских мальчишек, занимался борьбой и мечтал стать таким же крутым, как Хабиб. Рак перечеркнул его мечты и планы. Но после четырех лет борьбы за жизнь, пройдя через боль, разочарование, отчаяние и надежду, Магомед придумал новые. Теперь он хочет стать медбратом и помогать людям. На этот путь его вдохновили тысячи обычных людей и маленький серый котик

«Я езжу по нашим взрослым домам инвалидов — там ад на земле, там я чувствую себя беспомощной, — говорит исполнительный директор фонда “ЕВИТА” Ольга Шелест. — А здесь у меня есть надежда, что получится достучаться до родителей, чтобы они забрали ребенка. Да, здесь надежда все-таки есть»

Когда жизнь взрослого человека радикально меняется из-за внезапной болезни, самое трудное — не опускать руки, глядя на то, как рушатся прежние планы и мечты

Каждый раз, когда Сергей Шарапа встречается с друзьями, разговор волей-неволей заходит о здоровье. Сергей заводится и в тысячный раз повторяет, что после 35 лет даже самому активному человеку раз в год надо проходить полное обследование. Друзья похлопывают его по плечу: мол, мы понимаем твой горький опыт, Серега, но с нами этого никогда не случится

Наставник — взрослый друг, на которого можно равняться, к которому можно прийти со своими сомнениями и трудностями, которому можно доверять. Для 14-летнего Богдана таким другом стала Ольга. До встречи с ней он воспринимал мир в штыки

Болезнь Альцгеймера. Когда в 2013 году ее тете поставили этот диагноз, Саша была абсолютно растеряна. Она не знала ни куда обратиться за помощью, ни как ухаживать за тетей, ни что такое вообще деменция. Болезнь, а потом и смерть тети оставили Сашу в подавленном состоянии: «Я была зла и разочарована, что вот эти старики — они никому не нужны». И Саша решила основать фонд помощи людям с деменцией и их семьям

Меня зовут Дмитрий. Около года я проработал координатором немедицинской помощи в одном из московских хосписов. Часто я слышал вопрос от моих знакомых: «А чем ты вообще там занимаешься?» Вопрос не самый простой, так как в двух словах рассказать о работе координатора, по-моему, не удалось еще никому. Но я попробую

Десяток человек в комнате, из которой практически невозможно выбраться. Из личных вещей — пижама на теле и тетрадки под матрасом. Такой была жизнь Виталия Колузаева в психоневрологическом интернате. Как в такой обстановке он стал художником, написал и оформил своими рисунками два сборника стихов?

Выходя во взрослую жизнь, воспитанники детских домов в России часто сталкиваются с обманом, мошенническими схемами и отказами в положенном жилье. Но с недавних пор в Красноярске ситуация изменилась: сирот подхватывают и проводят через все препятствия фонд «Счастливые дети» и его юрист Светлана Малышенко

Паша родился в семье благополучных родителей, а Роберто — в детском доме, у мамы, которой не было и 16 лет. Оба мальчика практически ничего не слышали и встретились в коррекционном детском саду. Встретились, вцепились друг в друга так, словно ждали этой встречи всю жизнь, и больше никогда не расставались

Трансплантацию печени детям на данный момент проводят всего в двух федеральных учреждениях в Москве. Многие пациенты, находясь в листе ожидания органа, вынуждены подолгу жить вдали от дома. Данила Пархоменко родом из Новошахтинска Ростовской области. Там остались любимый дедушка, друзья и увлекательные мальчишеские занятия. Здесь, в Москве, его мир схлопнулся до крошечной комнатки в общежитии, кровати, канюли с кислородом и телефона. Даня с бабушкой уже три года ждут для Дани новую печень. И сколько прождут еще, неизвестно

Семья 20 лет строила дом и потеряла его за одну ночь

За свою жизнь Марина перенесла много предательств и полностью замкнулась в себе. У нее не осталось даже сил к чему-то стремиться и чего-то хотеть. Во владивостокском центре «Живая Надежда» ей помогают снова поверить в себя и людей

Женя начала говорить только в четыре года. А теперь, в свои десять, учится на отлично, помогает другим детям с особенностями и даже может объясниться с незнакомыми людьми в незнакомом городе

Как фонд «Покровская община» спасает жизни