ПОСЕЛОК ОКТЯБРЬСКИЙ
Сосед Константина, Владимир Праздриков — бывший капитан малого рыболовного судна, давно на пенсии. Сейчас ему 79 лет, в Октябрьском он с 1964 года. Приехал на Камчатку с юга, из Астраханской области.
Владимир вспоминает, как в поселке в начале 1970-х смыло три улицы. «Там училище было, где механиков готовили, дизельный цех у них стоял, потом спортзал построили. Училище хорошее было — а его тоже как бахнуло: и кузницы, и дизельный цех — все развалилось. Постепенно штормы наступали, один за другим», — говорит он, показывая на руины домов.
Глава рыбацкой бригады Андрей Савин рассказывает, как шторма и волны разбивали дом за домом. «Сначала спортзал разбило, а потом постепенно и рыбопромышленную базу. Потом разрушило дом, который стоял перед столовой — за ночь раздолбило так, что стенка упала. Так что Рыбацкой улицы сейчас нет, кусочки домов остались. Я там жил когда-то — на Рыбацкой, 20».
Фото: Влад Сохин для ТД
1 /3
Константин Лавров живет на Камчатке с 2009 года.
Андрей возглавляет бригаду рыбаков прибрежного лова из 23 человек. В его команде в основном местные из разных регионов Дальнего Востока плюс несколько человек из Беларуси. В бригаде Андрея пить запрещено, за это увольняют — рыбаки, побаиваясь бригадира, не пьют даже в штормовую погоду, когда найти трезвого человека в поселке довольно сложно.
Андрей, высокий лысеющий мужчина, живет с бригадой «на рыбацком стане» в 15 километрах на юг от Октябрьского, на «Большой земле», через реку от косы. Вокруг стана — несколько домиков и сараев. В стане много собак, основная функция которых — лаять, предупреждая о том, что медведь подошел слишком близко. В трех километрах от стана — полностью разрушенная 49-я база, сейчас там изредка ночуют рыбаки и браконьеры.
49-ю базу в рыбсовхозе Большерецкий полностью уничтожило береговой эрозией и смыло морем. Как вспоминает Андрей, людей увозили «практически без вещей». Жители брали с собой документы и одежду и просто садились в автобус. Всех потом устроили на работу в другой рыбопромышленный совхоз — Рассвет, дали новые квартиры и подъемные деньги — на них жители 49-й купили мебель взамен старой.
Большинство жителей поселка — почти 900 человек — работает «на рыбе».
развернуть
Ветра, дожди и шторма (бывает, что волны поднимаются до трех этажей) накладываются на непростые социальные условия — местные жители вспоминают «годы развитого социализма», когда в поселке работали почти 200 рыбоперерабатывающих предприятий. После перестройки рыбсовхозы разорялись, закрывались, их продавали новым владельцам. Сейчас в Октябрьском около 15 частных рыбзаводов. На работу к ним едут и «путинцы» — рабочие из других регионов страны, приезжающие на сезонный лов рыбы или ее переработку. Живут в тяжелых условиях: если рыбзаводы еще селят рабочих в общежития, то малые рыбацкие станы с лицензией на отлов рыбы спят просто в автобусах, оборудованных под времянки, либо в кибитках или бараках, многие обустраиваются просто на берегу. Платят где-то 50 тысяч рублей в месяц, рабочий сезон длится четыре-пять месяцев. «Пашем восемь часов через восемь, но хоть что-то заработать можно, на Алтае зарплата вообще 10 тысяч», — рассказывает приехавшая на путину Светлана. Большинству приезжих зарплату платят в конвертах, иногда «кидают» на деньги. «Привозят в аэропорт Елизово (а это 200 километров от Октябрьского), раздают билеты и говорят: “А деньги получите у ваших агентов по прибытию”. Те разводят руками — ничего не знаем, мол, мы вас лишь оформляли на работу, зарплаты мы не выдаем», — жалуются путинцы.
Владимир Праздриков рассказывает, что начал замечать потепление уже с начала 1970-х. «Сильные зимой были морозы. Снега много было тоже. Тогда ни тракторов, ничего же, ни черта не было, так, одни лошадки. И вот отсюда до комбината, до колхоза на лошадках, тюк-тюк-тюк-тюк. А сейчас намного теплее стало — даже за зиму льда не бывает, не видишь его. А раньше ветром глыбы льда с моря набрасывало, потом замерзало, потом опять набрасывало — и ясное дело, что от штормов защищало. А сейчас нет, ничего нет». Чем меньше естественной защиты от зимних штормов, тем сильнее их разрушительная сила.