Привет!

Это старший редактор Инна Кравченко и самые важные тексты недели на «Таких делах».

Все они — про коммуникацию и ее парадоксы.

Наша журналистка Маша Бобылева никогда не ищет легких путей. И тут она решила поговорить с человеком без языка. В прямом смысле слова.
Ее собеседник Глеб — не чужой нашему изданию человек. Он работает специалистом по связям с общественностью в Детском хосписе «Дом с маяком», и коммуникация — часто непростая и деликатная — его профессия. Но в результате жизненно необходимой операции он в один день лишился основного инструмента общения — языка. Из куска мышцы на его руке хирург сконструировал ему новый язык, но пока Глеб говорит очень нечетко, в основном слышны только гласные.

В процессе этого разговора выясняется, что понимание напрямую зависит от отношения к человеку, с которым ты разговариваешь.
«Те, кому ты или твое состояние симпатичны, говорят чаще всего прямо и просто, и с ними очень легко, — рассказывает Глеб. — А с теми, кто боится, сложно в первую очередь потому, что они особо не хотят разговаривать. Я часто замечаю, что те, кто тебя якобы не понимает, на самом деле — я в этом абсолютно уверен — психологически выключаются, выключают слух. Особенно если ты чего-то от них хочешь. Я не раз замечал это, прямо в процессе разговора, когда врач, например, понимает, что лучше бы тебя сбагрить с рук кому-нибудь другому, он перестает понимать, что ты говоришь. Вот только что понимал, и вдруг уже не понимает».

Однако, даже если человек разговаривает нормально — языком, общество далеко не всегда готово его понять и, например, нанять на работу. Существует стигма, что если у человека онкогематологический диагноз, то он не сегодня-завтра умрет. Это совершенно не так. Большая часть пациентов выживает, живет долго и восстанавливается для нормальной социальной жизни, в том числе и трудовой деятельности. Но найти новую работу им очень сложно. Компании, как правило, не готовы нанимать людей с инвалидностью, а в некоторых российских офисах до сих пор можно услышать: «Он/она нас сейчас тут всех раком крови перезаражает». О том, кто и как помогает трудоустроиться людям с онкогематологическими диагнозами, написала текст Аня Воробьева.

От отношения к человеку в нашем мире зависит не только коммуникация и заработок, но зачастую и жизнь. Особенно того, кто не может постоять за себя. Например, сироты с ментальными или иными проблемами развития. Их жизнь обычно расписана с рождения до самой смерти. До 4 лет — дом малютки. С 4 до 18 лет — здоровые дети едут в детские дома, а дети с диагнозами — в детские дома-интернаты. После 18 лет выпускники детских домов по закону получают квартиры, льготы на поступление в учебные заведения и накопления с пенсионных счетов. Выпускники детских домов-интернатов получают статус «недееспособен» и переезжают в психоневрологические интернаты для взрослых. С 18 лет до смерти ПНИ — их единственная перспектива.

Наш автор и редактор Яна Кучина в тексте «Эвакуация» рассказывает, как во время пандемии сотрудники питерской благотворительной организации «Перспективы» стали вывозить молодых людей из ПНИ в квартиры сопровождаемого проживания, чтобы в первую очередь спасти их от заражения ковидом и неминуемой смерти. А потом оказалось, что они спасли их, — для нормальной (гораздо более нормальной, чем в ПНИ) жизни, и вернуть обратно уже невозможно. Надо было купить квартиры и оставить ребят в них жить навсегда. Помощь банка ВТБ сделала возможным этот проект.

Еще одна, как ни странно, коммуникативная проблема связана с тем, что люди не слышат или не понимают сигналов собственного тела. В частности именно от этого часто случается расстройство пищевого поведения у мужчин. Молодой автор Светлана Бронникова (не путать с полной тезкой — психологом, специалистом по расстройствам пищевого поведения и автором книг) записала несколько монологов молодых людей — и это важный документ, поскольку мужчины крайне редко соглашаются рассказывать об этом заболевании. А проблема никуда не девается и касается очень многих.

И наконец, еще один важный текст — об аберрациях нашей исторической памяти, вернее, о насильственном ее зачищении. Курорты Кавказских Минеральных Вод создавались в XIX веке совместными усилиями тысяч людей, в том числе и лучшими представителями европейских народов — немцев, англичан, итальянцев, французов. Наиболее заметное влияние на историю региона оказали немцы как квалифицированные специалисты в технике, энергетике, государственном управлении, медицине и образовании, архитектуре и искусстве. Они сыграли ключевую роль и в предыстории курортов, в частности Кисловодска. Но за XX век от немцев советскому государству удалось избавиться почти подчистую. Это нам нужно знать и помнить, чтобы лучше понимать самих себя в настоящем и будущем.