Привет!

Это Яна, редактор «Таких дел».

На этой неделе я была читателем «Таких дел». Я уезжала в отпуск, поэтому все материалы читала, как вы будете читать: ничего заранее не знала, гордилась, один раз разочаровалась, один раз расстроилась, несколько раз испугалась.

Мой любимый материал этой недели, как оказалось, вышел в родном издании. Он про столб.

В одном очень маленьком поселке на столбе нарисовали букву Z.
А потом закрасили.
Снова нарисовали.
И снова закрасили.

В садоводческом чате на 307 человек они спорят, чей столб и чья правда, разбираются, стоит ли доносить друг на друга и кто сейчас имеет право голоса по закону.

Это удивительный текст. Читаешь его и иногда невесело улыбаешься, будто бы услышал из окна дорогих соседей и хотел бы не подслушивать — но замер.

Цитата, на которой я поежилась от слов, как от сквозняка, такая:

(Тот, кто рисует, о том, кто закрашивает): «Хочу, чтобы его мировоззрение поменялось, чтобы он понял. Надо, чтобы с ним пообщались компетентные органы и успокоили. Пусть изменится его жизнь».

Мы продолжаем рассказывать про работу хосписа «Дом с маяком».
Мне далеко до любого смирения, но история Карины совершенно меня потрясла. Я читала и думала: «Ну как, не должно так быть». И ничего для Карины уже сделать нельзя, только поддержать тех, кто ее поддержит. И все.

А Карина — невероятная красавица. Ей двадцать. Она любит Дениса.
Протокол лечения для нее пытались сочинить врачи по всему миру — и раз за разом ошибались.

Еще у нас вышел небольшой, но важный текст для тех, кому плохо — «Травма свидетеля». Не обязательно, что он про вас. И соглашаться с ним тоже не нужно — но если вам плохо, прочтите. Прочтите, думая о своем, о себе, по-своему. Я заметила, пока читала, что становится чуть легче, будто поговорил с кем-то о том, о чем вообще нет сил ни с кем говорить.