«Мы движемся к снижению дискриминации»: три самых громких судебных дела, которые позволили людям с ВИЧ усыновлять детей

30 мая президент России подписал закон, согласно которому люди с ВИЧ и гепатитом С могут оформлять опеку над детьми, если они на протяжении долгого времени жили вместе. «Такие дела» поговорили с адвокатами правозащитной организации «Агора» и их доверителями о трех судебных делах, которые привели к изменениям в Семейном кодексе РФ.

Воспитанник в одном из детских домов Иркутска
Фото: Владимир Песня/РИА Новости

«Украсть Сашу на Новый год»: дело Светланы Изамбаевой. Казань, 2009 год

Светлана Изамбаева — одна из первых российских женщин, которая открыто рассказала о своем ВИЧ-положительном статусе. В феврале 2009 года у нее умерла мать, и ее младший брат остался без родителей. Он попал в реабилитационный центр, а оттуда — в приемную семью. Светлана пыталась усыновить его, но органы опеки отказали ей из-за диагноза. Так началось громкое судебное разбирательство, которое стало первым случаем в России, когда человеку с ВИЧ разрешили усыновить ребенка.

«Сначала Саша жил в приемной семье, — рассказала Изамбаева “Таким делам”. — На лето я хотела его хотя бы на три дня к себе забрать — как сестра. Но его приемная мать наговорила Саше всяких разных пакостей про меня, что я его заражу, и не отпустила. Ну а после того как начались суды и к ним домой стали приезжать журналисты, она вовсе отказалась от опеки — и брат оказался в детском доме».

По словам Светланы, самым сложным для нее было сообщать младшему брату об очередном отказе. «Самым ранимым стал отказ после судебного разбирательства в декабре, — говорит она. — Я понимала, что впереди Новый год и братика оттуда надо забирать. Попыталась оформить временную опеку — через нее можно ребенка взять к себе на неделю, собрала очередной пакет документов — и опять получила отказ. Я точно знала, что всех детей разбирают на праздники из детдома и он там останется совсем один, без елки, в пустых стенах. А ему всего 10 лет. В этот момент у меня закралось желание украсть Сашу домой на Новый год».

Сама Светлана в то время уже была мамой своих двоих детей — ездила на суды с младшим сыном в коляске и двухлетней дочкой за руку. Как вспоминает Светлана, она пыталась объяснить директору детского дома, что маленького ребенка на праздник надо забрать, но та стояла на своем: «Ничего страшного, мы провели все мероприятия заранее, а в новогоднюю ночь он просто поспит».

Как объясняет адвокат Ирина Хрунова, которая представляла интересы Изамбаевой в суде, в то время в законе был формальный запрет: указан список заболеваний, которые являлись причиной для отказа в опеке. С того момента этот список уже трижды менялся, и органам опеки ничего не оставалось, кроме как соблюдать закон.

Читайте также Девушка с клеймом

«Органы опеки — они хоть и чиновники, но все-таки люди, они прекрасно понимают, что в семье ребенку лучше, чем в любом государственном учреждении. Но чиновники на то и чиновники — они обязаны соблюдать закон, и их как раз таки в большей степени жалко в этой ситуации: они могут эмоционально и морально понимать, что ребенку лучше с родными, но есть формальный запрет», — говорит Хрунова.

Помимо того что адвокатам и Светлане в судах приходилось отстаивать свои позиции, они были вынуждены постоянно объяснять, что ВИЧ не передается через общение и быт. Хрунова вспоминает, что на тот момент в обществе была слишком сильная стигма по отношению к людям с ВИЧ, но уже тогда поддержка со стороны общества в адрес Светланы и ее брата была очень серьезной. По предложению «Агоры» Светлана запустила акцию «Верните Сашу домой»: люди писали письма директору детского дома и в министерства с требованием отдать Сашу родной сестре. Светлане Изамбаевой вернули Сашу 19 марта 2010 года — постановлением главы администрации Калининского района Чебоксар она была назначена опекуном брата.

Новый закон  Хрунова считает «великим гуманистическим шагом со стороны государства, к которому они шли долгие годы». Но Изамбаева видит в нем необходимость двигаться дальше — разрешить ВИЧ-инфицированным усыновлять не только тех, с кем они давно проживают, а любых детей. «Зачем делать ограничения семьям, в которых все нормально: есть дом, есть работа, нет судимостей? — задается вопросом она. — Да, у них есть диагноз, но в этом нет ничего страшного. Для чего создавать сложности, когда ребенок может просто оказаться в любящей семье, а не в детском доме?»

По словам Изамбаевой, уже 10 лет люди с ВИЧ из других регионов добиваются опеки над детьми на основе ее судебного дела. После принятия нового закона она помогла трем семьям связаться с «Агорой», чтобы начать процесс об усыновлении детей из детских домов.

«Хороший шаг к тому, чтобы не было дискриминации». Балашиха, 2017 год

Подзащитная пожелала остаться анонимной

В 2012 году доверительницу «Агоры» во время длительного лечения заразили в больнице ВИЧ и гепатитом С. Они с мужем приняли решение завести ребенка с помощью искусственного оплодотворения. Биологическим отцом ребенка стал ее муж, а биологической матерью — сестра доверительницы. После того как ее сестра родила сына, та написала нотариальный отказ от мальчика в пользу мужа подзащитной.

Вскоре после рождения ребенка семья обратилась в органы опеки, чтобы женщина смогла официально его усыновить. Они предоставили все необходимые бумаги, включая справку о прохождении терапии от ВИЧ и гепатита, но им отказали, ссылаясь на диагноз.

По словам адвоката Ильнура Шарапова, представляющего их интересы, на момент подачи документов в суд в законе был формальный запрет и отказывали всем людям с ВИЧ.

«Был такой топорный подход, без каких-либо допущений»

На тот момент с дела Изамбаевой в законе изменился лишь список заболеваний, накладывающих ограничение, но ВИЧ остался в их числе.

В январе 2017 года прошло первое судебное решение по делу — Балашихинский суд отказал в усыновлении. После была апелляция, которая тоже не дала результатов. Тогда семья обратилась в Конституционный суд. В июне 2018 года КС постановил: принятые предыдущими инстанциями решения некорректны — суды должны были учесть, что ребенок с рождения жил с подзащитной.

Это было первое дело об усыновлении женщиной с ВИЧ ребенка, по которому положительное решение вынес Конституционный суд. «На основании этого решения КС ВИЧ-положительным гражданам было разрешено усыновлять детей в случае, если они совместно проживают, — рассказал Шарапов. — Теперь, в мае 2019 года, вышел и новый закон, подтверждающий это право. Это хороший шаг к тому, чтобы не было дискриминации в отношении людей с ВИЧ. Мы потихонечку-потихонечку придем к тому, что когда-нибудь это требование вообще будет отменено».

По словам Шарапова, самое главное, что с помощью этого судебного решения удалось изменить Семейный кодекс РФ. «Сохранилось в обществе такое мнение, что ВИЧ — это чума XX века, это СПИД, это больные, они на тебя чихнут — и ты тоже заразился, то есть эти мифы до сих пор процветают и множатся, — говорит адвокат. — А эти конституционные решения будут иметь положительную динамику — возможно, люди начнут понимать: раз законодательно вносят такие изменения, значит, это заболевание не такое страшное и опасности особо не представляет».

«Не остановимся на достигнутом прогрессе». Красноярск, 2018 год

Подзащитная пожелала остаться анонимной

Вместе с подзащитными Шарапова решения Конституционного суда ждала другая семья. В Красноярске бабушка в октябре 2017 года получила разрешение на опекунство над осиротевшим внуком. Но после того как у нее диагностировали ВИЧ, в марте 2018-го, администрация района отказала ей в опеке. Это дело стало первым, в котором суд применил постановление КС РФ, признав незаконным решение органов опеки.

«Нам повезло с судьей. Суд не стал торопиться с принятием решения, потому что услышал сторону истца, а самое главное — услышал, что КС принял к рассмотрению жалобу по аналогичному делу, — рассказал адвокат Владимир Васин. — Мы ждали и надеялись на Конституционный суд, но готовились доказывать, что ВИЧ не опасен для ребенка, передается только определенными способами и совершенно безопасен в быту».

Читайте также Право на тайну

30 июля 2018 года Октябрьский районный суд Красноярска признал незаконным распоряжение администрации района. Органы опеки не учли положительные характеристики женщины с мест работы, мнение ребенка и то, что она его близкий родственник и принимает участие в его воспитании с рождения.

Бабушка мальчика стоит на учете в диспансере и принимает антиретровирусную терапию. По словам Васина, во время судебного процесса все происходило максимально корректно: они не ощущали предвзятого отношения, органы опеки шли навстречу и охарактеризовали женщину положительно. Но в повседневной жизни ей пришлось столкнуться с дискриминацией: ее уволили с работы, как только узнали о диагнозе.

«Я рад, что сначала Конституционный суд моей страны, а затем и президент, хоть и частично, но разрешил усыновлять и брать под опеку детей людям с ВИЧ. Я уверен, что наличие данных заболеваний не должно быть препятствием для усыновления. Более того, я надеюсь, что мы не остановимся на достигнутом прогрессе в области прав человека и скоро всем гражданам России, у которых есть эти заболевания, разрешат усыновлять детей на основе четкого и ясного закона», — считает Васин.

Спасибо, что дочитали до конца!

Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.

Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.

Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.

Помочь нам
Все новости

Новости

Текст
0 из 0

Подпишитесь на субботнюю рассылку лучших материалов «Таких дел»

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: