«Дед Мороз заезжал, извинялся». Семь историй о лучшем новогоднем подарке

Проект личных историй PostPost.Media попросил пользователей соцсетей рассказать о лучшем новогоднем подарке в жизни — неважно, как давно это было и кто его подарил: родители, друзья, случайный незнакомец или любимый человек. 

«Такие дела» публикуют семь воспоминаний о чуде. Орфография и пунктуация авторов сохранены.

Фото: Илья Питалев/РИА Новости

Олег Лекманов

Мне (безумному тогда ботанику) родители подарили бюст Пушкина, о котором я, одиннадцатилетний, просто грезил. И я этот бюст целовал в течение всей новогодней ночи, приговаривая: «Спасибо! Спасибо! Спасибо!»

Tony Dubinine

Я люто-бешено мечтал о коне. Не красном пластмассовом, а о Прекрасном Коне, белом, с гривой, с настоящими глазами. Ну вот конь ко мне и пришел на Новый год — наверное, мне было шесть, то есть год был 1984. Позвонили в дверь, родители почему-то отправили открывать меня, а за дверью никого не было — кроме коня, который стоял и меня ждал. Белый в яблоках, с белой гривой шелковой, с Глазами, а еще у него в спине была веревочка, за которую можно было дернуть — и конь ржал. Ростом где-то мне по колено он был, или выше, и ничего прекраснее человечество уж точно никогда не видело! И он пришел ко мне сам, Дед Мороз только в дверь позвонил.

Самое смешное, что родители потом рассказывали — мол, сосед дядя Коля, которого они попросили поставить коня, позвонить в дверь и быстро уйти в свою квартиру, забыл уйти и торчал там рядом, глупо улыбаясь и как бы портя весь сюрприз. Но штука в том, что я его вообще не видел!

Так что Дед все-таки все исправил по-своему, несмотря на промах дяди Коли!

Александра Балмассова

Это был первый год моей невероятной любви. И первый Новый год вместе. Я подарила какие-то хитрые экстремальные лыжи и железную дорогу мальчику, который мечтал о железной дороге и которого я прямо до дрожи в коленках любила. А он подарил мне телескоп. Я, тогда маленькая и глупая, была возмущена ужасно — никакой романтики, никаких цветов, кружева и бусиков. Спустя еще год он подарил мне обручальное кольцо, а спустя полтора мы разошлись. Мне кажется, что он так и не простил, что я не оценила телескоп. Долго потом этот телескоп стоял памятником моей несостоявшейся любви, а сейчас радует девочку лет семи. По-прежнему считаю его самым лучшим и запоминающимся подарком.

Марк Кантуров

Это был не «лучший» подарок, но я хочу рассказать именно эту историю, потому что для меня важно чувство, которое в ней. Мы жили в поселке, и жили, в общем-то, бедно. Но на Новый год нам всегда дарили сладкие подарки — мешки с конфетами (не знаю, покупали их родители или отцу на работе выдавали; были еще подарки в школе, на которые родители сдавали деньги, но то в школе, а то отдельно, от них). Один из немногих периодов в году, когда конфет было много и ими можно было объедаться. А еще мы тогда выписывали «Ридерз Дайджест». И вот то ли в этом «Ридерз Дайджест», то ли в «Бурде», то ли еще в каком каталоге мы с братом увидели фигурки троллей — больших таких кукол, пузатых, с носами картошкой и лохматыми волосами, — ну, вы, наверное, себе представляете.

Подобных игрушек у нас в поселке и в завидах не было, это было что-то из совсем другой жизни, и мне, конечно, захотелось такого тролля. Но стоили они, понятное дело, дорого, да еще были, кажется, в иностранном журнале — без вариантов. Даже не помню, говорил ли я родителям вообще, что хочу такого тролля, — прекрасно понимал, что они не могут себе этого позволить, да и организовать не смогут.

Новогодние подарки у нас в доме дарили так — ставили их ночью на стол в детской. И когда ты просыпался утром, подарок уже стоял. Конечно, ночью мы спали плохо. В тот раз я проснулся еще до рассвета, в комнате была темнотища, и контуры двух фигур еле-еле угадывались на столе: два темных пятна с неясными очертаниями. И мне показалось, что там стоят те самые два тролля. Это было чудо. Я был восхищен и поражен тем, что родители смогли их достать, и очень остро чувствовал, сколько любви в этом было. В комнате понемногу светлело, я лежал в кровати и пытался рассмотреть подарки, полный изумленного восторга и ощущения себя любимым.

По мере того как темнота уходила, становилось все более ясно, что это вряд ли тролли, пока, наконец, не стало очевидно, что это два мешка с конфетами — больших хороших мешка, набитых вкуснотой. Здесь можно бы подумать, что я испытал разочарование. Но это не так. Наоборот, я с какой-то новой силой ощутил родительскую любовь: мне вдруг стало очевидно, что эти подарки наполнены любовью, и что если бы только родители могли, они бы и этих троллей нам тоже купили. И это было очень сильное, очень яркое ощущение. И этот новогодний подарок я помню отчетливее всех — хотя формально это был обычный мешок с конфетами.

Саша Смоляк

Это был первый Новый год, который я встречала в своей квартире в Израиле, мы уже почти год жили вместе с моим молодым человеком, и я ему рассказывала, что Дед Мороз — это, конечно, фигня, но я обожаю подарки на Новый год. Утро первого января, он просит проверить под подушкой. Я смотрю — керамический магнитик в виде обалденной коровы. Я в восторге, выскакиваю нацепить ее на холодильник. Прибегаю обратно, он хитро смотрит: «Проверь под подушкой еще раз, может, там еще что-то завалялось». Проверила. Красная бархатная коробочка. Внутри кольцо с бриллиантом. Тут я и разревелась…

Вставал ли он на колено прямо в кровати — не помню. А самое смешное было потом, когда мы пришли к его родителям на новогодний завтрак, я показываю его маме кольцо, и она так кивнула — ага, красивое. И я в шоке — а где реакция, где поздравления? А она не поняла, оказывается, что это было кольцо со смыслом, думала — просто подарок.

Екатерина Ракитина

Мне было семь, я обнаружила под елкой спортивный костюм, который и так бы купили, — и тихо проплакала все первое января у себя в комнате. А через неделю папа пришел с работы, сказал, что Дед Мороз заезжал, извинялся, что в суматохе забыл отдать часть подарка, и вручил мне плюшевую лису. Прекраснейшую плюшевую лису Асю с деревянной под плюшем головой, которая меня раз тыщу клюнула в лоб до синяков, но это не мешало нашей нежной многолетней любви.

Лев Рубинштейн

Мне кажется, что этот подарок был лучшим, по крайней мере по ощущению и по запоминаемости. Это всего лишь полевой бинокль. Он был привезен отцом с фронта. Но когда он был привезен, меня еще не было. А когда я уже был и когда я научился залезать в тот ящик письменного стола, где хранились важные отцовские вещи — самодельная финка, например, или ордена-медали, или опасная бритва в кожаном футляре, на котором было написано что-то готическим шрифтом по-немецки, — я, конечно же, выделил из всего прочего бинокль.

Мне было запрещено залезать в этот ящик (наверное, из-за опасной бритвы), но я залезал, вынимал этот бинокль и пытался с его помощью разглядеть что-то, что творилось в соседнем дворе. Однажды отец застукал меня за этим занятием, но вместо того чтобы… ну, понятно, он почему-то сказал: «А хочешь, я подарю тебе эту штуку на Новый год. Она все равно испорчена». Это он прибавил зря, конечно, но я не обиделся. Я был рад и счастлив. И хвастался перед приятелями настоящим полевым биноклем. Ну и что с того, что он показывал лишь мутные пятна. Теперь он лежит в ящике моего письменного стола вместе с оставшимися после отца реликвиями — самодельной финкой, опасной бритвой с немецкими готическими буквами, орденами-медалями, несколькими военными пуговицами…

Фото: Лев Рубинштейн

Фонд «Нужна помощь» и команда Inliberty приглашают выбрать новогодний подарок на ярмарке Rassvet Christmas Fair 21–22 декабря. Это большое мероприятие с участием российских благотворительных фондов, елочным базаром и разговорами о чуде. Ярмарка будет проходить с 12 до 20 часов на территории завода «Рассвет» на Пресне.