«Как можно не прочитать слово “Незнайка” с 50-го раза?» Что такое дислексия и почему с ней так сложно учиться
В октябре проходит Международная неделя осведомленности о дислексии и других трудностях в обучении. Трудности в обучении — это зонтичный термин, под которым объединяются нарушение чтения (дислексия), нарушение письма (дисграфия) и расстройство навыков счета (дискалькулия).
Согласно зарубежным исследованиям, с дислексией сталкивается каждый десятый учащийся. По данным Ассоциации родителей и детей с дислексией, в целом 15-20% населения испытывают трудности в обучении. «Такие дела» поговорили с семьями, в которых есть дети с такими проблемами, и со специалистами, которые помогают преодолевать трудности в обучении.
Почему возникают трудности в обучении?
«Дислексия и дисграфия чаще всего не связаны со снижением интеллекта», — говорит нейропсихолог, специалист Центра помощи детям с трудностями в обучении, член Российской ассоциации дислексии Виктория Гусева. Чтение, письмо и счет — это навыки, которые приобретаются в процессе обучения. Каждый навык базируется сразу на нескольких психических функциях. Например, чтобы писать, нам нужно поддерживать мышечный тонус, иметь возможность анализировать слухо-речевую информацию, держать в голове последовательность букв, образ букв, регулировать свои действия по заданной инструкции.
Способность анализировать пространство входит во все три навыка, добавляет эксперт. При письме мы должны понимать, как расположена строчка, в какую сторону смотрит буква. При чтении необходимо удерживать строку и читать слева направо. При счете нужно удерживать в голове линейку цифр, чтобы понимать увеличение или убывание, а также учитывать разряд числа: единицы, десятки, сотни.
«Когда какие-то из функций работают недостаточно оптимально, это может свидетельствовать об индивидуальной несформированности функции, — объясняет Гусева. — Это зависит и от биологических факторов (например, если была патология в родах или травма в детстве), и от педагогических факторов (например, в детстве с ребенком не достаточно играли в развивающие игры)». Задача нейропсихологии — анализировать, какие функции оказываются недостаточно сформированными для чтения, письма и счета, чтобы в процессе коррекции стимулировать их развитие.
Доцент кафедры логопедии Института специального образования и психологии МГПУ, научный руководитель Центра помощи детям с трудностями в обучении Ольга Величенкова говорит, что проблемы в обучении могут быть связаны с наследственными факторами. Языковые способности родителей, их функции произвольной регуляции (выполнение целенаправленных действий), ориентировка в пространстве, трудности с чтением и письмом — все это не наследуется напрямую, но развивается на определенной физиологической базе. Логопед добавляет, что воспитание и обучение могут перевесить наследственность: «Даже имея нейробиологическую предрасположенность к дислексии, при определенных благоприятных условиях у ребенка может не быть проблем в обучении».
Признаки возможной неуспеваемости внимательные родители могут заметить еще до школы: например, ребенок отстает от сверстников в речевом развитии, он неусидчивый, невнимательный, ему трудно играть в игры, связанные с пространственной ориентацией, он моторно не очень ловок. Письмо и чтение требуют как речевого базиса, так и хорошего уровня готовности многих других психических процессов, говорит Ольга Величенкова.
Одним из механизмов трудностей обучения может являться дефицит внимания, часто обнаруживаемый при СДВ и СДВГ. Такие диагнозы может поставить только невролог или психиатр. «Ребенок, который быстро истощается и которому сложно продолжать себя регулировать относительно заданных правил, начинает стимулировать себя через движение — так возникают симптомы гиперактивности», — объясняет Гусева.
Как заметить и принять такие трудности?
Проблема может быть обнаружена, и когда ребенок отстает от сверстников по развитию речи (в возрасте от года до трех лет), и значительно позже, когда при обучении возникают трудности с восприятием пространства, с управляющими функциями, вниманием, произвольной регуляцией, говорит Ольга Величенкова. «Какие-то вещи замечают достаточно рано и обращаются к специалистам, какие-то списывают на особенности характера и не прогнозируют возможные трудности в обучении, — рассказывает логопед. — Проблема обнаруживается, когда ребенку начинают ставить оценки». Чем раньше особенности выявили, тем больше шансов на успешную коррекцию, говорит нейропсихолог Виктория Гусева.
Величенкова объясняет: когда ребенок сталкивается с постоянной неуспешностью, это вызывает у него отторжение и протест — за «не хочу» часто стоит «не могу». И когда родитель это понимает, психологически проще принять проблему, перейти от упреков к поддержке.
Дочь Юлии Шишкаловой Соня в четвертом классе. Проблемы женщина заметила во второй четверти первого класса, когда дети начали читать и писать. «Учитель меня вызвала и сказала, что у нас, наверное, педагогическая запущенность, сказала идти к репетиторам», — вспоминает Юлия. Время шло, репетитор не помогал читать быстрее. «У нас такие были скандалы из-за книжки “Незнайка на Луне”, — рассказывает героиня. — Она орала, что ненавидит эту книжку, а я орала на нее, потому что не могла понять, как это нельзя прочитать слово “Незнайка” с 50-го раза. Не сразу до мамы, которая работает журналистом, дошло, что у ребенка могут быть трудности и что он не ленивый. В школе тоже думали, что она балованная, отвлекается».
Психиатр поставил Соне диагнозы «специфическое расстройство речевой артикуляции», «дисграфия» и «дислексия». «Когда все пишут диктант, они уже пишут быстро, — говорит Юлия. — А когда дочь пишет быстро, ей кажется, что она пишет правильно, но потом сама не может прочитать, что написала». Читает Соня довольно медленно, около 35 слов в минуту. Она переставляет буквы местами: вместо «лес» может прочитать «лось», рассказывает Юлия. Когда в школе проходит «чтение на минутку», у девочки дрожат колени, болит за ушами — настолько ей страшно, что она ошибется и вызовет смех в классе.
Светлана (фамилия не указана по ее просьбе) стала замечать, что у ее сына Федора есть сложности с речью, в возрасте шести лет. В первом классе обнаружились проблемы с чтением. Сейчас Федор уже в третьем классе. «Когда я слежу за его глазами при чтении, он начинает читать справа налево», — делится Светлана. В прошлом году на тестировании Федор прочитал 47 слов в минуту, на четверку нужно было прочитать около 70 слов. «Он три дня не мог выйти из психологически сложного состояния: рыдал, что он дурак, что у него ничего не получится», — вспоминает Светлана. Оказалось, что у сына предрасположенность к дислексии, но диагноз ему пока не ставили.
Светлана рассказывает, что пошла с сыном на обследование, никому об этом не рассказав. По ее словам, во время многочасовых занятий нервы сдавали: «Когда ты сам устроен иначе, ты тоже не до конца можешь понять эту проблему». Женщина стала читать материалы о дислексии и делиться ими с родственниками. «Благодаря этому у всех стало меняться отношение, — говорит Светлана. — Я очень сожалею о том, что мне это осознание не пришло раньше. Видимо, всему свое время». Сейчас, по словам Светланы, занятия проходят спокойно, без криков, без истерик.
В этом году Федор прочитал за минуту 31 слово. «Но мы с ним договорились, что я не буду его ругать за то, сколько слов он прочитает, — рассказывает Светлана. — Он, конечно, был расстроен, но быстрее успокоился. Для меня сейчас важнее его психологическое состояние, чем оценки».
Нейропсихолог Виктория Гусева считает, что граница между нормой и патологией зависит от того, насколько конкретный ребенок адаптирован к социуму, к общению с близкими и насколько трудности влияют на его самовосприятие. Она добавляет, что у каждой семьи свои требования: кто-то удовлетворен, что ребенок читает, пусть и медленно, а кому-то важно, чтобы дети были первыми учениками, всесторонне развивались и усваивали много информации в сжатые сроки.
Если в процессе развития ребенка случилось какое-то заболевание (эпилепсия, менингит) или внешнее воздействие (родовая травма, черепно-мозговая травма), очень важно обращать внимание на психическое развитие, обращаться к специалистам разного профиля, проходить курсы реабилитации и профилактику, говорит нейропсихолог.
Как бороться с трудностями в обучении?
В России существует бесплатная система помощи детям с трудностями в обучении. «На сегодняшний момент это пять часов логопедических занятий в неделю, — говорит Величенкова. — При этом часть программы может быть заменена логопедическими занятиями, чтобы не перегружать ребенка». Если ребенок посещает школу, в которой есть логопед, то занятия проходят прямо в школе после уроков. Если логопеда нет, то этот же объем помощи ребенок вправе получить в психолого-педагогических медико-социальных центрах (ППМС-центрах), поясняет эксперт.
Чтобы получать такую помощь, ребенок должен пройти психолого-медико-педагогическую комиссию (ПМПК). Центральные и территориальные ПМПК есть в каждом регионе, «Родители обращаются в ПМПК, собирают необходимые документы, предоставляют образцы письма ребенка, он проходит обследование», — объясняет механизм Величенкова.
Комиссия, состоящая из психолога, логопеда, коррекционного педагога, невролога формирует заключение о наличии у ребенка ограниченных возможностей здоровья (ОВЗ). «Это не инвалидность, — уточняет Величенкова. — Но в то же время этот статус дает ребенку право на получение дополнительных ресурсов от образовательной системы». Это бесплатная логопедическая и психологическая помощь. Кроме того, образовательные организации могут разработать особую систему оценивания для школьника с ОВЗ, дать дополнительное время на контрольных работах.
Статус ОВЗ также дает право на дополнительные полтора часа на итоговой аттестации в 9 и 11 классе, если ребенок пишет обычный экзамен, говорит Величенкова. Родители также могут выбрать Государственный выпускной экзамен (ГВЭ), учитывающий особенности ребенка. Например, для детей с речевыми особенностями есть вариант написать сочинение или изложение, к которым проще подготовиться, чем к обычному экзамену ЕГЭ. Этот экзамен дает право поступать в училище или вуз, но не на основании общего конкурса по ЕГЭ, а по дополнительному внутреннему экзамену, уточняет эксперт.
Юлия все лето водила дочь Соню на курсы по скорочтению, а весь второй класс — к логопеду, но прогресса не было, и семья решила подать документы на ПМПК. Но, несмотря на заключение психиатра, ограниченные возможности здоровья Сони комиссия не признала: из-за доброты и понимания учителя в четверти у девочки не было двоек. «Учительница по русскому ставила Соне тройки за прогресс, например, что у нее вдвое меньше ошибок», — говорит Юлия.
Сейчас она снова готовит документы для комиссии, только уже договорилась с учителями оценивать Соню объективно, предварительно объяснив всю ситуацию дочери. «Мы готовим плацдарм для пятого класса, там будет каждый преподаватель по своему предмету, — объясняет Юлия, почему им так нужно заключение ПМПК. — Если учитель биологии увидит в тетради слово “тыченка” вместо “тычинка”, он может поднять ее на смех на весь класс, ребенок будет опять ходить с нервным тиком, ненавидеть школу. Такие моральные травмы долго заживают». Героиня надеется, что со статусом ОВЗ она сможет заранее договориться со всеми учителями — «и никто не сможет ткнуть ее в какую-то ошибку». Кроме того, впоследствии Соня сможет сдавать облегченный вариант выпускного экзамена.
Мама Федора Светлана, напротив, не хочет проходить ПМПК. «К сожалению, пока в нашей стране это является штампом о “неполноценности”, “недоразвитости”, — говорит Светлана. — Это умный, развитый, грамотный ребенок. Если у него есть некоторые сложности в чтении, письме и речи, я не считаю, что это жесткое отклонение от нормы». Мама надеется, что проблемы сына в обучении выровняются со временем, поскольку дислексия проявляется у него в не самой тяжелой форме, а в письме есть прогресс после трех месяцев занятий когнитивной гимнастикой.
Помимо государственной программы есть онлайн-центр помощи детям с трудностями в обучении. В начале августа его запустила Ассоциация родителей и детей с дислексией, вся помощь Центра бесплатна и доступна для любого региона, рассказывает Величенкова. Семьи могут заполнить анкету на сайте и записаться на первичную получасовую консультацию. На ней выясняется характер проблем, и семью направляют к нужному специалисту (их в центре восемь): логопеду, психологу или нейропсихологу. Второй этап — это часовые консультации, на которых ребенок проходит логопедическое и психологическое обследование онлайн. «Кроме этого мы изучаем материалы, которые присылают нам родители, письменные работы ребенка. В зависимости от этого выстраиваем собственно гипотезу о том, почему могут быть такие проблемы, а на обследовании проверяем ее», — говорит логопед.
После обследования родителям выдается заключение специалиста и рекомендации по организации дальнейшего образовательного маршрута ребенка, выбору методических пособий, домашних и настольных игр, совет, к каким сопутствующим специалистам следует обратиться. Величенкова говорит: «Это своего рода дорожная карта, как двигаться семье в преодолении школьных трудностей». Кроме того, в центре есть семейные психологи, которые решают проблемы, связанные с эмоциональным состоянием взрослых и детей, их отношением к неуспеваемости.
Ассоциация также работает со специалистами, способствует повышению их квалификации, профессиональной компетенции. В Центре их могут проконсультировать по составлению адаптированных общеобразовательных программ для детей с нарушениями речи, дислексией, дисграфией. По заказу Ассоциации родителей и детей с дислексией разработан отдельный онлайн-курс повышения квалификации, который могут пройти логопеды, психологи-педагоги в любой точке страны.
В этом году Ассоциация родителей и детей с дислексией запускает «Логопоезд»: эксперты будут консультировать (очно или онлайн) родителей в семи регионах России. «Проект позволит пригласить ведущих специалистов в отдаленные регионы, познакомить с новыми научными разработками, практическими материалами. Кроме того, у нас уже большой опыт работы и обследования в дистанте [сотрудники Центра начали консультировать онлайн, когда началась пандемия], и поделиться им с регионами, мне кажется, очень правильно», — говорит Величенкова.
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.
Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
Помочь нам