Пенсионный фонд России уничтожает архивные дела советских граждан. Историки называют это катастрофой
Начиная с апреля 2021 года около 30% пенсионных дел граждан СССР уничтожено, подсчитали в организации «Архивный дозор». Общественники уверены, что эти документы, содержащие трудовой путь почти каждого советского человека, уникальны и ценны.
«Такие дела» поговорили с председателем организации Виталием Семеновым, бывшим редактором программы «Жди меня», учителем истории, выпускником исторического факультета МГУ. Он уверен, что сейчас в стенах отделений ПФР по всей России происходит катастрофа.
Виталий Семенов, историк
Пенсионные выплатные дела как исторические источники стали раскручиваться только три года назад, это начала генеалог Наталья Сарченко. Она рассказала, что на каждого россиянина и каждого жителя СССР заводился такой документ. Его можно получить на руки после прохождения определенной бюрократической процедуры, как свое, так и умерших родственников.
У всех граждан СССР были пенсионные дела. В них жизнь человека эпохи «развитого социализма», условно послевоенной. Весь его трудовой путь — от сторожа до вахтера и до закрытого военного института — все как на ладони, с оригиналами справок с места работы. Туда также вшиты настоящие похоронки с фронта, которые в семьях часто уже утрачены (с примерами таких дел можно ознакомиться по ссылке. — Прим. ТД).
Для каждого гражданина СССР — от глубокого старика до младенцев — заводилось три типа бумаг: документы загсов, документы, выдаваемые при получении паспорта (так называемая форма № 1 — при переходе на российскую паспортизацию они все были уничтожены), и, собственно, пенсионные дела.
В декабре 2020 года Министерство труда приняло решение о сокращении срока хранения в архивах Пенсионного фонда выплатных дел умерших людей. Начиная с апреля их в авральном порядке начали уничтожать — и иначе как варварством это не назовешь.
То, что сейчас хранится в архивах Пенсионного фонда России, ему не принадлежит, в СССР этой организации не было, она появилась только в 1990 году.
При уничтожении архивов должны проводиться экспертные комиссии, которые определят ценность уничтожаемого, — какие-то отделения ПФР сейчас при ликвидации пенсионных дел их проводят, какие-то нет. Комиссии, даже если они есть, составляются из самих сотрудников Пенсионного фонда, у которых чаще всего нет исторического образования. Когда похоронки из пенсионных листов выдираются и сшиваются в единую папку — это еще лучший вариант, обычно в утиль идет сразу все.
В каждом регионе каждое отделение поступает как хочет — нет никакого указания, что нужно сохранять, а что уничтожать. Есть, судя по тому, что мы видим, только указание на максимальную скорость уничтожения архивов. Формальная причина — освобождение площадей. Вдруг понадобилось расчистить то, что спокойно лежало 50-60 и даже больше — 70-80 лет. Есть районы — например, Крымский, Успенский район Краснодарского края, многие районы Чечни, Ингушетии, — где, кроме пенсионных дел, на людей не сохранилось никаких других документов.
В Псковской области и Калмыкии главы регионов предложили передать наиболее ценные дела в местные госархивы. В таком случае необходимо прописать, какие именно дела являются ценными, — можно, например, выделить какие-то категории граждан. Нужно четко прописать, что такое экспертная комиссия, определяющая ценность материалов, кто туда может входить, может ли туда входить внешний специалист. Нужен государственный подход.
В одних отписках, которые нам приходят, говорится, что ничего ценного у них в отделении нет, в других — что трудовые книжки и похоронки выдираются из выплатных листов и складываются отдельно, в третьих — что посылают все это в музей ПФР в Москву. Списков, что туда попадает, никаких, конечно, нет. Почему именно туда, а не в региональный госархив?
Есть регионы-чемпионы — Краснодарский край, Ростовская область, — которые начали уничтожение раньше всех, еще в апреле. Есть те места, куда это, слава богу, еще не дошло — Белгородская, Мурманская области, Камчатка. В каждом регионе архивы уникальны. В Тыве есть выплатные дела людей, работавших в местных золотодобывающих артелях, — и они уничтожаются с той же легкостью, что дело водителя автобуса из Подмосковья.
Я направил обращения в отделения ФСБ, Следственного комитета всех без исключения регионов — по факту преступной халатности. Пенсионные чиновники запустили определенный процесс, не подготовив его, зная, что там в архивах есть ценные дела.
Мы написали письмо на имя президента России Владимира Путина и на имя министра обороны Сергея Шойгу. В нем просим создать при музее Минобороны архив под условным названием «Солдатская семья», куда можно было бы передать выплатные листы ветеранов и членов их семей. Таких людей миллионы, и сейчас все это уничтожается. К концу года мы можем прийти к ситуации, в которой ни одного выплатного дела не осталось от Калининграда до Владивостока.
На мой взгляд, такое целенаправленное уничтожение бумажной памяти о нашей стране само подводит нас к конспирологическим версиям о том, что недокументированным прошлым проще управлять и делать его простым, удобным. Если углубляться в эту конспирологию, можно превратиться в сумасшедшего профессора Фоменко. Но если представить, что это спецоперация, — исполняется она гениально.
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.
Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
Помочь нам