В далекой моей молодости мама мне сказала слова, которые стараюсь никогда не забывать. «Для меня самое страшное в жизни, — говорила она мне, — пережить тебя. Противоестественно, когда дети умирают раньше родителей». Маме «повезло». Она уже умерла, а еще пока жив.

Ежегодно в российской армии в мирное время погибает по официальным данным 500 молодых людей (неофициальные цифры еще больше). Ежегодно, как минимум, тысяча родителей переживает своих детей. Более 90% солдатских смертей связаны с несчастными случаями, самоубийствами и различными заболеваниями. Я могу представить себе горе детей, оплакивающих своих родителей. Но как бы то ни было, жизнь продолжается. Я могу только догадываться, какую боль испытывают родители, получив «похоронку» из армии. Эта никогда неутихающая боль преследует их уже до конца собственной жизни.

В своем горе они еще далеки от финансовых и материальных проблем. Но проходит время, и выясняется, что здоровье подорвано, а денег на лечение и лекарства нет физически. Не секрет, что семьи, из которых дети уходят в армию, как правило, имеют средний и ниже среднего достаток. Без помощи прожить становится очень и очень сложно. Мир не без добрых людей, и кто-то эту помощь находит. Возникает вопрос, а что же государство, которое забрало молодого человека на воинскую службу и вернуло его в цинковом гробу? Государство так устроено, что забирает легко и весело, а отдает тяжело и со скрипом. Самые существенные денежные выплаты полагаются тем семьям, чей сын, муж «погиб/умер при исполнении обязанностей военной службы». За эту формулировку многим еще нужно и посудиться. Потому что, если же не при исполнении, государственная помощь существенно уменьшается, сходя на нет.

Противоестественно, когда дети умирают раньше родителей

Или другая ситуация. Родители в какой-то мере смирились со смертью своего сына, но они не могут поверить, что он умер от болезни или покончил жизнь самоубийством. У них есть основания не доверять официальной версии.

Теоретически и тем, и другим может помочь суд. Но «у сильного всегда бессильный виноват». Кто есть кто, думаю не надо объяснять. А хороший адвокат стоит денег. Впрочем, плохой тоже стоит денег. В такой ситуации надеяться можно только на чудо. И чудо иногда случается.

Имя этому чуду (безо всяких кавычек) благотворительный фонд «Право матери». Уже само по себе чудо, что фонд успешно существует уже четверть века. Чудо, что фонд выигрывает до 83% судебных дел в первой инстанции.

В год помощь получает порядка 7 тысяч человек.

«Тех дел, где мы бы совсем „проиграли“ очень-очень мало. Я даже навскидку и вспомнить не могу, что бы привести тут в качестве отрицательного примера… Опыт показывает, что кто хочет, тот своего добьется, и мы не отпускаем дело иногда годами, если видим возможность его выиграть. И наши упорство и вера в закон, как правило, оправдываются», — объясняет причины успешной деятельности руководитель фонда Вероника Марченко.

За 25 лет работы фонд в той или иной форме помог более чем 100 тысячам членам семей погибших солдат. В год помощь получает порядка 7 тысяч человек. Поддержать даже одного человека в его горе, дорогого стоит, а фонд поддерживает тысячи человек.

География помощи практически вся Россия. В фонд не обращались только из тех регионов, в которых не было призыва.

Позиция фонда внешне очень проста. «…Справедливость — не роскошь, а право, которое должно быть доступно всем, даже самым бедным людям. Выигрывать суд должен не тот, кто богат, а тот, кто прав». Это я к тому, что помощь фонда не просто абсолютно бесплатная, а помощь действенная. Выигрывает суд не тот, кто занес, а кто прав. Вот и еще одно «чудо чудное».

Не буду голословным. Буквально две недели назад Фонд «Право Матери» выиграл в Басманном районном суде г. Москвы сразу два иска о компенсации морального вреда, поданные от имени представителей двух семей погибших солдат. По решению суда с министерства обороны будет взыскано по полтора миллиона в пользу каждой семьи. А с учетом того, что одной из матерей несколькими месяцами ранее суд удовлетворил иск на сумму в 2 миллиона рублей, можно говорить о беспрецедентной для России выигранной суммы иска.

В масштабах траты огромных средств на укрепление обороноспособности для министерства деньги по проигранным искам небольшие. Но в то же хорошо известно, что чиновники в погонах и без погон не любят признавать себя виноватыми. В связи с этим я спросил Веронику Марченко, кто для министерства обороны фонд. Партнер или противник?

«Мы для Минобороны, как правило — истец. То есть, оппонент в судебном споре. „обороноспособности“ мы точно НЕ мешаем, мы просто требуем соблюдать закон. Вот и все. Любой здравомыслящий военный понимает — социальная защищенность воинского состава и членов их семей, неукоснительное соблюдение законов — вот истинный залог обороноспособности российской армии. А, значит, вся наша работа направлена на ее укрепление».

И в то же время «чудес на свете не бывает». Если даже человек тысячу раз прав, это совсем не означает, что он сможет доказать свою правоту. Без квалифицированной юридической помощи выиграть суд практически невозможно. В истории фонда есть дела, которые были загублены «местечковыми» адвокатами, для которых первостепенно не доказать правоту истца, а «срубить» с него по максимуму денег.

«У этих адвокатов иногда просто „купленные дипломы“, но простой человек не имеет никаких критериев, чтобы отличить откровенного мошенника или просто плохого адвоката от хорошего. Разумеется, если мы приезжаем в регион „после“ их провальной работы — нам сложнее „починить“ ситуацию, чем просто изначально сделать правильно и хорошо», — проясняет ситуацию с подобного рода адвокатами руководитель фонда.

Ни копейки денег не берется с самих подопечных фонда, с семей погибших солдат

Не трудно догадаться, что в фонде трудятся первоклассные юристы. Иначе не было бы такого огромного количества выигранных дел. Чтобы попасть в коллектив фонда — отбор построже, чем в Венскую оперу или IBM… Сотрудники фонда — вообще отдельная песня. Кто и за что работает можно посмотреть на сайте фонда — это не секрет. Самое главное, что ни копейки денег не берется с самих подопечных фонда, с семей погибших солдат.

Сегодня мир поделен на виртуальный и реальный. В виртуальном мире комфортно и выгодно стучать по «клаве» и клеймить «ненавистный режим», «кровавую гебню», или, наоборот, «вошингтонский обком». Главная отличительная черта виртуальных персонажей — неспособность на поступок. Наипервейшая «отмазка при переходе в реальность: «А что я могу один?» или: «А я не верю!»… Таких «одиночек» и таких «отмазок» — миллионы.

На мой взгляд, позитив реальности заключается в следующем. Она отбраковывает пустозвонов и мудозвонов и приветствует тех, кто не боится доказать: «И один в поле воин, если он воин».

Возможно, пафосно. Но фонд «Право матери» именно тот воин, который, несмотря на многочисленные трудности и преграды, одерживает победы. Но победы фонда, а, следовательно, и тысяч семей, в которые пришла беда, были бы невозможны без финансовой поддержки сторонников. Проза жизни и никаких чудес. Фонд силен нами — теми, кто хочет верить и ежедневно возрождать эту самую справедливость. В конкретных местах, конкретных делах, здесь и сейчас. Оставим «глобализм» для кликуш и бездельников.

Фонду нужны деньги для того, что бы отправлять своих сотрудников в суды по всей России. На оплату командировок, проезда, проживания, питания и суточных для 3 (трех) юристов в течении 11 (одиннадцати) месяцев с 01.10.2014 г. по 31.08.2015 г необходимо 1 225 500,00 р.

В указанные сроки фонд планирует провести не менее 45 (сорока пяти) судебных процессов в не менее, чем 30 (тридцати) городах РФ. (По понятным причинам конкретизировать даты каждого предполагаемого судебного процесса на стадии на подачи заявки невозможно, т.к. дату определяет не истец, а конкретный судья конкретного суда.). Фонду удалось уже собрать часть необходимого для организации командировок финансирования, требуется найти недостающую часть.

В нашей жизни чудес и так мало. Давайте поддержим чудо — фонд «Право матери». Пусть сияет в темноте и не кончается.

Сделать пожертвование