Париж лег к ногам Вовы Веселкина в апреле 1989 года. Впервые в истории Советского Союза три подпольные рок-группы были выпущены заграницу как официальные представители советской культуры — по артистическим визам. После сложной комбинации, в которую были вовлечены министр культуры Франции Жак Ланг, министр иностранных дел Ролан Дюма и его советский коллега Эдуард Шеварнадзе, самолет Air France с участниками групп «Кино», «Звуки Му» и «Аукцион» (еще без топорщащейся «Ы» в названии) вылетел в Париж. Десант советских рокеров отправился выступать на фестиваль Printemps de Bourges.
К первому визиту послов советской рок-культуры было приковано внимание всей французской нации. Государственный телеканал TF1 снял новостной сюжет, в финале которого «танцор Володья» — ученик великой балерины Аллы Осипенко — сымпровизировал посвящение Морису Бежару и тем самым украл шоу у коллег. Еще до выступления советской тройки в Бурже «балерун» Веселкин, принятый в «Аукцион», чтобы оттенить Олега Гаркушу, стал символом советского рока и происходящих в огромной стране перемен:
Документальный фильм Rock In Soviet, снимавшийся во время визита советских рокеров во Францию, начинается с Веселкина, разгуливающего в накидке, сшитой из кумачовых флагов, а заканчивается групповым портретом участников «Аукциона», победно распивающих шампанское на верхушке Эйфелевой башни. По словам танцовщика, раздосадованные участники «Звуки Му» и «Кино» в это время бродили где-то у подножья, — снимать хотели только «Аукцион», а запланированная для всех остальных экскурсия должна была начаться позже.
Меня звал сам Нуриев: «Уйди из рок-н-ролла — возвращайся в театр, в котором ты будешь делать все, что угодно». Но я тогда верил в рок-н-роллТвитнуть эту цитату Прыжки и пируэты Веселкина, «единственного, кто в «Аукционе» по своей специальности», показанные по французскому телевидению, возымели эффект. До выступления музыкантов в Бурже, сразу после пресс-конференции, в гримерке «Аукциона» материализовался «роскошный господин в бледно-песочного цвета кашемировом пальто». Господин принес Веселкину пышный букет роз и приглашение работать в Гранд-Опера от Рудольфа Нуриева, друга Аллы Евгеньевны Осипенко, с которым она танцевала в Мариинском. «Вот мне реальная работа! Париж уже у моих ног, — вспоминает Владимир Веселкин момент, когда его жизнь могла круто перемениться. — Меня звал сам Нуриев: «Уйди из рок-н-ролла, возвращайся в театр, в котором ты будешь делать все, что угодно». Но я тогда верил в рок-н-ролл, и я не хотел в академический театр. Я сказал: «ну как я могу! Без них («Аукциона» — прим. авт.) я бы здесь не оказался. Мы — братство. Спасибо за розы»». Оставив букет, огорченный господин в кашемировом пальто уехал восвояси.
Князь тьмы
— Ребят, здорово. Не можете нам чуть на пиво добавить? Опохмелиться не можем, — небрежно роняет слова опухший битюг в засаленном спортивном костюме, придрейфовавший к нам с соседней лавки. В пятничный полдень в Пушкинском сквере, близ Московского вокзала, не найти свободного места, хотя обычный прохожий здесь надолго не задержится, — у памятника Пушкину собираются люди, у которых в жизни что-то пошло не так.
— Я могу угостить сигаретами. А денег у меня нет ни хрена — 34 рубля осталось. А мне еще курить надо, — мгновенно отвечает битюгу мой собеседник, экс-покоритель Парижа Владимир Веселкин. Он выделяется среди дурно выглядящих и пахнущих обитателей сквера — чист и стильно одет: красная футболка с надписью «CCCР», бейсболка цвета мокрый асфальт, черная болоньевая куртка и песочные брюки, одна штанина у которых аккуратно обрезана чуть выше колена. К скамейке приставлены костыли. Веселкин хорошо выглядит, — только плохие зубы и культя вместо левой ноги выдают в нем человека хромой судьбы. Элегантный безногий протягивает битюгу в спортивном костюме пачку сигарет. «Эт че, «Космос»?» — разочарованно произносит тот, выбирает две сигареты посимпатичней и возвращается на противоположную лавку.
В хостеле
Фото: Алексей Лощилов для ТД
В хостеле
Фото: Алексей Лощилов для ТД
Владимир Веселкин возобновляет рассказ о своих злоключениях, — в начале сентября он снова оказался на улице, без крыши над головой. «Я получил пенсию. Встретился с друзьями. Одного, художника, знаю почти два года. Другого знаю месяц. На Рубинштейна живут в громадной студии с четырьмя комнатами, в доме, где мы жили с моей первой женой. Они меня раскрутили: дядя Вова, живите у нас. Все будет хорошо. Давайте гулять. Я говорю: давайте. Поверил этому идиоту, которого знаю почти два года. Он меня ни разу не подставлял. А через выпивку и гуляние мимо меня пролетела ситуация, что оба они еще и наркоманы. У них совести нет, у алкоголиков хотя бы какие-то остатки. Когда были спущены все мои деньги, мне указали на дверь».
Оставшись без угла и средств к существованию, Веселкин начал бомжевать. В воспитательных целях заночевал в подвале на Загородном проспекте, «среди крыс и дерьма, — думал, что с собой делать». «Вот, Вова, наконец-то ниже опуститься некуда!» Выбравшись из подвала и отмывшись в фонтане на Итальянской, побрел в приют для бездомных на Черной речке. На открытии первого такого приюта в Петербурге, который находился недалеко от Пушкинского сквера Веселкин выступал в начале 1990-х. «Кто бы мог подумать, что спустя десятилетия я буду искать у них помощи?» Ему отказали, и «дядя Вова» стал жить на улице по изобретенной им схеме: ночью шел в круглосуточный книжный магазин «Буквоед» на Площади Восстания, где брал кофе и всю ночь читал книги любимых писателей, утром отсыпался на Марсовом поле или Итальянской улице, потом шел в библиотеку с бесплатным Интернетом.
У фонтана на Манежной площади
Фото: Алексей Лощилов для ТД
15-го сентября Владимир Веселкин через «ВКонтакте» обратился за помощью, написав: «Я потерял комнату, и… уже пятый день на улице почти на одной ноге, не ем, не сплю… Как бы это было прекрасно попасть в сторожа — вернул бы время поэтов и сторожей!» Призыв широко разошелся по социальным сетям, был перепечатан некоторыми интернет-СМИ, и незнакомые люди стали присылать экс-танцору «АукцЫона» деньги, на которые он снял койку в хостеле недалеко от Московского вокзала.
«Памятуя о судьбах величайших артистов, они все плохо кончили. В одиночестве. В голоде и холоде. Я себе такой судьбы не желаю»Твитнуть эту цитату «Сейчас вы увидите хостел, где я живу. Очень приличный, — говорит Веселкин, проворно подымаясь с лавки на костылях. — Но дорого. Раньше я платил 500 рублей за сутки, с 1 октября плачу 600, а должно еще оставаться на еду и курево. Я ищу комнату на съем. Как только вселюсь, я тут же звоню своему будущему работодателю. Мне предлагают в области возглавить отдел культуры. Опыт у меня громадный, я знаю много. Буду получать зарплату приличную и чувствовать себя независимым. И тогда спокойно смогу заняться протезированием. А пока у меня идет болтанка бесконечная, я этим заниматься не могу».
На костылях Владимир Веселкин передвигается очень резво, он почти бежит по Пушкинской, я, только что с вокзала, с тяжелой сумкой, за ним едва успеваю. Пока мы мчимся к хостелу, герой жалуется на статью на каком-то сайте, которая выставила его интернет-попрошайкой. «Почему я попросил людей о помощи? Памятуя о судьбах величайших артистов, — некоторых я знал лично, — они все плохо кончили. В одиночестве. В голоде и холоде. Я себе такой судьбы не желаю». Затем вдруг резко меняет тему. «Ах какое замечательное место — Пушкинская! — театрально восклицает Веселкин. — Я тут когда-то жил в начале 1990-х. А на Коломенской у Наташи Пивоваровой был сквот под крышей. Кто там только не гулял!»
Владимир демонстрирует свои украшения.
Фото: Алексей Лощилов для ТД
На Садовой улице. На плече Владимира — тату Мерлин Монро. Ее нос прижжен сигаретой.
Фото: Алексей Лощилов для ТД
Через защищенную кодовым замком дверь мы проскальзываем во двор-колодец в Кузнечном переулке. Прежде чем набрать код у бурой подъездной двери, Владимир Веселкин, повернувшись ко мне, становится на костылях как на котурнах, выгибает спину и произносит еще один монолог: «Смотря в детстве свой любимый фильм «Парижские тайны» с Жаном Маре, я никогда не думал, что повторю эту сказочную историю. Буду жить на самом дне, а когда надо, буду возвращаться в свет, снова становиться звездой. Князем тьмы!»
Мадонна в брюках
На фестивале в Бурже «Аукцион» произвел на французов самое сильное впечатление («Кино» сочли подражанием The Cure, «Звуки Му» — слишком концептуальной «смесью классицизма и безумия»). Масла в огонь подлили дикие танцы Веселкина, который и в Советском Союзе не боялся эпатировать, выступал в собственноручно сшитом костюме «Обрезанный дембель», входил в контакт с публикой в зрительном зале и — что смелее всего — гулял во время гастролей по Нальчику в шортах. На родине Бежара Веселкин не сделал ничего для себя необычного: на песне «Нэпман» он разделся до бандажа телесного цвета, на который спереди был нашит бантик. На бантик не обратили внимания, а вот фотография якобы голой веселкинской задницы, сделанная агентством Reuters, облетела сначала Европу, а потом Советский Союз.
Ехидные французские газеты писали о том, что «лицо Перестройки — это жопа Веселкина». Кондовые советские — о том, что «Аукцион» профанирует советскую культуру и порочит советских граждан. Поднялся большой скандал, который Владимир Веселкин уладил сам, принеся в редакции газет письмо в защиту группы, подписанное культурными деятелями Ленинграда. Чуть позже «Аукцион» повторил французский перформанс в эфире популярной телепрограммы «Музыкальный ринг» на весь Союз и в зрительском голосовании проиграл кантри-группе «Своя игра».
Почувствовав, что нащупал больную тему, Владимир Веселкин стал развивать найденный образ секс-революционера. В 1990-м в прямом эфире музыкальной программы «А» состоялась премьера придуманного им проекта «Орган Внутренних Дел», посвященного реабилитации прав советских сексуальных меньшинств. Собрав на одной сцене музыкантов «Бригады С» и «Аукциона», Веселкин в коротком голубом халатике на голое тело пел песню Клавдии Шульженко «Дружба» и вальсировал с Гаркушей в строгом белом костюме. Песне не дали прозвучать до конца, прямой эфир прекратили, едва солист в халатике добрался до второго куплета. Веселкин продолжил свою секс-миссию: публично собирал подписи за отмену уголовной статьи против гомосексуализма (статью вскоре отменили), проповедовал борьбу со СПИДом, признавался газетам в своей бисексуальности и организовывал выставки провокационных фотографий, где он, как Мадонна в альбоме Sex, был снят в откровенных позах с мужчинами и женщинами.
В 1992-м году Веселкин вместе с художником Кириллом Миллером ушел из «Аукциона», организовал кабаре-проект «Вова и ОВД» и выпустил дебютную пластинку «Невозможная любовь», в которой, по словам автора и исполнителя, «воспеваются все виды сексуальности». На лицевой обложке альбома рисунок знаменитого гея-графика Тома оф Финланда, подаренный им самим, на оборотной — Веселкин в пеньюаре. Манерные песни были сочинены и написаны Веселкиным, у которого оказался фактурный тенор. Электронно-акустические аранжировки сделаны джазовым пианистом Юрием Соболевым, который в том же году записал «Маленькие трагедии» для «Колибри». Две песни на пластинке были спеты с вокалисткой «Колибри» Натальей Пивоваровой, с которой Веселкин тогда был близок. Несмотря на намеки на нетрадиционный секс и вызывающую порочность, «Невозможная любовь» получил только положительные рецензии, — даже в «Комсомольской правде», еще недавно уничтожавшей «Аукцион» за веселкинский бандаж и безвкусицу. Вроде бы пластинка понравилась и Леониду Федорову.
После «Невозможной любви» за Веселкиным закрепилась слава порочного секс-символа от постсоветской музыки, этакой нашей «Мадонны в брюках». Он даже стал лицом первого петербургского легального порносалона, который по-простому рекламировал на концертах, объявляя между песнями: «Приходите ко мне подрочить». По словам Веселкина, поднятая им на флаг бисексуальность была осознанной провокацией публики. За признание, сделанное в популярнейшей тогда газете «Спид-Инфо», ему хорошо заплатили.
Соавтор «Вовы и ОВД» и близкий друг Веселкина художник Кирилл Миллер описывает жанр, в котором выступал «Вова и ОВД», как «эстрадный андеграунд»: «У проекта был оригинальный звук, для тех времен нестандартный. Мы работали с фонограммами, потому что не было живого коллектива, и при этом сохраняли неформальный дух. К проекту было внимание, была востребованность — клубы, фестивали. У Веселкина была энергия и слава».
Несмотря на успех «Невозможной любви», Владимир Веселкин вскоре потерял к проекту интерес. «Я отказался от приглашения в театр после института, потому что решил, что танцевать все время партию шута в «Лебедином озере» — это е******ся, — рассказывает экс-секс-миссионер Советского Союза. — Я ушел из «Аукциона», потому что мне надоело. Мне было так скучно, что под конец карьеры танцовщика в группе я четыре раза за одну песню менял костюм и грим! Но я не ожидал, что сам себе надоем так быстро. Я отпихивался от концертов. Я предпочитал тупо лежать и пропивать деньги, которых у меня было достаточно. Иногда шел работать грузчиком, чтобы не потерять сознание, потом с трудом возвращался на сцену. Писал какие-то новые вещи, но я сам себе не нравился. Я понимал, что надо работать. Но я не хотел работать, а хотел радоваться жизни. Жить беззаботно. Дураком был!»
Кирилл Миллер говорит, что разошелся с Веселкиным, который одно время у него жил, из-за алкоголизма приятеля. «Ему нельзя было пить вообще. Он из семьи хронических алкоголиков. Я помню времена, когда он не пил, с содроганием вспоминая родителей. Но генетика взяла свое. Началось все с того, что на гастролях с «Аукционом» в Германии он стал выпивать. Видимо, ему не хватало куража. Он объяснял это тем, что ему так легче говорить по-немецки. Но природа услышала родной напев, и он быстро стал напоминать родную маму. Напивался, быстро куражился, а потом падал как подкошенный там, где стоял. Так же делала и его мать. Когда я это увидел, то понял, что он пошел не тем путем. В его жизни началась алкогольная чернуха, и остановить ее было невозможно. А жаль, он был очень талантлив как автор — автор песен, танцев, своего имиджа. Он был очень интересный художник, делал изысканные «мирискуснические» рисунки. У него был большой дар. Откуда в этом пьяном чудовище бралась такая тонкость?»
В январе 1995-го Владимир Веселкин переехал из Петербурга в Москву, надеясь обрести там вдохновение. Но вдохновение не пришло, после переезда он лишь иногда выступал с соло-программами и группой «Уши Ван Гога». Вместо этого пришла полоса неудач. Где-то во второй половине 1990-х танцор, певец и художник впервые оказался на улице. В 1996-м он был вынужден продать трехкомнатную квартиру матери в Гатчине, чтобы спасти от долгов старшего брата Валерку, с которым враждовал с детства. После этого, по его словам, случился развод со второй женой, уходя, он оставил ей московскую квартиру на Севастопольском проспекте, в которой прописан. «После того как я продал гатчинскую квартиру, у меня что-то рухнуло, — говорит Веселкин. — Я потерял связь с Гатчиной. У меня там остались только могила матери и могила бабушки. Я понимаю, что мне надо примириться с братом, простить и отпустить все эмоциональные долги, но пока у меня внутри все мертво. Сколько я ни молюсь и ни каюсь — не отпускает.
Ненавижу эту фамилию — Веселкин. Я к ней не имею ни малейшего отношения. Мой отец, бандит Олег Филиппов, после тюряги, чтобы жениться на матери, выполнил ее требование — взял ее паспортную фамилию от первого брака. Так я из Филиппова стал Веселкиным. Вот пройдет несколько лет, и я поменяю все свои документы на фамилию Филиппов. Когда у меня будет протез».
Бомж на рельсах
В хостеле, где живет Владимир Веселкин-Филиппов, чисто и пусто. Он занимает кровать в комнате на четырех человек, где кроме него никто не живет. На одной тумбочке у кровати Веселкина — детектив Алексея Бушкова, молитвослов и масло с изображением Матроны Московской, освященное в Покровском монастыре. На другой — кусок черного хлеба, чистые кружка и тарелка.
Сидя на кровати, Владимир Веселкин переодевается и рассказывает о том, где покупает одежду, — предпочитает одеваться дорого. Откуда-то появляется красивый клетчатый платок. «Вот так инвалиды себя развлекают: купил себе шотландский платок и попсовый ремень», — бывший секс-революционер, смеясь, показывает конфетно-розовый ремень на брюках. Затем Веселкин достает чистую портянку в тон к ремню и бережно обматывает обрубок левой ноги.
Ногу Веселкин потерял в 2006-м в Москве. Он пересказывает обстоятельства трагедии будничной скороговоркой, отчего она звучит еще более дико. «Ну как попал под трамвай? Обыкновенно. Сокольники. Трамвайная остановка рядом с каланчой. Зеленый свет. Мы все идем. И я теряю сознание на рельсах, потому что накануне я хоронил друга — очень крутого смотрящего по Арбату, держателя бандитской кассы Леню Штернберга. Я провел трое суток без сна и без контроля над происходящим, потому что я дружил и с Леней, и с его сыном, и с его вдовой Ленкой, у которой было погоняло Баронесса. А параллельно еще занимался проектом с Домом Булгакова. Я как раз ехал на работу в Дом Булгакова, — в кашемировом пальто, весь такой роскошный, — и потерял сознание. Меня затянуло под трамвай, который поехал на зеленый свет для пешеходов. Очнулся я в такой позе: здоровой ногой я выбил первую дверь трамвая и ей зацепился, иначе бы меня смололо на рельсах. Меня волокло по земле 18 метров. Я там зубы потерял, переломался весь. А сумку с документами люди украли у меня на глазах. Меня приняли в 33-ю больницу как бомжа. Эта больница меня изуродовала, отрезав от ноги лишнее».
Владимир едет в автобусе по Невскому проспекту.
Фото: Алексей Лощилов для ТД
Одной операцией дело не ограничилось. «Я жил в аду. Физическом. В постоянном состоянии боли, —вспоминает Веселкин. — Четыре больницы. Одни врачи исправляли ошибки других врачей. Но, чтобы не сломаться окончательно, иногда давал концерты — в Туле, в Челябинске. В Питер приезжал, даже записи делал. Принимал участие в каких-то проектах, но тем не менее понимал, что еще чуть-чуть, и я просто свихнусь. Потому что я отказывался принимать обезболивающие. Я, как каждый русский человек, предпочитал глушить боль алкоголем».
С 2006 года деньги на протез для попавшего в беду артиста несколько раз пытались собирать через Интернет. Но ничем хорошим эти кампании не заканчивались, Веселкин ругался с инициаторами сборов, обвинял их в злоупотреблении его именем и воровстве, а та сторона конфликта задыхалась от веселкинской злобы и неблагодарности, причины которой все видели в алкоголизме. «Ему многие люди пытались помогать, какие-то барышни с ним цацкались, но кончалось это всегда плохо. Он уходил оттуда, где о нем заботились. Больно кусал бывших благотворителей и поливал их грязью. Все перед ним виноваты, все ему должны», — говорят об артисте бывшие друзья.
У Веселкина есть объяснение своей неуживчивости: «Каждый раз, когда меня кто-то принимал, взамен требовал от меня больше, чем я мог дать. Я устал их благодарить, устал мыть их унитазы, устал мыть их посуду и ухаживать за их собаками. Каждая копейка, которая в меня вкладывается, обходится мне десятью рублями. Каждый раз я рву отношения с этими людьми. Я понимаю, что они тоже устают. Но тогда пусть не помогают мне и не зовут. И не рассказывают всем, что помогали самому Веселкину. Я — обычный человек, которому х***о. Уже много лет — х***о».
Владимир часто прикрывает свою культю.
Фото: Алексей Лощилов для ТД
Владимир кормит голубей у Музея Арктики и Антарктики.
Фото: Алексей Лощилов для ТД
Сейчас отсутствие левой ноги не доставляет больших неудобств бывшему танцору. Острая боль из ноги ушла, — последняя операция, которая состоялась в 2009-м, прошла успешно: «Спасибо Кириллу Серебренникову и его благотворительному фонду «Артист». Он позвонил мне, когда увидел программу «Пусть говорят» с моим участием. Сказал, что мне надо обязательно вернуться на сцену. Он все устроил — и гостиницу, и проживание, и водителя с Volvo. Положил в 29-ю больницу на операцию, и мне там прекрасно вычистили ногу. И деньги на протез мне уже собрали, они лежат на банковском счету фонда «Артист», который переведет их в Питер в клинику Альбрехта. Но когда я проснулся после операции без боли, то понял, сколько во мне накопилось усталости, и подумал — нет, я сначала отдохну, а потом уже лягу на протезирование».
https://www.youtube.com/watch?v=RlmVlBOHGMA
Отдохнуть у Веселкина не получается, с ним постоянно что-то случается. В июле он ездил в Москву в 34-й раз восстанавливать утерянные документы. Его несколько раз грабили и избивали в Москве, один раз — в Петербурге. По словам неприкаянного артиста, при свете дня и всем честном народе, зеваки снимали сцену избиения на мобильные телефоны, а он хохотал в лицо нападавшим и просил добавить ему еще. «Хорошо, что у меня пониженный порог боли и прекрасная генетика, — улыбается Веселкин. — Мне 54 года. Я очень уставший, но посмотри, как хорошо я выгляжу. А представляешь, как я буду выглядеть, когда отдохну, когда вставлю зубы и отпущу свою густую шевелюру?»
Секс-символ Союза, за которым в 1990-е, по собственным словам, в очередь выстраивались мужчины и женщины, признает, что не любил никогда никого кроме себя и всю жизнь занимался только собой. «Участники «Аукциона» по наивности считают, что я изменился, когда начал пить. Ничего подобного — я всегда был таким! Вежливость — это была защита. Зачем травмировать людей и допускать их в свою душу? Я делал все, чтобы не нравиться людям. Чтобы люди на меня обижались и старались не контачить. Некоторые вступали в зону моего сумасшествия. Но долго это терпеть невозможно. Поэтому у меня по большому счету никогда не было друзей и никогда не было жен».
Из всех женщин, которые были в его жизни, Владимир Веселкин с теплотой вспоминает только мать, сильно пьющую «Кармен из Гатчины», убийство которой тяжело переживал, бывшую учительницу литературы Людмилу Майорову, к которой уехал пожить в Орел на полгода, а провел пять лет, и вновь обретенную дочь Елизавету, о которой он с гордостью говорит: «Она красотой в мать, характером — в меня. Я ее в этом году всем показал, и все обалдели».
На Фонтанке.
Фото: Алексей Лощилов для ТД
21-летняя Елизавета Никитина тоже любит своего незаурядного отца, который возник в ее жизни три-четыре года назад, и прощает ему его слабости. «Он очень честный и справедливый, — описывает Елизавета качества, который ей нравятся в отце. — Он никогда не говорит в пустоту. Он знает, о чем он говорит. Он умеет дать совет. Он замечательно танцует, несмотря на свой недуг. У него замечательные движения руками, потрясающая мимика, сильный голос. Он очень вкусно готовит — особенно драники по фирменному рецепту. Он замечательный человек. Жаль, что многие об этом забыли. Ему, на самом деле, одиноко очень, но он пытается не показывать этого».
Дядя Вова
Веселкин хочет курить, и мы выходим на улицу, потому что в хостеле курение запрещено. Идем по Лиговскому проспекту. Дядя Вова ловко лавирует между людскими потоками и рассказывает мне байки из 1990-х, как он на спор перепил двух челябинских бандитов (один из конкурсантов в финале умер) и противостоял ограблению порносалона. Идем мимо магазина, Веселкин предлагает зайти туда взять пива. «За то время, что я живу на деньги моих поклонников, это всего лишь четвертая банка пива, которую я себе позволяю, — слегка извиняющимся тоном комментирует Веселкин, платя деньги в кассу. — И еще была бутылочка коньяка. Это все! Остальное трачу только на еду и на курево».
Покурить и выпить пиво Веселкин решает у входа на станцию метро «Площадь Восстания». Прислоняет к парапету костыли и присаживается на него. Его сигарета «Космос» постоянно гаснет на резком питерском ветру, и ее приходится поминутно поджигать. Веселкин говорит о том, что его задача — работать звездой в любом состоянии. «Вот случилась со мной такая ситуация — я буду другим бомжом. Буду работать в шалях. В роскошных куртках. В любимом боевом копыте, которое купил на блошином рынке в Берлине в 1988-м году, — Веселкин лихо стучит правой ногой, обутой в мощный ботинок. — Свиная кожа!»
К нам, шатаясь, подходит помятый парень в синяках и ссадинах и просительным тоном произносит что-то невнятное. Веселкин отдает ему последнюю сигарету, парень, что-то пробормотав, уходит, оставляя после себя сильный запах алкоголя. «Он даже меня не узнал, — кивает на удаляющуюся спину Веселкин. — Я как-то сидел четыре месяца назад на остановке. Он мимо шел, у него рука была сломана — ему было х***о, у него было похмелье. А я коньяк пил и курил. Он тоже у меня сигарету стрельнул. Меня потрясает, что здоровые парни — при ногах, при голове, при руках — у меня, инвалида, сигареты последние стреляют и даже деньги. Я их не сужу — просто удивляюсь».
Владимир Веселкин
Фото: Алексей Лощилов для ТД
Слева: Владимир спускается с третьего этажа, где находится хостел. Справа: Владимир надевает носок на культю.
Фото: Алексей Лощилов для ТД
Я спрашиваю Веселкина, когда он собирается бросить пить, ведь Бог давно уже подает ему знаки, что хватит. «Будет 60 — и брошу. 30 лет не пил и 30 лет пил. Осталось недолго, — в следующем году мне исполнится 55, — недолго думая, говорит Веселкин. — А может, и раньше брошу. Я категорически против навязывания здорового образа жизни. Я за тот образ жизни, который люди хотят вести. И за то, чтобы нести за это ответственность».
Символ Перестройки делает неудачное резкое движение пивной банкой, и из нее лезет обильная пена, обливая ему слегка дрожащие руки. «Меня всегда тянула бездна, — заводит финальный монолог талантливый артист, побывавший на вершине и решивший спрыгнуть вниз. — Знаешь, один человек мне сказал: я тебе завидую, потому что ты уже при жизни несешь наказание. На том свете ты будешь от него избавлен».
В Санкт-Петербурге есть ночлежка, которая помогает людям, оставшимся на улице без средств к существованию. Фонд «Нужна Помощь» собирает деньги на работу этого проекта. Это — зарплаты для сотрудников, административные расходы, а также коммунальные услуги и аренда помещения для участников программы.
