Всё для торпеды

За пять лет Леонид Максимов написал шесть тысяч писем. В Министерство энергетики РФ, Министерство Инвестиций и инноваций Московской области, президенту Медведеву, президенту Путину, во всевозможные заводы, институты, СМИ и много куда еще.

Шесть тысяч писем за пять лет — это в день по три письма. Одно письмо утром, одно днем и одно — перед сном. Все сразу не написать никак, потому что Леонид – инвалид. И максимальное время, которое он может провести сидя, не испытывая боли, — 15 минут. А потом надо долго лежать, чтобы прийти в себя.

***

Леонид с женой Светланой живут в республике Марий Эл в селе Красный Яр. Село маленькое, но не дикое — есть школа, техникум, Дом культуры, два конфетных цеха. Ближайший город — Звенигово, за семь километров. Туда Светлана каждый день ездит на работу в библиотеку.

Типичный деревянный маленький дом Максимовых — первый при въезде в село. Две комнаты, кухня. Удобства на улице.

Среди односельчан Максимов известен тем, что модернизировал двигатель парогазовой торпеды. Создал пневмосистему (пневмонасос) для подачи воздуха в двигатель с помощью шлюзовой камеры и в 2007 году получил патент на изобретение. Он называет свой двигатель «вечным» и уверен, что тот значительно облегчит жизнь людям, потому что его можно использовать во многих сферах. Для автомобильной промышленности, как мини-ТЭЦ для автономного энергоснабжения отдельной семьи, как газогенератор, кроме того его можно поставить на трактор и даже оборудовать им инвалидную коляску.

Дальше патента, увы, дело до сих пор не пошло. Леонид так и не смог создать даже опытный образец усовершенствованного двигателя, потому что в самый ответственный момент стал инвалидом.

«Мое детство было бедное. У мачехи деньги не то что на игрушки, на еду не всегда водились, — Леонид рассказывает о себе, полулежа на диване, на котором он уже несколько лет проводит большую часть своей жизни. — Поэтому я игрушки делал себе сам. Деревянные машинки из разных запчастей. Получались такие хорошие и стильные, что ко мне соседские дети приходили с покупными машинками — меняться.

Помню, когда первый раз я пошел в школу, увидел во дворе неисправные машины. Старшеклассники сказали, что они могут работать на дровах. И мне засело это в голову: захотелось создать игрушечную машину, которая будет работать на дровах. Я, конечно, тогда ничего такого сделать не смог.

Однажды к нам в окно постучали незнакомые женщины, попросились на ночлег. Они были паломницами, шли к святому месту. Утром, когда все проснулись, одна из них мне и говорит: “Твоя будущая жена сладким сном спит, поставь ей свечу!” Я был ребенок послушный, поставил. Пока свеча горела, она предсказывала мое будущее. Сказала, что я изобрету хороший мотор, рассказала, как будут звать мою жену, что я сильно заболею и другие вещи. Я тогда не сильно вникал, но позже понял: все верно предсказала».

***

Первый раз о предсказании Леонид вспомнил, когда в пятом классе учитель физики рассказал о том, что тот, кто придумает для автомобиля вечный двигатель, перевернет мир. «Возможно, это я изобрету», — подумал парень и увлекся темой. Записался в кружок и стал собирать информацию о двигателях, принципах их работы. Преподаватель кружка, видя неподдельный интерес мальчика, активно ему помогал.

«Мой отец тогда работал в кочегарке, там надо было в котел вручную воду качать насосом. Я как-то посмотрел на это все и говорю: “Пап, зачем так мучиться? Установи бак с водой над паровым котлом по типу перевернутой поилки для птиц. Кипяток будет вытекать в котел и держать в нем заданный уровень воды”. Отец тогда только посмеялся».

После школы Леонид проходил трудовую практику на пароходе, работал машинистом, потом его призвали служить на подводную лодку. Там он увидел в разрезе боевую парогазовую торпеду времен ВОВ и пропал, — поразила конструкция силовой установки.

«У меня, как у бывшего машиниста парохода, возник вопрос: почему такое идеальное изобретение не используют для мирной жизни? С этого момента я почти все три года службы искал техническое решение для модернизации парогазового генератора торпеды. И нашел, наконец».

Капитан однажды не удержался и спросил, кто она, та женщина, о которой он постоянно думает. «Парогазовая торпеда», — ответил Леонид, и он не шутил. «Тьфу на тебя, — сказал капитан. — Ненормальный».

***

После службы Леонид поступил учиться в техникум. Для дипломной работы ему нужно было разработать эффективную, автономно работающую схему для обогрева пола в свинарнике. И поскольку в его голове уже были технические решения, он превратил пиролизный котел в автономно работающий парогазовый генератор мгновенного действия и высокой производительности.

«Мне поставили пятерку за пять минут доклада и предложили диплом оформить как изобретение. Я оформил и позже получил патент. А потом начались безуспешные попытки применить изобретение на практике».

Леонид работал механиком в леспромхозе и предлагал начальству использовать модернизированный парогазовый генератор для сушильной камеры, уверял, что он заменит пять паровых котлов. От него отмахнулись. Отмахивались и на других предприятиях. Тогда он понял, чтобы убедить людей, надо сделать опытный образец.

О работе своего двигателя Леонид говорит много. Объясняет, как все устроено, что именно он придумал, а что позаимствовал. В старенькой почтовой программе The bat показывает отправленные и полученные письма. Все по одной и той же теме. И каждое он готов комментировать бесконечно.

Когда пенсионер не может больше сидеть, он уходит отлежаться. Мы остаемся с его женой Светланой на тесной кухне. Она готовит рагу из того, что выросло на огороде — фасоли и тыквы. О ее больные ноги (у Светланы серьезные проблемы с венами) трется старый кот Серый — мясо ему перепадает не часто, потому выпрашивает все подряд.

«Ни ванны у нас, ни туалета в доме нет, такой вот наш папа изобретатель, Ни ванны у нас, ни туалета в доме нет, такой вот наш папа изобретательТвитнуть эту цитату — говорит она о жизни с мужем и как-то неуверенно улыбается уголками рта. — Он про это свое устройство рассказывает бесконечно всем, кому не лень слушать. Кто ни войдет в дом — начинается лекция. Но я его не высмеиваю. Папа у меня молодец — умный, с большой волей к жизни».

***

Когда Леонид окончательно понял, что никто не принимает всерьез его изобретение, решил купить токарный станок, чтобы выточить необходимые детали и собрать двигатель. Он зарабатывал девять тысяч рублей, станок стоил 65 тысяч, и 10 тысяч стоила доставка. Максимов во всем себе отказывал и накопил нужную сумму. Станок приехал домой и занял место в сарае. На покупку деталей денег уже не осталось, копить еще много лет мужчина не хотел и потому решил — в Москву!

«Я поехал в Москву гастарбайтером на стройку. Там таких как я за людей не считают. Работать нужно круглые сутки с редкими выходными в ужасных условиях, зарплату задерживают, платят меньше, чем обещают. Никаких прав у людей нет. А уйдешь — других найдут. Но я терпел, потому что работа в Москве позволяла в свободное время ходить с патентом по организациям. Я задался целью обойти всех и найти спонсоров для воплощения в жизнь своего изобретения.

Ходил на заводы, в университеты, лаборатории. Несколько раз пытался попасть на прием к президенту Путину, к Медведеву. Ни разу меня, правда, не приняли, — оставлял в приемной письма, потом получал ответы, — их у меня дома полно, все однотипные».

Корчась от боли, Леонид опускается на колени, поднимает диван и выуживает груду бумажек — ответы из Министерства энергетики, из Роснауки, Министерства инвестиций и прочих. Из одних писем следует, что аргументы Леонида «не позволяют сделать вывод о повышении КПД паросиловой установки», из других, что «патентообладатель должен сам находить спонсоров или обращаться в организации, которые могут помочь в поиске».

«Единственное, чего я добился всеми этими походами, — несколько профессоров и бизнесменов предложили мне купить мой патент. “Хочешь чего-то добиться — езжай за границу, — сказал мне один ученый. — В России изобретатели никому не нужны, Хочешь чего-то добиться — езжай за границу. В России изобретатели никому не нужныТвитнуть эту цитатуони ломают устоявшуюся прибыльную схему. Ни одно предприятие в нашей стране без мороки открыть невозможно, ни один бизнес. А если за границу не хочешь — продай патент”. А как я продам? Он же для меня все. Я будто жизнь свою запатентовал!»

Леониду оставалось накопить совсем немного, когда на стройке на него упал тяжелый груз и сломал ему позвоночник. Три месяца он лежал в реанимации в Москве, его там выхаживала приехавшая из Красного Яра Светлана. Потом какое-то время его мариновали на больничной койке в Йошкар-Оле. И выписали домой совершенно обездвиженного. Необходимость в покупке деталей пропала, потому что работать за токарным станком Леонид больше не мог.

***

«У меня стопы в разные стороны, чувствительность ниже живота пропала. В 55 лет я лежал как овощ, ходил под себя. Жена делала мне массажи, заставляла вставать на ходунки: передвигала руками мои ноги, так я “ходил”… Я ненавидел себя в таком состоянии: взрослый мужик, а беспомощен, как дите. И постоянно думал о патенте, — неужели все эти годы были зря? В общем, я задался целью встать».

Сегодня Леониду — 60. Он перемещается по дому, держась руками за стены и мебель. Лишенные чувствительности ноги тянутся за ним по полу. Самое большое расстояние, которое он может сегодня пройти при помощи инвалидной коляски — 200 метров до бани сына, который живет неподалеку. Именно пройти, потому что ездить на коляске Леонид не может, нагрузка на руки вызывает невыносимую боль в спине.

«Отношение к жизни у меня сильно изменилось. Сложно быть оптимистом, когда все, что ты каждый день видишь, — диван и деревянный забор из окна. Когда постоянно болят ноги, спина, болит все. Когда приступы, и падаешь и разбиваешься. Я обуза для жены, которая с больными ногами вынуждена каждый день ходить на работу, чтобы на наши пенсии мы не умерли с голоду. Станок, на который я долго копил, так мне и не пригодился, — стоя работать я вряд ли когда-нибудь смогу. У меня во дворе ржавеет лодка, которую я никогда больше не смогу спустить на воду… Иногда я специально сижу на диване до посинения, чтобы ноги отвалились на хрен! И умереть я хотел не раз».

***

Несмотря на то что Леониду по-прежнему трудно жить, с некоторых пор мысли о смерти отошли на второй план. Потому что, во-первых, он прознал о существовании настольного токарного станка, за которым можно работать сидя. А во-вторых, появилась свежая навязчивая идея — оборудовать инвалидную коляску мини-моделью двигателя парогазовой торпеды.

«В России принята программа — “Доступная среда для инвалидов”. Этот лозунг звучит из каждого утюга. А что на деле? Вот у меня доступная среда: четыре стены, за пределы которых не выйти! Летом еще куда ни шло, а зимой чуть пройдет снег посильнее, — мне уже из дома не выйти. Однажды, опираясь на коляску во время похода в баню, я подумал, как здорово будет приделать к коляске двигатель парогазовой торпеды. Получится этакая коляска-вездеход, торпеда на колесах, работающая на дровах. Она будет выполнять роль рабочей лошадки, на ней можно будет спокойно перемещаться по плохим дорогам, ездить в лес, выполнять полевые и другие работы. Да, существуют электроколяски. Но по нашим дорогам они вряд ли проедут, да и заряд на такой кончился — и все, никуда не денешься. А тут солярой заправился — и вперед. Кончилось топливо, подкинул дровишек и снова в строю».

По словам Леонида, переоборудованная инвалидная коляска внешне будет похожа на мини-торпеду: труба полтора метра длиной, четыре колеса и пневмомотор.

«Была бы у меня такая, я бы на Волгу, на рыбалку, в лес, куда угодно! Я бы по областям ездил!» — Леонид мечтает вслух, с трудом выбираясь из дома во двор. Во дворе ухабы, присыпанные снегом. Сарай без двери, внутри которого виднеется покрытый инеем токарный станок. Лодка с облупившейся краской, доски и разный хлам. Небольшой огород, в котором Леонид работает летом, сидя на низкой табуретке, сколоченной своими руками, срезает сорняки плоскорезом, который тоже собрал сам.

За воротами длинная проселочная дорога — шаг влево и вправо, и на коляске уже не пройти. Леонид мог бы ходить в клуб на концерты, мог бы вести технический кружок (директор местной школы дает добро), мог бы даже заняться бизнесом (есть идеи), будь у него коляска с мотором. Трудность в том, что приобрести сегодня настольный токарный станок (стоимость варьируется от 60 и до 150 тысяч рублей) он не в состоянии: очень много денег уходит на лекарства и поездки в больницу. У них с женой более чем скромная пенсия, и накопить никак не получается.

По дороге, то и дело останавливаясь, Леонид рассказывает об еще одной своей идее — сделать для инвалидов огород на воде.

– Можно огород выращивать на плоту из пластиковых бутылок. Сидит человек на берегу — потянул к себе грядку, посадил-прополол, подтянул другую… И не надо по огороду ходить. Это бы сильно облегчило деревенским людям с ограниченными возможностями жизнь! Я видел в Интернете, за границей есть что-то такое, а у нас ничего — обидно…

— Папа, ты подтяни штаны-то, зад у тебя наполовину голый! — смеется в коридоре жена, когда измученный прогулкой Леонид вползает в дом. — Нет у него чувствительности в ногах, так он может совсем не заметить, что штанов нет, — поясняет она. И укладывает мужа отдохнуть.

Пока греется чай, Светлана рассказывает, как с синей ногой и язвой ездила к мужу в больницу. И как сейчас уже лучше, но нога отекает и болит все равно. Больше всего на свете она хочет, чтобы муж наконец реализовал себя. Может, станет тогда здоровее, и она сможет отдохнуть.

Говорят, в ближайшем будущем через деревню пустят железнодорожную ветку Чебоксары—Казань, и их дом снесут. Взамен дадут благоустроенную квартиру с горячей водой и унитазом — как у людей. Прожившая в Красном Яру всю жизнь Светлана рада возможному переезду, — устала так, что ничего уже не хочется: ни свежего воздуха, ни огорода, ни уединения.

Ночь напролет Леонид просиживает перед ноутбуком, просматривает видео об устройстве двигателей. Иногда он отрывается от экрана и торопливо излагает очередную идею, будто опасаясь, что я исчезну, и он снова останется неуслышанным.

«Когда был здоров и амбициозен, думал и о деньгах, и о славе, — Леонид поясняет, зачем ему это все. — А сейчас понимаю: с моим здоровьем денег уже не заработать. Просто хочется умереть реализованным, понять, что оставил этому миру что-то полезное. И чтобы моя идея после меня жила».

Подробнее об устройстве «вечного двигателя» Леонида можно почитать здесь http://perpetobile.livejournal.com/