В ноябре пензенский канал показал сюжет о том, как здоровые дети садятся в инвалидные коляски, чтобы понять, как живут люди с ограниченными возможностями. Это происходило в рамках «уроков толерантности», которые регулярно проводят обитатели Квартала Луи. Но родители были возмущены тем, что здорового ребенка сажают в инвалидное кресло. Создательница Квартала Луи Мария Львова-Белова не удивилась: жители Пензы не привыкли воспринимать инвалидов, как обычных людей, хотя она пытается изменить это.
Маша, 31 год
У Марии Львовой-Беловой пятьдесят волонтеров, пять социальных проектов, муж и восемь детей — четверо своих и четверо приемных. В 2008-м они зарегистрировали «Благовест», а потом в одном из подопечных детских домов — Нижнеломовском — Маша встретила Даниила.
«Он без ног, половинка. Даниил показал нам детский дом, а потом сказал, что давно не ел домашней еды. Я взяла домой, потом еще раз. Потом мы забрали его на все каникулы».
Даниилу было 15. Однажды на благотворительном концерте он с другом станцевал нижний брейк, и Маше так понравилось, что она записала это на видео и отправила в «Минуту славы». Парней пригласили на передачу, и они выиграли. «Потом, между гастролями, Даниил признался: «Я долго думал, почему был никем, а теперь успешен, учусь, путешествую и зарабатываю деньги. И понял: все потому, что ты в меня поверила, а я пытался доказать тебе, что ты не ошиблась». Если мы будем верить в сирот, в инвалидов, они будут самореализовываться», — объясняет Маша.
Потом у Маши состоялся разговор с Алексеем Газаряном, социальным педагогом из Москвы, ныне учредителем проекта. Вдвоем они возвращаясь из очередной поездки в детский дом. Алексей спросил: «А что будет дальше?» Они говорили о том, что после детского дома сложно пробиться в жизни, даже если ты здоров, в у сирот-инвалидов впереди только интернат. «Нам нужно заняться этой безнадегой», — сказал Газарян. Так появился Квартал Луи.
Квартал Луи
Одноэтажный дом найти легко. Рядом с дверью на стене граффити — Луи Армстронг, у которого тоже было нелегкое детство, играет на трубе. На покупку и оборудование дома ушло три с половиной миллиона, и все здесь обустроено так, чтобы человеку на коляске было удобно.
Лена и волонтер Леша выходят из ворот частного дома, в котором находится Квартал Луи
Сейчас в коммуне живут пять человек. Катя и Ваня — двое молодых ребят из Нижнеломовского детского дома-интерната — и трое взрослых: Таня, Лена и Женя из Сердобского дома ветеранов труда. Все — инвалиды-колясочники. В Квартале Луи их учат быть самостоятельным: ходить в магазин, готовить еду, делать уборку, одеваться в чистое, ходить на работу. У ребят есть три-четыре года, чтобы адаптироваться, поступить учиться, найти работу и обзавестись жильем. Потом придут другие. Все ли получится, предсказать сложно — Квартал Луи пока существует только два года.
Катя, 18 лет
Катя Дементьева налетает на меня с порога, спрашивает, хочу ли я есть, и показывает свою комнату, — там я буду жить. Катя весит 32 килограмма при росте 123 сантиметра. У нее сросшиеся пальцы на руках, искривленные ноги и очень живое лицо с красивыми глазами. Здесь она самая активная, шумная и веселая.
Кате заплетают косички
Фото: Сергей Карпов для ТД
Катя родилась с водянкой головного мозга, косолапостью и дистрофической дисплазией. Родители-студенты сразу же написали отказ. «Мама потом рассказывала, что они с папой решили, что не потянут меня — денег нет и жилья нет, — говорит Катя. — И я бы поверила, но уже через год у меня появился брат, которого оставили в семье. Сейчас у меня трое братьев, и все живут с родителями».
До четырех лет Катя жила в Доме ребенка. Потом ее перевели в детский дом для инвалидов. Когда ей было семь, мама решила ее разыскать. «Меня привели к какой-то женщине, она заплакала и полезла обниматься. Я тоже от неожиданности разревелась, — вспоминает Катя. — Она меня гладила по голове и рассказывала, как долго меня искала. А потом, оставив мне фото с моими братьями, уехала. У меня случилась истерика, и я плакала много дней».
Катя во дворе Квартала Луи идет к такси
Мама с папой приезжали еще не раз. Купили Кате велосипед и много чего еще. Иногда привозили с собой братьев и шли гулять. Мама выглядела смущенной, а братья делали вид, что Катя не с ними.
В детском доме Кате вырезали горб, сделали серию операций на позвоночнике, чтобы она могла ходить. Сейчас в ее спине четыре титановые пластины и 68 болтов. Она гордо показывает жуткий снимок и хихикает, рассказывая, как ощущает внутри себя эту внушительную конструкцию.
В последний год пребывания в детдоме в Катиной жизни появилась Мария Львова-Белова. Она забрала девочку в Квартал Луи, и сегодня Катя дистанционно заканчивает 11-й класс, готовится поступать на юрфак, где собирается учиться очно. Она хочет быть юристом, защищать права врачей.
Родители к Кате не приезжают, но иногда звонят и присылают посылки. «Я их люблю, а они меня, кажется, нет. Это обидно. Наверное, они меня стесняются».
***
В полночь Катя и все жители коммуны собираются на кухне. Катя и Ваня готовят бутерброды и чай. Лена и Таня, уже взрослые девушки, о чем-то перешептываются. Грустный Женя, десять лет проживший в Доме ветеранов труда, молчит.
То, что они все сегодня здесь — большая победа. Если Катю и Ваню из Нижнеломовского детского дома отпустили легко, то перевезти в коммуну Таню, Лену и Женю Маше стоило больших усилий. «В Сердобском доме ветеранов все крутили у виска, называли меня аферисткой и не хотели никого отпускать», — рассказывает она.
Лена, 32 года
У Лены Трошиной ДЦП. Самостоятельно передвигаться она может только ползком. Маша долго раздумывала над тем, стоит ли втягивать девушку в проект, но рискнула. Лена освоилась и нашла свое место: она пишет стихи (недавно вышла первая книга), плетет из бисера и ведет те самые «уроки толерантности» для школьников.
Когда мама Лены была беременна, в поликлинике при заборе крови ее заразили гепатитом С. Лена родилась недоношенной. Она весила 900 грамм и ее буквально вытащили с того света. У нее был ДЦП и проблемы с сердцем, она не могла глотать и не двигалась. Врачи сразу сказали: «Откажись, она не выживет». «Мама рассказывала, как к ней в палате подошла уборщица и предложила, кивая на синюю меня: «Зачем тебе это надо? Давай, я ее сейчас в ведре утоплю, и всего делов»», — рассказывает Лена. Но мама забрала дочь домой и выхаживала, как умела.
Лена перед обеденным столом
Фото: Сергей Карпов для ТД
Ленин папа умер от рака легких, когда ей было два. Когда Лена подросла, учителя хором сказали: необучаема. Но все-таки до третьего класса ходили на дом — учили читать и писать. Потом у мамы обнаружили рак кишечника. Вместе, как могли, они боролись. Как-то по телевизору Лена увидела выступление Владимира Путина. «Он говорил об инвалидах, о том, что помощь инвалиду должна быть адресной. Мое нутро взбунтовалось. Какая адресная помощь? Я образование не получила, живу в дырявом доме!»
Лена написала Путину письмо. Она описала свою жизнь, рассказала, что живет с больной мамой, которая тащит все на себе. Почти сразу приехали представители «Единой России» от Пензенской области, депутаты, журналисты. Они вручили девушке «ноутбук от Путина».
После операции Ленина мама прожила два с половиной года. 28-летнюю Лену забрала к себе тетя, но почти сразу Лена от нее сбежала. «Тетя меня заперла в четырех стенах: ешь, смотри телевизор, спи. А я хотела общаться с людьми, читать книги. Поэтому решила сама себя устроить в интернат. Нашла визитку депутата, который вручал мне ноутбук. Позвонила и попросила помочь с устройством в хорошее учреждение. Он помог».
Лену поселили в Сердобском Доме ветеранов труда в карантине: железная кровать, ободранные стены, вид из окна на морг. Всюду вонь и безнадега, одна ванная комната на целый блок, но девушка была счастлива. Через несколько месяцев она выбила себе отдельную комнату. Вместе с маминой знакомой поклеила обои, купила диван — обжилась. Потом она подружилась с Таней.
Таня, 28 лет
Таня родилась с ДЦП и спинномозговой грыжей. Удаление грыжи вызвало паралич нижних конечностей. До 13 лет девочка жила с мамой и отчимом в Архангельской области, а потом родители отправили ее жить и учиться в Нижнеломовский детский дом-интернат. Два года мама забирала ее на лето домой, а в 15-й день рождения в детский дом пришла отказная бумажка.
Восемь лет Таня таила обиду и не общалась с родными. А потом переборола себя и позвонила маме, чтобы поздравить с днем рождения. Мама расплакалась в трубку и попросила прощения, Таня сказала, что все уже пережила и простила. «С тех пор мы изредка созваниваемся, но эти звонки для меня очень болезненны».
Из детского дома Таню перевели в Сердобский дом ветеранов. «Большинство его обитателей — люди, поставившие на себе крест. Шесть лет я просыпалась с мыслью, что этот день будет такой же, как предыдущие, и завтрашний будет таким же. Это меня ужасало».
Таня и Лена на кухне Квартала Луи
Фото: Сергей Карпов для ТД
Чтобы не сойти с ума, Таня занялась тяжелой атлетикой, жимом лежа. В 2012 году она стала кандидатом в мастера спорта по категории AWPC — без обмундирования. Еще вышивала, участвовала в онлайн-выставках, пела на концертах. Такой ее увидела Маша Львова-Белова и предложила переехать в Квартал Луи. Таня согласилась и позвала с собой Лену.
Несмотря на Танину активность, адаптация в Квартале ей тоже дается непросто. Сложно было каждое утро вставать и идти на работу — вечером она падала на кровать без сил и с тоской вспоминала ДВТ. Тем не менее возвращаться в Сердобск она не хочет. В Квартале она втянула в тяжелую атлетику Женю. Недавно они вместе ездили на соревнования в Чебоксары и сейчас собирают документы в университет олимпийского резерва.
Арт-холл
Арт-холл «Квартал Луи» — он же кафе — работает только по выходным: в остальные дни ребята учатся и работают в типографии. Барная стойка сконструирована для удобства инвалидов-колясочников. Главный бармен, Ваня Пчельников, варит кофе, делает коктейли, помогает слабовидящему повару Ирине готовить еду. Катя работает официанткой, в баре Ване помогает колясочник Леша.
По выходным в Арт-холле проходят разные мероприятия
В этом весь смысл заведения — чтобы люди с ограниченными возможностями могли работать и проявлять себя, а здоровые посетители кафе привыкали к тому, что инвалиды — обычные люди, которых не нужно стесняться или бояться.
***
В понедельник Катя и Женя едут на работу в типографию, которая существует не ради прибыли, а ради работы. Местная епархия отдала Кварталу это помещение бесплатно с одним условием — печатать для них газету и другую продукцию по себестоимости. Все оставшееся время можно посвящать другим заказам.
Работа у ребят несложная, но монотонная. Сегодня, например, Катя и Женя вручную отсчитывают по 40 листочков и складывают их в стопки.
Ваня моет аквариум, в котором живет его черепаха Ферапонт
Катя работает быстро, Женя же перебирает листочки медленно и понуро — работа в типографии ему не нравится. Впрочем, Женя вообще улыбается не часто: лучше всего он себя чувствует в своей комнате, когда смотрит футбол.
Он не любит гулять, не признает обычных развлечений и редко вступает в разговоры. Маша вытащила Женю из Сердобска, но не вытащила Сердобск из Жени, — прожив в Доме ветеранов десять лет, он впитал его в себя слишком глубоко. Впрочем, Маша не сдается, и ей помогает Катя. Она старается тормошить Женю, и сегодня он соглашается с нами прогуляться после работы, рассказывая по пути, что за все время жизни в Пензе гулял только пару раз.
Неожиданно рядом с Женей появляется женщина и сует ему в руку тысячную купюру: «Возьмите, возьмите». Женя не успевает среагировать, женщина очень быстро исчезает. «Не люблю, когда так, — говорит он. — Что я, сирый и убогий? Я же не с протянутой рукой стою, я же просто гуляю, как нормальный человек».
***
Вечером мы с Катей смотрим кино в гостиной. Таня и Лена уехали на реабилитацию, Ваня по скайпу готовится к ЕГЭ, Женя сидит за компьютером в своей комнате.
Мирная жизнь коммуны худо-бедно вошла в свое русло, но у проекта есть много проблем. Самая главная — финансирование. Всего на проект ушло шесть миллионов рублей: на покупку и обустройство дома, оборудование типографии и кафе, — эту сумму собирали всем миром. Пенсию и зарплату ребята тратят на еду и одежду, но денег все равно не хватает.
Женя в типографии
Мария Львова-Белова объявляла о сборе средств на нужды проекта всего пару раз и не очень успешно. Как-то пыталась собрать на Русской Планете 95 тысяч рублей на инвалидные коляски, но за девять месяцев пожертвовали лишь 15 тысяч.
Ежемесячное содержание проекта обходится в 100 тысяч рублей. Пока Маша находит деньги у спонсоров, но их становится все меньше. На помощь государства она не рассчитывает: в прошлом году правительство Пензенской области выделило на проект 100 тысяч рублей, на этом все закончилась.
«Первый канал снял про нас ролик, очень хороший, — рассказывает Мария. — Я подумала, что теперь все о нас узнают и нам помогут. Но сюжет, видимо, оставил впечатление полного успеха, и единственное, о чем мне писали, что хотят приехать и перенять опыт. А еще в Пензе губернатор собрал круглый стол, на который меня не пригласили, и сказал: смотрите, какие у нас живут молодцы. И всё».
Тем не менее Маша не сдается. Нельзя сдаваться, когда столько всего уже сделано.
«У Лены сейчас появился молодой человек. Они вместе пишут стихи, он целует ее в макушку, и она счастлива. Мы постараемся дать ей образование. Если через три года она не сможет сама устроиться в жизни, я ее возьму на работу в другой проект. Таня скоро выходит замуж, собирается поступать на журналистику. Ваня и Катя тоже поступят в вузы. С Женей сложнее, но уверена, что все получится, просто ему нужно чуть больше времени. Самое главное — я вижу, что и наш город постепенно меняется. Все больше людей приходят к нам в арт-холл, все больше «домашних» инвалидов интересуются проектами и работой».
