Вадим, 33 года, Кемерово
«Тяжелая жизненная ситуация, стану донором почки. Полностью здоров. Вознаграждение: пять миллионов рублей, торг»
Год назад все началось. Я на работе был, идет вызов — говорят, авария крупная. Нашу эмчеэсовскую технику всегда привлекают, если надо разбившуюся машину распилить. Приезжаем, а некого, говорят, спасать уже: помер водила. Смотрю — а это батя мой.
Отца я крепко уважал. Простой он был человек, для нас с братом авторитет, трудяга. За несколько дней до смерти повздорили мы. Не мог я трезвым эту мысль вынести: отец умер, а я перед ним не повинился. Запил сильно.
Мне и трезвому море по колено. Я ведь в шахте работал, в фаворе всегда, у меня и образование высшее. Потом в МЧС десять лет: считай, таких же горняков и спасал. Командиром бригады стал, за «Распадскую» награду мне дали. Думаю, да хрен кто уволит меня. Пьяным на работу ходил или вообще не ходил. Ну и уволили по статье.
Жена помучилась и ушла. У нас ведь сын с аутизмом, да тут я еще. Она квартиру стала снимать, так я у подъезда дежурил, колеса ей протыкал. А если мужика какого рядом увижу, в драку лезу, еле откачали одного парня потом. Однажды уехала она. Трубку не берет, но знаю, что у сестры. Так я собаку сестрину со злости зарезал. Люблю потому что свою Любку, родная она. И сын родной. Мы его к логопеду водим, а там, может, и читать научим.
Мать с братом меня, считай, скрутили и в багажнике в клинику повезли. Девять месяцев от пьянки лечился. Вышел как из тюрьмы — что тут творилось, не знаю. А у меня в ящике счета одни: квартира у нас в ипотеку, телевизор, холодильник, компьютер — да все в кредит, как у всех. С пенями под миллион и набежало.
Кому я нужен с такой трудовой? Хоть новую книжку куплю, мужики-то все знают. Кто меня в шахту пустит? Колымлю рублей по двести в день — разгрузить, всякое такое. На бомжпакет хватает.
Так что пусть почку заберут. Знаю, читал: больше 20 лет потом не живут. А мне что? Все равно или суицид, или в тюрьме помру за долги.
Шансов у меня мало, конечно, это все у нас незаконно. Есть хитрый способ — вроде я почку не продаю, а дарю. И меня товарищ за это благодарит.
С долгами расплачусь, открою какое-нибудь ИП, ЧП… Грузовичок куплю или просто бомбилой буду. А может, на продажу свиней стану выращивать, картошку. Любка тогда поймет, что я в норме. Вернется.
Николай, 27 лет, Тамбов
«Стану донором почки. Вознаграждение: полтора миллиона»
Вчера ночью коллекторы приходили, показали пачку листов с моей фотографией. Это чтобы по всей улице расклеить, что я должник и злостный неплательщик.
Первый мой бизнес, можно сказать, удачный был. В институте еще скооперировались с товарищем, сняли помещение, открыли интернет-салон, а следом — второй. В Тамбове тогда спрос был, некоторые за неделю очередь занимали: вроде на занятия или работу ушли, а сами в «Контру» режутся. В 2010-м приравняли нас к игорному бизнесу: начались проверки, программное обеспечение лицензионное требовали. Ушел я тогда, начал строительством заниматься.
Там уж покрупнее вложения. Инструмент свой, работников 20 человек было, а им за время простоя хоть минимум, да выдай. ИП оформил: регистрация, налоги — так 450 кредитных тысяч и набежало. Вроде не страшно было — в тендерах участвовал, торговый центр наш крупный ремонтировал да и частные дома, квартиры, конечно. А потом у нас губернатор сменился, и все по-другому стало: мигранты пришли — заказы ушли. Мои, например, рублей семьсот за квадрат плитки берут, а узбеки за двести сделают. Но к узбекам подход нужен. Там не заплатил, тут обманул, паспорта забрал. Я так не могу, своих ребят давно знаю: если заработали, надо отдать.
Спонтанно эта идея с почкой возникла. Человеческий организм все может, некоторые с одной почкой рождаются — и ничего, она расти начинает, за двоих работать. Пару раз уже звонили, но пока откровенные мошенники. Я, мол, сам через все это прошел, хочу другим помочь: скиньте пять-шесть тысяч, я вас с порядочным покупателем сведу.
Если будет операция — родным не скажу. Да никто не подозревает, что проблемы такие. Жена только про один кредит в курсе, который на нее оформлен. А тот, по которому долги, — это на бабушку ее тайком оформили. Мне-то не дают уже.
Ольга, 24 года, Ростовская область
«Продам почку. Вознаграждение: миллион рублей»
Я и в сети закусочных работала, и в магазине продавцом, и в баре официанткой, и диспетчером в такси, и на рынке торговала. Могу хорошо считать, могу по хозяйству, могу долгое время на ногах. Лишь бы зарплата хорошая, лишь бы детей как у неимущих не забрали. Я теперь одна осталась работница.
Муж в аварию попал летом. Из Ростова ехал с братом, там грузчиком подрабатывал. За рулем брат мужа был, так с ним вообще все плохо: месяц в коме, кости так и не собрали, протез поставили. Ему инвалидность дали, ходить уже не будет. Мой все-таки ходит немножко, с палкой. Семь ребер сломано, в руке спица, в ноге пластина. Через год, говорят, повторную операцию надо — все это доставать.
Рано мы расписались, лет шесть уже как. Я официанткой работала, а он в кафе с компанией пришел: красивый, статный, не пьет — не то что наши. Мусульманин он, а я русская: вот и не приняли меня его родители, до сих пор на порог не пускают. Ладно хоть детей в гости берут. У нас двое уже: старшей пять да младшему два с половиной.
Четыре месяца, как моя мать нас из дома выгнала: я ей, в общем, мешаю устраивать личную жизнь. В глухомань какую-то она на заработки ездила и оттуда этого мужика привезла. Начала нас выживать: всякие нападки, оскорбления. Даже выписала меня — чтобы ты, говорит, к этому дому за километр не подходила.
Квартиру сняли, десять тысяч в месяц платить. У знакомых все занимали, занимали, 100 тысяч уж набежало, больше не у кого занимать. А зарплаты у нас четыре-шесть тысяч — других нет. К тому же у меня девять классов всего. Когда я школу окончила, мать брата моего родила, надо было с ним сидеть. А отца родного не знаю почти, он по тюрьмам постоянно: то за одно, то за другое.
Про почку мужу не сказала, он не позволит еще и из меня инвалида сделать. Но мне все равно, любым путем — лишь бы деньги. Пусть даже пять лет потом проживу, а детям дом куплю, мужа на ноги поставлю. Кто теперь, если не я?
Андрей Звонков, врач-реаниматолог, трансфузиолог
В начале 90-х я работал врачом в одной из крупных московских больниц. Все мы знали о ее сотрудничестве с фирмой по продаже почек. Донорами становились посмертно: были информаторы в моргах, в больницах. Разумеется, родственникам ничего не говорили.
Сама операция вполне официальная: клиентов привозили из-за границы, преимущественно из Турции. Тогда еще действовали советские законы, по которым на медицинскую помощь в стране мог рассчитывать любой находящийся на ее территории. Пациентов отправляли на диализ, потом как бы чудом обнаруживалась почка. За каждую операцию больница получала две тысячи долларов.
Пересадка почки — самая простая трансплантация: неудивительно, что это гигантский бизнес. Орган, по сути, не пересаживают, а подсаживают к уже имеющимся: ни длительной подготовки, ни осложнений. Требования к донору минимальны: за несколько дней до операции не пить, не курить, разумеется, не иметь в анамнезе почечных заболеваний. Сгодится и почка человека, имевшего когда-то проблемы с алкоголем. Так что в теории все могут найти покупателей своих органов: чем меньше возраст, тем больше шансов. С появлением современных иммуносупрессоров для пересадки достаточно одинаковой группы крови и резус-фактора.
Предложение ищут под конкретный спрос. А значит, у бизнеса большая степень сращения с медучреждениями. Если у пациента возникла необходимость в пересадке, обязательно найдется некто, кто под локоток выведет в коридор и предложит «контакты человека, который поможет».
Ну а дальше уже поиск донора — на сайтах, форумах. К примеру, есть страница, где весь контент посвящен пересадке почки. И подпись: если вам нужна консультация уролога — телефон такой-то.
Юридически не подкопаешься, но всем все понятно. Диапазон цен очень большой.
Торговля органами запрещена везде, кроме Ирана. Отдать почку может только кровный родственник. «Добровольца» как-то проводят по чужим документам, где-то и врачей просят закрывать глаза. Деньги, например, переводят на счет, а доступ к нему открывают после операции. О письменном договоре речи нет, поэтому риск, что не будет ни почки, ни денег, очень большой.
При соблюдении сколько-нибудь здорового образа жизни человек может жить с одной почкой. А также с одним глазом, ухом, легким, яичником, с половиной печени. Я лично наблюдал пациентку, которая в молодости лишилась почки, а на тот момент ей было уже за 80. Но мне все-таки кажется, есть идеи получше, чем пускать организм на органы.