Кто не понял, тот поймет

В поисках «Беседки»

Суббота, вечер. Спешу на общее занятие школы приемных родителей. Специалисты фонда называют ее «Беседка» — на собрание приглашают одного-двух родителей, которые уже приняли ребенка в семью. А те, кто только готовятся стать приемными, задают вопросы и выясняют мельчайшие подробности усыновления.

С Моховой улицы в центре Петербурга сворачиваю в арку. В здании во втором дворе школа приемных родителей занимает два этажа.  По длинному коридору проходим в тесную комнату, где уже собрались все участники «Беседки». Сегодня их девять. Это две приемные матери, две пары и три женщины, которые хотят взять ребенка. Все взрослые, разного возраста. На вид им от 35 до 50 лет. Обычно такие вечера проходят в формате разговора за круглым столом: собеседники устраиваются на диванах и стульях, разворачивают упаковки с зефиром, печеньем и пирожными, заваривают чай. Сперва свои истории рассказывают усыновители. Услышанное вызывает совсем не умилительную реакцию, скорее шок, по телу пробегают мурашки.

Выдуманные диагнозы и «привязанность» к детям

«Мы с мужем прошли курсы в двух школах и, наконец, вышли на этап, когда выдается направление, и родители начинают поиски ребенка, — женщина в красивом ярком платье вызвалась первой рассказать свою историю. Она говорит уверенно, по порядку — видно, что перечисляет факты не в первый раз. Скорее всего, об усыновлении она рассказывает как минимум раз в месяц на протяжении пяти лет, именно столько ее сыну. — Мы собрали увесистую папку документов, наделали копий для всех органов опеки и отправились на поиски. Нашли мальчика, который нам обоим понравился. Подали документы на усыновление. Тогда директор дома малютки, где содержался ребенок, заявила, что у мальчика сифилис, — заболевание передалось от родной матери».

Впоследствии в карточке обнаружился еще один «недуг» — тугоухость. Правда, выяснилось, что диагноз поставили в отсутствие врача-сурдолога — доктор был в отпуске. Сифилис тоже не подтвердился.

У тех, кто раньше не интересовался условиями и процедурой усыновления, такая ситуация вызовет шок. Но участники «Беседки» наперебой начинают вспоминать, что сталкивались с похожим подходом органов опеки сами или слышали подобные истории от знакомых и родственников.

«Я живу одна, года три пытаюсь усыновить девочку или мальчика, — возмущается блондинка чуть старше сорока. — Как только нахожу ребенка, который мне понравится, выясняется, что его уже забрала другая семья. Причем встретиться с малышом нельзя — не пускает персонал. А еще у них есть метод — когда все документы готовы, можно получать направление и забирать ребенка, тогда появляются родственники: родная мать, бабушка, отец, дяди или тети».

По российскому законодательству, если объявляются биологические родители ребенка, приемные вынуждены ждать по полгода, не заберут ли детей в семью. Если те остаются в доме малютки, процедуру усыновления нужно проходить снова. И если наличие выдуманных диагнозов участники «Беседки» объясняют очередным психологическим барьером («если и это их не остановит, значит, будут хорошими родителями»), то невероятная привязанность к воспитанникам – просто нежелание уменьшать бюджет детского дома. Деньги за брошенных детей платят, действительно, немалые — в Москве на содержание одного ребенка в год выделяется больше миллиона рублей.

Начинает говорить мужчина — они с женой пришли первый раз, чтобы точно определиться, нужен ли им приемный ребенок. Ему, «конечно, больше хочется мальчика, но в целом без разницы». Он практически не замечает, как перебивает рассказчицу.

В разговор взрослых вмешивается маленький мальчик лет пяти. Это коротко стриженный ребенок в джинсах, аккуратной клетчатой рубашке и свитере. Специалист фонда родителей увела его в соседнюю комнату, принесла кучу игрушек. Раз в 10-15 минут он врывается в комнату, подбегает к столу и показывает очередного солдатика или головоломку женщине в ярком платье.

«Мы не скрываем от сына, что он приемный, — говорит собеседница. — Я рассказывала ему, что мы с папой сходили в домик, откуда принесли домой его. Из знакомых только соседи, с которыми близко знакомы, в курсе. У одной пары тоже есть приемный ребенок. Остальным я говорю, что сын родился в шестом роддоме. И это действительно так. Другое дело, что меня во время родов там не было».

Мужской взгляд

Под конец вечера к «Беседке» присоединяется приемный отец ребенка. Это крепкий мужчина чуть за сорок, сквозь бороду пробивается редкая седина. Он засучивает рукава и присаживается за стол — целыми днями он работает, чтобы обеспечить семью.

— А у тебя не было сомнений насчет того, нужно ли усыновлять, что не сможешь сделать его родным, — все тот же крупный мужчина, что перебивал мать ребенка, оживляется. Ему хочется узнать психологию усыновления от мужчины. — Потому что, честно говоря, я уверен не на сто процентов. Жена абсолютно готова принять ребенка, а я пока сомневаюсь.

— У меня никаких волнений на этот счет не было. Увидел фотографию, понял: вот он, мой ребенок, — заявляет отец. Кажется, больше он не проронил ни слова. А что тут скажешь: не переживший подобных эмоций все равно не поймет.

С сомнениями и страхами приемных родителей педагоги школы работают с 1997 года. Формы взаимодействия самые разные: и «Беседки» с теми, кто уже принял ребенка в семью, индивидуальные занятия с психологами, тренинги и другие. Их главная задача — не только устроить ребенка в семью, но и свести к минимуму количество возвратов в детдома. То есть на самой ранней стадии, еще до усыновления, понять, что стороны не готовы.

Как водится, государственных денег на то, чтобы полностью покрыть работу по подготовке приемных родителей, нет. Для организации полного цикла фонду «Родительский мост» требуется 735 тысяч рублей. Не так уж много, чтобы помочь одним родителям найти ребенка, а другим — не совершить самую тяжелую ошибку в жизни.

100 и 500 рублей — самые частые пожертвования, из которых и складываются необходимые для проекта деньги. Потратьте одну минуту, оформите регулярное или разовое пожертвование на «Родительский мост». Вы не заметите — а это многое изменит.

Сделать пожертвование