«Ликует форвард на бегу»

В Издательском доме Высшей школы экономики выходит книга  «Ликует форвард на бегу. Футбол в русской и советской поэзии 1910–1950 годов». Авторы Алсу Акмальдинова, Олег Лекманов и Михаил Свердлов  описывают эволюцию футбольной темы в отечественной поэзии первой половины ХХ века — все ее основные вехи: как сначала соответствующие мотивы приспосабливались к непривычной среде, почти контрабандой проникая в поэтические тексты, как затем они отвоевывали себе все больше и больше места на страницах журнальных стихотворных подборок и сборников лирики и, наконец, как они постепенно обрастали набором устойчивых смысловых ореолов.

Еще важнее для авторов было показать, как новые для поэзии мотивы менялись, отражая сиюминутные требования современности, деформируясь под их воздействием, а иногда отчаянно им сопротивляясь. С разрешения Издательского дома Высшей школы экономики «Такие дела» публикует отрывок из книги «Ликует форвард на бегу», в котором рассказывается о первом проникновении футбольной темы в СМИ и поэзию в 1900-1910-е годы.

12 сентября 1893 года на спортивной площадке, располагавшейся неподалеку от петербургского Царскосельского вокзала, состоялся один из первых в России футбольных матчей. Он был устроен в перерыве между соревнованиями велосипедистов. Краткий и, что характерно, иронический отчет об этом событии напечатал «Петербургский листок»:

<Б>ыл объявлен антракт. В это время публику развлекали господа спортсмены игрой в ножной мяч (Football). Записалось человек 20, суть игры состоит в том, что одна партия играющих старается загнать шар — подбрасывая ногой, головой, всем, чем угодно, только не руками — в ворота противной партии. Площадь для игры была покрыта сплошь грязью. Господа спортсмены в белых костюмах бегали по грязи, то и дело шлепаясь со всего размаха в грязь, и вскоре превратились в трубочистов. Все время в публике стоял несмолкаемый смех. Игра закончилась победой одной партии над другой…

Но русской поэзии, чтобы обратить внимание на футбол, понадобилось еще без малого двадцать лет  —первое найденное нами отечественное стихотворение, в котором описывается эта игра, «Сквозной ветер» Саши Черного, датировано 1910-м годом:

Графит на крыше раскален.

Окно раскрыто. Душно.

Развесил лапы пыльный клен

И дремлет равнодушно.

Собрались мальчики из школ.

Забыты вмиг тетрадки,

И шумен бешеный футбол

На стриженой площадке.

Не стоит удивляться тому, что первое русское стихотворение о футболе было напечатано в журнале, рассчитанном на массовую аудиторию. Честь освоения новых для отечественной поэзии тем и мотивов в начале прошлого столетия нередко выпадала авторам стихотворных фельетонов в периодических изданиях. Авторы эти стремились любыми способами оживить газетную или журнальную страницу. Экзотический до поры до времени футбол и все с ним связанное такое внимание обеспечивали почти стопроцентно.

Иногда, впрочем, журналисты и фельетонисты расцвечивали информацию о новомодной спортивной игре дополнительными эффектными оттенками и деталями. Например:

Как это ни покажется странным и смешным, но существуют спортсмэны-калеки  — одноногие футболисты или с поврежденными ногами. А между тем, футбол требует, пожалуй, более других спортов хорошего сложения, силы и легкости. Эти «единственные в мире» игроки находятся, конечно, в Америке; все они, за малым исключением, пациенты лечебницы Ренангтона и все безусловно жертвы спорта — всевозможных состязаний. Поистине, «горе от… спорта». Но все же они не унывают — истинная любовь и истинное призвание к спорту спасают.

Или:

В Петербурге с большим успехом подвизается труппа артистов-лилипутов. Маленькие артисты очень серьезно и вдумчиво относятся к своему искусству. Играют, как большие… И какой у них разнообразный репертуар — драма, комедия, оперетка и даже обозрение! Наш фотограф снял любимое развлечение лилипутов — игру в футбол. Летом, почти весь свой досуг маленькие артисты посвящают этому спорту.

Или:

Нам сообщают, что бас Шаляпин учится играть в футбол. «Кикает» он по утрам на сцене большого театра Народного дома, которая по размерам не менее футбольного поля. Когда у г. Шаляпина окончательно пропадет голос, он будет ездить на гастроли по России в качестве состязающегося в футбол.

Так или иначе, но король стихотворного фельетона Саша Черный будет еще не раз и не два писать и упоминать о футболе в своих стихотворениях. Играющими в футбол в русских стихах (как и во второй строфе «Сквозного ветра») часто будут изображаться именно гимназисты и школьники  — в стихотворении Саши Черного эта естественная связь дополнительно подкрепляется рифмой «школ»  — «футбол». Повторится (в стихотворении А.М. Барановского 1913 года) и противопоставление — скучная учеба vs. веселая игра:

у Саши Черного — забытые «тетрадки» vs. «бешеный футбол», а у Барановского:

Так отроки милы,

Когда в пыли

Под зноем

Несутся роем

И мчит, как конь,

Их молодой огонь!

Забыв и «Ять»

«Колы» и «Пять»,

Восторженно они сияют…

Закономерным представляется то обстоятельство, что первыми изображенными русским поэтом игроками в футбол оказались мальчики-иностранцы: футбол довольно долго воспринимался в России как заграничная и не слишком подходящая для нашего человека забава, но, правда, не немецкая, а английская.

«Футбол (англ. football), вместе с крикетом самая популярн<ая> игра в мяч в Англии», — такую дефиницию футбола в 1909 году предложил «Словарь Брокгауза и Ефрона». «Несмотря на огромные успехи, которые совершает футбол во всех государствах континента, до сих пор образцовой страной для этого вида спорта является родина его Англия, — в 1913 году резюмировал общеизвестное московский специализированный журнал “Русский спорт”. — Только в Англии футболисты проходят правильную школу и с ранних лет ведут осторожный, умеренный образ жизни, которого требует избранный ими спорт».

Футбольная команда «Новоторжского спортивного кружка», 1913 годФото: ТАСС

Для полноты картины нужно еще напомнить, что Англия в начале прошлого века воспринималась в России не только как страна футбола, но и вообще как главная спортивная держава в мире. Лишь в глумливом стихотворении (сатириконца Василия Князева) российский обыватель мог задаваться вопросом-мечтой:

Месье, ужели в сфере спорта

Мы англичан не победим?

Серьезный ответ на этот вопрос был таков: англичане, эти «дети холода и спорта», в футболе, теннисе, крокете и гребле недосягаемы.

Еще один ключевой для ранних русских стихотворений о футболе мотив, отчетливо звучащий в стихотворении Кальяна, — это мотив наготы спортсменов («Причем всяк раздевается  / Так, что чуть-чуть не гол»). Этот мотив почти никогда не окрашивался у отечественных авторов игриво-эротически.

Гораздо чаще нагота и атлетическое сложение спортсменов служили для авторов, писавших о футболе, поводом к сопоставлению современности с античностью.

Процитируем также отрывок из иронической миниатюры, напечатанной в «Осколках» в 1915 году:

С наступлением весны, вместе с мухами, ожили и наши футболисты. У футболистов почему-то есть пристрастие к громким названиям. Есть футбольный кружок «Триумф», есть «Гладиатор», есть «Победа». Говорят, что нарождаются еще кружки «Гром и молния» и «Фурор».

Однако среди гладиаторов есть такие гладиаторы, у которых рост не больше полтора аршина, а ножки тоненькие, как макароны. Впрочем, и то сказать, какие же гладиаторы могут народиться в холодном климате северной столицы?

«Триумф» также напоминает древний Рим, где победители въезжали на триумфальной колеснице, под триумфальные ворота, увенчанные лавровыми венками. Но ни у одного триумфатора из «Триумфа» мы не видели на голове лаврового венка. Может быть потому, что лавровый лист продается в лавках уже высушенный, вместе с перцем?

Возвращаясь к перечислению сравнений, метафор и гипербол мяча в русской поэзии начала ХХ века, напомним, что в одном из двух опубликованных в 1913 году футбольных стихотворений Осипа Мандельштама мячу была уподоблена отсеченная человеческая голова. Два мандельштамовских «Футбола» должны быть поставлены в связь с теми его стихотворениями 1913 года, в которых интенсивно осваивалась злоба тогдашнего дня. В этих стихотворениях упоминались или подразумевались гибель «Титаника», небоскребы, кинематограф, теннис, бокс, поло, крокет, американский бар…

С одной стороны, в мандельштамовском увлечении современностью можно было бы усмотреть следование принципам акмеизма, провозгласившим приоритет посюстороннего и сиюминутного над мистическим и вечным.  Так же как Брюсов, Мандельштам во всех трех вариантах своего стихотворения отказался от самого легкого, напрашивавшегося пути — тема Англии не возникает у него ни разу. Это было сознательное, продуманное решение, на что указывает, например, сопоставление стихотворений Мандельштама 1913 года с фрагментом о футболе из позднейшей мандельштамовской прозы «Шум времени» (1923):

На Загородном, во дворе огромного доходного дома, с глухой стеной, издали видной боком, и шустовской вывеской, десятка три мальчиков в коротких штанишках, шерстяных чулках и английских рубашечках со страшным криком играли в футбол. У всех был такой вид, будто их возили в Англию или Швейцарию и там приодели, совсем не по-русски, не по гимназически, а на какой-то кембриджский лад.

Поскольку футбол в Советской России прижился хорошо, о его английских корнях в советской поэзии и прозе начала 1920-х годов было если не совсем, то почти совсем забыто. Соответственно, и Мандельштам мог спокойно позволить себе вспомнить об «английских рубашечках» и «кембриджском ладе» мальчиков из Тенишевского училища.

Возможно, впрочем, и другое объяснение почти полного отсутствия специфически английских мотивов в двух мандельштамовских «Футболах»: эти мотивы уже были отыграны в его «Теннисе» и еще в одном стихотворении 1913 года, впоследствии напечатанном в «Новом сатириконе»:

Румяный шкипер бросил мяч тяжелый,

И черни он понравился вполне.

Потомки толстокожего футбола —

Крокет на льду и поло на коне.

Средь юношей теперь — по старине

Цветет прыжок и выпад дискобола,

Когда сойдутся в легком полотне

Оксфорд и Кембридж — две приречных школы.

Но только тот действительно спортсмен —

Кто разорвал печальной жизни плен:

Он знает мир, где дышит радость, пенясь…

И детского крокета молотки,

И северные наши городки,

И дар богов — великолепный теннис!