В 35 российских городах есть как минимум по одному салону эротического массажа. В Москве и Санкт-Петербурге их десятки. В салонах нет интима, но это не сказывается на их популярности. Мы поговорили с тремя девушками, массажистками из эротических салонов Санкт-Петербурга, которые отработали там не один год, чтобы понять, что же это за бизнес, и как себя в нем ощущают женщины. По понятным причинам наши собеседницы пожелали сохранить анонимность.
— Как вы попали в эту индустрию?
Соня: Будете смеяться, наверное, но мне о салоне рассказала моя двоюродная сестра. Было неожиданно. Но у меня тогда были проблемы с деньгами и, что еще хуже, с самооценкой. Пришла в один массажный салон, ощущения были преотвратными. Чистая коммуналка с облупленными стенками, и девочки все как на подбор, будто с панели: потасканные, грязные. Не айс. А рядом — пару улиц пройти — был совершенно другой салон. Чистый, уютный, с ощущением дамского будуара. И девочки хорошие. Денег нет, работать надо, другого срочного такого варианта не было. Осталась.
Кристина: Скажем так, массаж — это лучшее, что я умею. Вообще у меня есть определенное образование, плюс пара корочек. Так что массаж, а тем более с такими данными, — это то, что доктор прописал.
Лиза: Я на учебу зарабатываю. Искала вакансии. Когда пришла в первый раз, то пришла в ужас. Мне тяжело общаться с другими людьми, тем более с мужчинами. Мне тогда было вообще 17. Что я знала о мужчинах, сексе и так далее? Невинная девочка.
— Говорят, что эта профессия затягивает, так ли это?
Соня: Я уже не работаю. Замужем, у меня есть ребенок. Зачем мне салон? С другой стороны, те эмоции, которая дарила эта работа, и то, как она меня меняла, — это незабываемо.
Кристина: Я работаю уже семь лет. Мне 25, я красива, обеспечена, а от своей работы я ловлю реальный кайф. Быть одной из лучших — это же классно, нет?
Лиза: Когда мне говорили девочки, что это затягивает, я очень пугалась. Поэтому работаю уже четыре-пять лет с перерывами. Совмещать с учебой трудно. Поэтому нужны деньги на учебу — работаю, не нужны — не работаю. Многие девочки пытались уходить, но потом не находили работу. Работаешь так год, два, три и не скажешь же потом работодателю: «Я работала в эротическом массажном салоне»,— и получается, что несколько лет выпадают из трудовой деятельности. Часто девочки копят и открывают свои салоны или находят спонсоров, которым это интересно.
— Что же вам дает эта работа?
Кристина: Ощущение, что ты уникальна, желанна, что ты можешь одним прикосновением возбудить мужчину, заставить его кончить не 20 минутами дрочки, а парой движений рук. Это реально затягивает. Ощущение, что ты властна над этим мужчиной здесь и сейчас и не своей вагиной, простите.
Мне 25, я красива, обеспечена, а от своей работы я ловлю реальный кайф
Соня: Поддержу Кристину, ты ощущаешь власть, при этом сам спокоен, ты не хочешь этого человека, но он весь в твоих руках. Чтобы он был как глина. Каждый раз думаешь, что он вот тот самый единственный, ты его расслабляешь, он тебе доверяет, раскрывается перед тобой, а потом ты его трахаешь, не он тебя, а ты его. И мало того, это настолько затягивает мужчину, что он приходит снова и снова. Чаще всего именно потому, что никакой секс не заменит таких ощущений. Это чуть больше, чем секс, не знаю, как еще объяснить.
Фото: Константин Рынков/fotoimedia/ТАСС
Лиза: Как бы странно ни показалось, но это делает меня лучше. Раньше я дрожала и пугалась чужих прикосновений, теперь для меня это нормально. Теперь я могу поговорить с мужчинами о кино, театре, литературе, узнаю что-то новое, больше не пугаюсь прикосновений и, конечно, я свободна. Ощущение свободы, ощущение, что тебя хотят, все это того стоит.
— Объясните обычному человеку, который никогда не был в массажном салоне, что это такое?
Кристина: Сеанс эротического массажа, конечно. Чтобы вы понимали, — это не час член надрачивать, хотя и такое бывает, но редко. Сначала у нас ритуал: мы раздеваем гостя, или он сам раздевается. Идет в душ, моется, мы в это время постель готовим. Чистая простыня, свечи, палочки, масло. Потом приходит клиент, ложится на постель. Тут уже дальше от массажистки зависит, по канону у нас 30 минут классики и 30 минут эротики. По факту, если девочка не умеет нормально делать классику, то дай бог на 15 минут хватит, а потом уже подрочить, и готово. Поэтому бывает, что раньше заканчивают, но это плохо. Потом клиент, если надо, снова идет в душ, мы его провожаем и идем сами в душ, по-быстрому. Помылась и готова.
Соня: Чтобы вы понимали, у нас нет интима. Вообще. Да, мы с голой грудью, да, мы грудью, иногда губами, шеей и, главное, руками доводим до оргазма мужчин. Но мы никогда не прикасаемся теми же губами до члена. Нет, нет и нет! Если говорить просто: дрочим, но перед этим доводим до кондиции. Прикосновениями, дыханием, словами, грудью. И опять же, клиент нас не трогает.
Лиза: У нас есть несколько разновидностей эротического массажа. Шведский —это в четыре руки. Или французский поцелуй: шеей мастурбировать, но это мало кто умеет делать, ощущения при этом у мужчин как от глубокого минета. Лингама— это массаж члена и мошонки, но не просто мастурбация, там сноровка нужна и понимание деталей. Кубиками льда еще есть. Или ветка сакуры — поцелуями и дыханием. Но опять же, никакого интима. — Не боитесь столкнуться с полицией?
Кристина: Я знаю закон. Есть статья о занятии проституцией — это не проституция. Мы не получаем деньги за половой акт, потому что полового акта нет. Хотя наш закон, да и вообще любой закон, что дышло.
Я знаю закон. Есть статья о занятии проституцией — это не проституция
Лиза: Очень боюсь, честно говоря, потому что потом будет везде высвечиваться: «задержана по подозрению в проституции». Это все, метка на всю жизнь. Нас обязательно инструктируют, как вести себя в таких случаях: молчать или отрицать и ничего не подписывать. Один раз девочка подписала, потом к ней пришла домой бумага о том, что она задержана по подозрению в занятии проституцией. Не просто домой, а к родителям по адресу прописки. — Никогда не думали, что вас могут узнать?
Кристина: Я не боюсь. Ну, потеряю одного любовника, найду другого. Друзья прекрасно меня знают и знают, чем я занимаюсь. А родители, ну родители уже привыкли ко мне любой.
Соня: Честно говоря, страшновато. Я фотографировалась ню долгое время, поэтому мои сиськи много кто видел, половина рунета. Но все же дрочить парням и об них грудью тереться и фотографироваться голой — это большая разница.
Лиза: У нас был случай в одном из салонов, там работала девушка, кардиолог, 33 года. Состоявшаяся женщина. Мы с ней подружились. А потом как-то раз она вышла показываться клиентам, а там ее отец сидит. Он ее оттаскал по всему салону за волосы, потом обзвонил всех родственников, обвиняя ее в проституции, и в итоге запер дома. Посадил под домашний арест. То есть взрослую, состоявшуюся женщину закрыли дома на месяцы! Кардиолог, врач, хороший человек. И за что? Самое странное, отцу никто ничего не сказал, что он в эротическом массажном салоне был, а вот дочь — это уже ненормально. Странная семейка.
RooM the Agency Mobile / Alamy/ТАСС
— Вы говорите своим мужчинам, партнерам, мужьям о том, что это было и есть в вашей жизни?
Кристина: Нет, а зачем им знать? Им легче не станет от того, что они узнают, где я приобрела и отточила половину своих умений, а мне уж тем более.
Соня: Мой муж знает частично, сколько отработала, я не говорила, а вот все остальное знает. Но мы не разговариваем на эту тему. Достаточно было один раз обозначить. Это было и не повторится, а потому — какая разница?
Лиза: У нас несколько девочек нашли своих мужей как раз-таки в салоне. Клиенты становятся мужьями, девочки уходят, а иногда при поддержке мужа открывают свой собственный салон. Но лично я своему точно не скажу, боюсь, мой невинный и наивный молодой человек меня точно не поймет.
— А вы бы сказали своим детям, что работали в такой сфере? И вернулись бы после рождения ребенка?
Соня: Я не вернусь в любом случае в эту сферу, потому что это прошлый этап, который был в моей жизни. Теперь я состоявшийся человек вообще в другой профессии, люблю свою работу, мужа, детей. А вот буду ли я говорить своим сыновьям — это, конечно, вопрос. Время точно покажет. Может быть, они поймут, а может быть, и нет. Зависит от моего воспитания, жизненной ситуации и того, насколько им будет полезен мой опыт.
буду ли я говорить своим сыновьям — это вопрос. Может быть, они поймут, а может быть, и нет
Лиза: Нет, что ты, ни в коем случае! Хотя у нас опять же многие девочки работают и имеют детей. Правда, взрослых. От восьми лет и старше. Просто для родителей маленьких детей работа сутками или 12 часов — то еще испытание. Но это не афишируется, в смысле наличие детей. Как-то не принято в нашей сфере все о себе рассказывать, иногда делимся, иногда становимся подругами, но все-таки это не принято.
— Как девочки в салонах относятся друг к другу?
Кристина: Бабский коллектив всегда останется бабским. Это штамп. И тут ничего не изменится. Можно улыбаться в глаза, а за глаза строить подлости и пакости, хотя, в общем-то, мы все друг к другу хорошо относимся. Но каждый клиент это деньги, уступишь — потеряешь. Поэтому в ход могут идти разные вещи, но подлости — нет, мы выше этого.
Соня: У нас был постоянный клиент. Тортиком кликали, потому что он приходил не столько на массаж, сколько поболтать. Работал в органах, денег — завались, личная жизнь не сложилась. Поэтому приносил с собой всегда еду, иногда и выпивку, сидели, болтали о жизни. Хотя мы не пили, зато Тортик пил. В общем, развлекали беседой. Он никогда никому не оставлял на чай. Я тогда была новенькой и зацепила его чем-то. Проболтали несколько часов, он каждый раз все продлял и продлял. В итоге оставил мне на чай. Потом приехал через день, просто зашел в салон и снова дал денег, на этот раз пять тысяч. Девочки увидели, через полчаса эти деньги исчезли. Никто до сих пор не знает, куда делись. Но в салоне была и есть крыса, ну что ж, пусть это будет на ее совести.
Лиза: У меня все как-то чисто и спокойно было. Не могу сказать, что мы лучшие подруги. Но если срабатываемся с девочками, то работаем. Приходим из одного салона в другой, половина друг друга знает. Зачем проблемы? Просто это работа, пускай и женский коллектив. Хотя с некоторыми мы и общаемся, и, можно сказать, дружим.
— Какой у вас был самый страшный или, быть может, самый странный случай?
Кристина: Работала на смене как-то в одном салоне, перенаправили туда, потому что девочек не хватало. Пришел клиент, вроде нормальный, но все равно было в нем нечто странное, неприятное. Делала массаж, а потом довела до оргазма, а из него фиолетово-зеленая сперма вытекает. Я такую в жизни не видела никогда, и, надеюсь, больше не доведется, не дай бог, в общем.
Соня: У нас был частый гость, банкир, он возбуждался и кончал только от историй из детства. Представляете? Заставлял девочек во всех грязных подробностях рассказывать, как они впервые кончали, лишались девственности, и желательно, чтобы это было с братьями, сестрами, инцест, в общем. Чем мерзопакостнее история, тем лучше. Господи, как это было мерзко! Потом сунул две тысячи на чай и ушел.
Лиза: Тоже работала в другом салоне, так же как и Соню перенаправили, попался мужик. И начал вопросы задавать, как ты относишься к трупам, или вот, что мечта его — найти, связать и делать с девушкой все, что захочет. И начал со мной это обсуждать, я, конечно же: «Да-да, дорогой, конечно», — поддержала тему. Решили, что одному не справиться, нужен сообщник, и он мне: «Ты идеально подходишь, я так тебя искал, во сколько ты сегодня заканчиваешь? Я заеду, уже и жертву заприметил». И тут я поняла, что он серьезно. Потом приходил в салон, меня искал, но мне просто повезло, что я была с другим клиентом.
Фото: Олег Ласточкин/РИА Новости
— Почему к вам приходят мужчины, как думаете?
Кристина: Мне нравится думать, что мы как древнегреческие гетеры. Мы же с ними разговариваем, общаемся, к нам приходят морально, физически отдохнуть. Кончить, конечно, тоже. Но больше отдохнуть. Приятно поболтать с красивой девушкой, которая от тебя ничего не хочет, которая еще и ублажит.
Абсолютное большинство реально приходит за отдыхом
Соня: Мне бы еще польстило сравнение с куртизанкой. Я не считаю нас шлюхами, и мужики чаще всего тоже. Абсолютное большинство реально приходит за отдыхом. У них есть жены, дети, часто любовницы, в кого членом потыкать, в общем, тоже находят. Но вот тех, с кем можно поговорить, отдохнуть, снять напряжение, тех мало. А мы — такие. Поддержим, выслушаем, даже советы даем, бывает. Помню, ко мне приходил один человек, был моим постоянным клиентом, так я ему советы давала по развитию бизнеса, разрешению разных конфликтных ситуаций. Потом, когда я ушла, случайно с ним встретилась, и он мне часто работу подкидывал с бизнес-решениями.
Лиза: Вот Соня рассказывала про мужчину, который возбуждается только от подробностей первого секса или детского секса. Но он мне потом рассказывал, что в детстве его изнасиловала вожатая. Ему 12, ей 20. Она насиловала его всю смену. То есть эта такая психологическая травма на всю жизнь. Не думаю, что он такие подробности рассказывает жене или просит ее каждый раз описывать свой первый секс и менструации. Зато у нас может, а мы будем придумывать, поддерживать. Это наша работа, быть теми, к кому хочется прийти снова и снова.
