Такие дела

«У нас врачи работают до кладбища»

Павлу Николаевичу 64. Надежде Ивановне 63. В Переславль-Заллевский они переехали из Казахстана во второй половине 70-х. Познакомились они промышленном городе Темиртау - Карагандинская область. П.Н. там и закончил мед институт, а она работала руководителем 3 столовых. Экология там была очень плохая. До Байконура было около 300км. Зимой температура воздуха могла быть -30, а когда взлетала ракета на день - два подскочить до +10-15. Можно представить себе какая там радиация. Как они считают все их болячки и невзгоды именно с тех лет. В Переславль-Заллевский они переехали из Казахстана во второй половине 70-х. Поехали за воздухом и квартирой. Город только строился. Квартиру они получили быстро.

Валентин Николаевич тяжело дышит, перетаскивая ногу с дивана на инвалидное кресло. Его жена Надежда Ивановна сидит напротив и  рассматривает  торчащий из потолка провод от единственной, но очень яркой лампочки. Люстру Егоровы на днях продали.

Вместо левой голени у Валентина Николаевича пустая штанина с  лампасами. Ногу ампутировали три года назад из-за тромбов, спровоцированных сахарным диабетом. Вторую ногу, на которой тоже начали появляться язвы, Валентин Николаевич то и дело заботливо переставляет с кресла на пол, чтобы разгонять кровь. Он постоянно трет глаза, говорит редко, только чтобы поправить жену или пошутить. Сам же смеется над шутками, расплываясь в улыбке.

— Вы нас извините за беспорядок, — Надежда Ивановна обводит глазами комнату, плотно заставленную мебелью. Я с управляющей компанией воевала несколько лет, вот сейчас они согласились ремонт сделать наконец-то.

В подъезде. «Лифта нет, спуститься на коляске нельзя без помощи сына и зятя. Поэтому Валя почти не выходит»
Фото: Стоян Васев для ТД

Надежда Ивановна слишком часто произносит слова «выбивать» и «воевать», и эти слова совсем не идут тихой женщине со спокойным голосом.

***

Егоровы переехали в Переславль-Залесский 27 лет назад. Все это время Валентин Николаевич работал врачом. Им сразу дали квартиру в почти новом доме, но из-за того, что на крыше не было слива для дождевой воды, стены покрылись плесенью и потрескались. С просьбой провести ремонт Надежда Ивановна  дошла до мэра. Узнав об аварийном состоянии квартиры врача, мэр поинтересовался у Егоровой,  долго ли еще ее муж собирается работать.

— Я тогда ему ответила, что у нас  в больнице все врачи работают до шестого километра, ну у нас кладбище там. Он как  в воду глядел, когда спрашивал. Валя через месяц после этого разговора слег. — Егорова стучит по столу.

Первый раз Валентин Николаевич сдал кровь на сахар еще лет десять назад, после того как начал резко худеть. Отмахнулся от болезни. У мамы тоже был диабет. Быстро привык к таблеткам, продолжал работать.  В больнице, где не хватало врачей, тоже привыкли к его диагнозу. Дежурства в новогоднюю ночь, просьбы подменить кого-нибудь — все обращались к нему. От таблеток Егоров быстро перешел к инсулиновым уколам. Машин в больнице тоже было мало, на вызовы приходилось ходить пешком. В ноге у Валентина Николаевича начали появляться трещины, но он все равно продолжал работать.  Когда появились язвы, было немного странно и страшно идти в свою же больницу на прием. Знакомый хирург сказал, что единственный выход — ампутировать ногу, но Надежда Ивановна не собиралась так просто сдаваться. В Переславле-Залесском просто не было нужного оборудования для удаления тромбов. Егоровы приехали в Ярославль — кто-то из знакомых рассказал им про «Центр диабетической стопы».

Валентину Николаевичу 64. Надежде Ивановне 63. В Переславль-Залеcский они переехали из Казахстана во второй половине 70-х.
Фото: Стоян Васев для ТД

— Там был врач, который подкладывал опарышей в Валины язвы и заматывал их бинтами. Опарыши должны были съедать сгнившую кожу, а язвы заживать, так этот врач говорил, — рассказывает Надежда Ивановна. — В итоге эти личинки вырастали, расползались и разлетались по палате, медсестры бегали и собирали их по всем углам. На это время пациентов вывозили из палаты в коридор.

у нас  в больнице все врачи работают до шестого километра, ну у нас кладбище там

Валентин Николаевич прерывает  рассказ жены в попытке рассмеяться. Вместо смеха из груди вырывается кашель. Говорит, что в палате почти не лежал из-за того, что охоту на опарышей и мух санитаркам приходилось устраивать каждый день. Он подкладывает подушку под бок, устраиваясь на диване удобнее. Он слабо артикулирует и еще слабее слышит, поэтому спрашивать о том, как он, врач с огромным опытом работы, согласился на такое лечение, приходится несколько раз, что делает вопросы еще более неловкими. В ответ Валентин Николаевич только пожимает плечами и говорит:

— Нужна была хоть какая-то надежда, очень не хотелось терять ногу.

Потом было шесть операций в той же больнице: каждый раз врач, обещавший спасти ногу, отрезал по одному почерневшему пальцу. На шестой раз ногу отрезали по колено. «Маленько неправильный был доктор», — объясняет Надежда Ивановна. В суд Егоровы подавать не стали. Из врачебной солидарности.

Кухня. Стопки писем без ответов. Валентин Николаевич постоянно пишет в разные инстанции, постоянно со всеми воюет.
Фото: Стоян Васев для ТД

Когда язвы начали появляться на второй ноге, у Надежды Ивановны, упорно продолжавшей писать письма и отправлять запросы, получилось, как она говорит, «выбить квоту» в Москве. В Московском эндокринологическом центре их взяли на операцию, должны были удалить тромбы. Когда хирург узнал про историю с личинками, он очень долго смеялся, рассказывает Валентин Николаевич и сам заливается смехом.

Операция в Москве не помогла. Егоровым выдали справку о том, что «по техническим причинам она не завершена». Потом другая больница, еще одна операция, немного выигранного времени.

За четыре года до того, как Валентину Николаевичу ампутировали ногу, сын Егоровых Алексей попал в аварию. Радовались, насколько это возможно, что обошлось без тяжелых травм. О том, что нужно сделать МРТ, тогда никто не подумал. Несколько месяцев назад Алексей почувствовал боль в спине. Обследование показало, что авария спровоцировала тромбоз. Теперь, приходя с работы, он ложится на диван, а ноги закидывает на спинку. Говорит, что так болит чуть меньше.

Валентин Николаевич делает себе укол инсулина.
Говорит, что ручки удобнее старых шприцев. Одной ручки хватает примерно на 3 дня, а в упаковке 5 ручек.
Фото: Стоян Васев для ТД

Чтобы помочь Валентину Николаевичу спуститься, Егоровы звонят зятю. Он приезжает, они вдвоем с Алексеем поднимают грузного  Валентина Николаевича и несут его на руках по лестнице со второго этажа —в доме нет лифта.  На улицу Егоров выбирается только в том случае, если надо поехать в больницу.

— У нас тут только невезуха какая-то. Все в какой-то момент пошло не так, даже непонятно уже, с чего все началось. Вот недавно разбился Лешин друг на мотоцикле, а они собирались вместе бизнес открывать. Из-за нас, наверное, разбился, — говорит Валентина Ивановна как будто сама себе.

У нее тоже диабет. Сразу после того как ногу мужа ампутировали,  у нее начались обострения, язвы стали появляться и на ее ноге, но тут Надежда Ивановна сработала быстро: три операции,  московские врачи,  которые помогали раньше Валентину Николаевичу. Своим здоровьем Надежда Ивановна планирует заняться после того, как операцию сделают мужу. Там уж как-нибудь полегче будет,  говорит она. Называет свою семью «семейкой Адамс» и закатывает глаза.

На вопрос, есть ли какое-то хобби у Валентина Николаевича ответ: «Нет, только телевизор. Хорошо что когда-то, до всех кредитов, мы успели купить нормальный телевизор. На нем аж 900 каналов, так что не скучно».
Фото: Стоян Васев для ТД

— И у моей мамы, и у Валиной был диабет. Только мы не думали, что он нас так быстро настигнет. Думали, что все это произойдет нескоро, — пытается объяснить Надежда Ивановна.

— И не с нами, — добавляет Валентин Николаевич и трет глаза.

***

В кабинете Галины Николаевны, заведующей больницы, где  Валентин Егоров работал всю жизнь, висит календарь за 2002 год.  Надежда Ивановна сидит на кушетке и рассказывает последние новости:

— Галина Николаевна, нас берут на операцию в Ярославль.  Мы там были неделю назад,  врач нам сказал, что уже ничего не поможет, что в ноге уже не сосуды, а ниточки. Сказали, что вторую ногу ампутируют тоже. Егоров так плакал. Мы пошли в другую больницу, там согласились его взять, но ничего не обещали. Он сидит и улыбается, как ребенок, и только повторяет: «Ногу не отрежут».

недавно разбился Лешин друг на мотоцикле, из-за нас, наверное, разбился

В больнице, куда Надежда Ивановна заходит каждый месяц, чтобы «выбивать» лекарства, ее все называют не по имени, а «женой Егорова». За последние полгода из списка лекарств, которые инвалидам должны предоставляться по льготам, убрали еще два. А с теми, которые в списке остались, постоянно случаются перебои.

Дома у Валентина Николаевича и Надежды Ивановны.
Единственные фотографии Валентина Николаевича со времен его работы врачом.
Фото: Стоян Васев для ТД

— Надежда Ивановна, а вы слышали про Ника Вуйчича? — спрашивает ее  заведующая. Егорова пожимает плечами. — Вот он, несмотря ни на что, ведет полноценный образ жизни. Вы тоже не сдавайтесь.

Когда мы выходим из больницы, Надежда Ивановна говорит мне, что с диабетом после ампутации ноги живут пять лет.

За время болезни мужа Надежда Ивановна написала всем, кому могла. Им помогали несколько больших благотворительных фондов, она без остановки пишет письма депутатам. В аккуратно рассортированной стопке у  Егоровой лежат документы, справки и отписки.

— Но самых интересных писем  тут нет. Я звонила трем областным депутатам, просила помочь. Один мне сказал, что «хохлы сейчас понаехали, им деньги нужнее». Второй — что в этом году столько-то лет со дня рождения Александра Невского, поэтому нет денег. А третий просто сказал, что не будет нам из своего кармана ничего давать. Ну ничего, как-нибудь справимся, кто-нибудь поможет.

Памятник сельскому врачу Луке. Его поставили пару лет тому назад перед поликлиникой, где Валентин Николаевич проработал 27 лет.
Фото: Стоян Васев для ТД

Ее голос звучит так уверенно, что кажется,  что операция, которая будет совсем скоро, пройдет хорошо, что язвы на  ноге у Валентина Николаевича исчезнут, что деньги на лекарства найдутся, что все депутаты выстроятся в очередь  на узкой лестнице перед их квартирой, а Надежда Ивановна всех простит и угостит пельменями.

Несмотря на документы, разложенные по папкам, точное понимание того, что нужно делать и уверенный голос, в самом начале нашей встречи Надежда Ивановна предупреждает меня:

— Вы простите, если я торможу. Мне врач недавно прописал новые таблетки от боли. Они очень нежно называются «Лирика», я от них забывчивая становлюсь и рассеянная.

В ответ на это я выронила что-то вроде «да ну вы что» и быстро забыла об этом. Уже когда я уходила от Егоровых, Валентин Николаевич сказал жене:

— Надя, ты снова забыла газ выключить.  Кастрюлю испортила.

Она, улыбаясь, кивает:

— Вот об этом я и говорила.

Exit mobile version