Лора и ее чувство снега

«Понимаете, у нас все хорошо было, — невысокая, худенькая женщина терзала в руках мокрую бумажную салфетку, влажные комочки падали на пол у ее ног, но она не замечала этого. — Все было хорошо. Ну да, она очень привязана ко мне. Ни на шаг не отходит. Но никаких особенных проблем не было…»

Женщина всхлипывает, некрасиво шмыгает носом. В кабинете психолога никто не плачет эстетично, тут все по-честному — именно поэтому в кабинете психолога так страшно расплакаться.

«Я думала, мы справимся, она привыкнет, успокоится. А однажды… Однажды в ноябре, после праздников, я протирала подоконники, посмотрела в окно — а там снег пошел, красивый такой. Зову — иди скорее, смотри! Она подбежала, смотрит, замерла и… и…»

И тут Лора закричала.

Успокоить ее получилось только через несколько часов. Лора билась в истерике, рыдала, вырывалась из маминых рук, у нее случились судороги. Родители хотели уже вызвать «Скорую», но Лора, измученная невиданным детским отчаянием, заснула, просто отключившись на руках Мамытани.

В детском доме Лоре повезло — она быстро нашла приемную семью. Свою будущую Мамутаню Ло приметила сразу и во время свиданий буквально не отходила от нее. Воспитательницы говорили, что, не умея определять время по часам, она «чуяла», когда придет Татьяна, и за час до ее прихода уже сидела в коридоре — не вытащить, не выманить ничем.

Лорой девочку назвала родная мама. Мама любила сериал «Твин Пикс» и героин. Однажды ее ломало так сильно, что она решила продать ребенка, чтобы купить дозу. Вышла с девочкой к магазину, подходила к прохожим. Кто-то шарахался, кто-то громко бранил мать, кто-то пригрозил вызвать полицию. Лору никто не купил. Отчаявшись, мать прямо на морозе раздела Лору, толкнула ее в сугроб и быстро ушла. Что было дальше, Лора не помнила. И маму не помнила, осталось только имя.

Когда Маматаня забрала Лору домой, девочка была на седьмом небе. Наконец-то она кому-то нужна! Ее выбрала лучшая мама на свете! Она поворачивала голову мамы Тани к себе, целовала щеки, глаза, губы, следовала за ней в ванную и в туалет, плакала, когда мама выходила в другую комнату переодеваться. Школьный психолог на собеседовании определил Лорино развитие как «соответствующее возрасту», но в первый класс Ло не взяли — сказали, девочка совершенно не готова к сепарации, не сможет оставаться на уроках одна. Подождите год.

Ну что ж, подождем, решила Маматаня. А потом Лора увидела снег — и стало понятно, что своими силами не справиться.

Детская психика довольно пластична и даже с ужасающими, запредельными переживаниями часто справляется успешно. Вопрос — какой ценой. Часто детская травма, скрытая от мира до лучших времен, показывается на поверхность только верхушкой айсберга — одним-единственным симптомом, не вызывающим поначалу у родителей большого беспокойства. Чаще всего это симптомы навязчивых состояний или простые фобии. Выдергивание волос. Страх темноты или больших собак. Пересчитывание ступенек и плиток тротуара. Ритуалы и фобии — родственные друг другу состояния, уносящие нас в период детства самого человечества, когда ритуалы помогали справляться с ужасом перед землетрясением или засухой, перед силами, контролировать которые было невозможно.

Психотерапия детской травмы требует от специалиста умения сочетать несочетаемое. Никто не приводит ребенка к психологу работать с травматическим переживанием — приводят вылечить от симптома. Чтобы перестал мочить постель ночью. Перестал грызть ногти. Прекратил бояться собак. Стал «нормальным». Однако именно симптом делает пережившего невыносимый опыт ребенка «нормальным», способным более или менее хорошо функционировать. Психика достигает некоторой устойчивости благодаря этому небольшому нарушению, которое, как гвоздь, скрепляет шаткую структуру надломленной детской души. Выдерни гвоздь — все развалится. Симптомов психических расстройств станет больше, они станут упорнее.

Задача психологической работы — редуцируя симптом, предложить ребенку другие, более адекватные способы переработки травмы. Не утешать его, не убеждать — с тобой все в порядке, тебе ничего не угрожает, теперь ты всегда будешь в безопасности, а помочь назвать, описать переживание: я думаю, тебе очень страшно; я думаю, самое страшное для тебя — остаться без Мамытани. Часто близкие, напротив, стремятся не заострять внимание ребенка на негативных переживаниях, опасаясь, что он таким образом еще сильнее на них «застрянет». Но только признав ужас, назвав его, можно действительно все пережить, оставить в прошлом.

Назвав мучающее переживание, можно учиться им управлять. И здесь на помощь приходят увлечения ребенка, его интересы. В случае с Ло это были лошади. На занятия она всегда приходила с игрушечной лошадкой под мышкой. Она рисовала лошадей, просила читать ей книги о лошадях, мечтала ездить верхом.

Иллюстрация: Поля Плавинская для ТД

Поэтому однажды, придя на встречу, Ло и Маматаня обнаружили у меня на столе целую группу пластмассовых лошадок. Коня-папу, лошадку-маму и нескольких жеребят. Один стоял в стороне от всех. Он боялся, что на скаковом поле упадет и сломает ногу. Он боялся, что он самый младший жеребенок и совсем не нужен своим родителям, у которых есть такие красивые, сильные, здоровые старшие дети. Я не справлялась с этой ситуацией — я не знала, чем ему помочь! Мне нужна была Лорина помощь, мне нужен совет! Я ничего не знаю о лошадях, я сама их боюсь!

— Нужно взять его на ручки, вот так — объясняла мне Ло. Гладить по спинке, шептать на ухо, что все будет хорошо.
— А еще что?
— Еще сказать, что мама и папа всегда рядом, и с тобой ничего не случится.

Лошадки всегда появлялись на моем столе перед очередной встречей с Ло, и жеребенок-трусишка всегда стоял в стороне. Лора полюбила эту игру и каждый раз придумывала новые способы утешения жеребенка.

Когда мне показалось, что Ло научилась называть собственные эмоции, рисовать их, описывать их словами, мы приступили к экспозиции.

Экспозиция — прием когнитивно-бихевиоральной терапии, позволяющий снизить возбуждение мозга в ответ на определенный стимул. Иными словами, если последовательно и осторожно предъявлять пугающее, мозг привыкает и перестает панически реагировать на то, что прежде казалось невыносимо страшным.

Мы читали «Снежную королеву» (в сцене в замке Снежной королевы Ло сначала закрыла глаза, а потом попросила меня остановиться. Окончание сказки я рассказывала ей просто так, без книжки). Мы смотрели мультфильм «Падал прошлогодний снег». Мы играли в снежки из бумаги для принтера — нарвать длинные полоски, скатать в шарики, повторить много раз, а потом бросать в стену, стараясь попасть в нарисованный круг. Лучше всех получалось у Мамытани.

Мы соревновались — кто больше вспомнит историй, сказок или мультфильмов, в которых речь идет про снег и лед. Ло помнила, что в сказке про Емелю все начинается зимой, я — нет.

И однажды мы начали рисовать снег. Я принесла Ло темно-синюю бумагу и баночку с белой краской. Она взяла кисточку, обмакнула в краску и стала прижимать ее к бумаге. Получалась снежинка. Мы вырезали не меньше сотни снежинок из бумаги. Перед следующей встречей я подвесила их на ниточки в кабинете, и Ло нужно было пройти через бумажный снегопад. Нет, сначала получалось только зажмуриться и пробежать. Потом удалось пройти медленнее. И, наконец, пройти, касаясь руками снежинок, задевая их, раскачивая. Может быть, даже получится полюбоваться тем, какие они красивые и разные? Да, это сложно. Что может тебе помочь? Как я могу поддержать тебя?

Ло научила меня — чтобы было не так страшно, мама должна протянуть ей руку с той стороны.

Дети, пережившие насилие или тяжелую психологическую травму, испытывают огромные проблемы с адаптацией в обществе. Даже те из них, у кого есть любящие приемные семьи, часто отличаются повышенной тревожностью и агрессивностью, прошлое продолжает влиять на их поведение.

Фонд «Нужна помощь» собирает средства для оренбургского фонда «Сохраняя жизнь», который помогает детям забыть пережитые ужасы. С детьми работают психолог и арт-терапевт. Каждые сто рублей, которые вы пожертвуете на программу, сделают этих детей счастливее, помогут справиться с травмой, адаптироваться и жить нормальной жизнью.

Сделать пожертвование