«Давайте сначала ребенку сохраним жизнь и здоровье»

— Чем хороши беби-боксы?

— Если вдруг сложилась ситуация, что женщина стоит перед выбором: оставить младенца на улице или в беби-боксе — лучше, чтобы она воспользовалась беби-боксом. Во-первых, младенцу в течение нескольких минут может быть оказана медицинская помощь. То есть снижается опасность для жизни ребенка. Вспомните многочисленные случаи, когда детей находили с обморожениями в лесу и так далее. Во-вторых, женщина может обратиться в службы помощи семье, информация о которых размещена на беби-боксах. Когда она видит беби-бокс, она видит и призыв сохранить ребенку жизнь, и готовность ей помочь. У нас достаточно много случаев, когда женщины обращались за помощью, прочитав информацию на стендах рядом с беби-боксом. Беби-боксы направлены на предотвращение и профилактику ст. 125 УК РФ («Оставление в опасности») и ст. 106 УК РФ («Убийство матерью новорожденного»). Мама, которая понимает, что ей ребенок по каким-то причинам не нужен, может воспользоваться вот таким вот окном жизни, а не оставлять ребенка в сумке на дороге. В безопасности остается ребенок, сохраняется его жизнь, здоровье, а мать освобождается от уголовной ответственности. Если она оставила ребенка в беби-боксе, то она приняла все меры для сохранения жизни и здоровья ребенка.

— Но сто шестая статья довольно редкая. Если смотреть практику по ней, то речь идет либо о каких-то аффектах, либо о довольно продуманных еще на стадии беременности преступлениях. Там вопроса о сохранении жизни ребенку не стояло.

— Зря вы так думаете. Женщины, которые совершили преступления, имеют от одного до трех детей, являются хорошими родителями, не состоят на учете, не употребляют алкоголь, не являются наркоманами. Это женщины, которые в виду каких-то жизненных обстоятельств приняли решение, что они не смогут содержать еще одного ребенка. Это печальные истории. Когда женщина узнает о нежелательной беременности и опоздала сделать аборт, она ищет любой выход из этой ситуации. Она покупает лекарства, которые вызывают смерть младенца в утробе матери. Пытается любыми способами избавиться от ребенка. Из 152 проанализированных уголовных дел по сто шестой статье только одна женщина рожала в медицинском учреждении. Все остальные рожали в домашних условиях .

— А что мешает пойти в роддом?

— Разные обстоятельства. Нет регистрации по месту жительства, например. Нет полиса. Не хочет, чтобы знали, что она родила. Если она родит и напишет официальный отказ, то будут общаться с ее родственниками. А она скрывает свою беременность. Журналисты «Новой газеты» обзвонили роддома, больницы, органы опеки. Они пришли к выводу, что после того как ребенок родился, женщине практически невозможно отказаться от ребенка. И это толкает женщину на страшный поступок — убийство или оставление в опасности.

— Все равно кажется довольно странным, что в одном смысловом поле у человека стоит отказ от ребенка и убийство ребенка.

— Давайте так. Вот мама взяла ребенка, положила в сумку, укутала, рядом положила молочко. Сумку повесила на забор медицинского учреждения. До утра эту сумку никто не нашел. Ребенок к утру погиб. Она не хотела его смерти.

Или женщина заворачивает в куртку ребенка, привязывает воздушный шарик, кладет рядом с тропинкой и уходит. Никому не нужна эта розовая куртка, никому не был интересен этот шарик. К утру ребенок погиб. Нет лекарства от всех болезней. Есть масса социальных проблем. 136 трупов только в прошлом году найдены. А сколько не найдено? По разным оценкам, на один официально зарегистрированный случай приходится до семи невыявленных.

— Мы не рассматриваем такие патологические случаи, когда рожают в ведро или замораживают детей? Когда целенаправленно убивают?

— Приведу реальную ситуацию из жизни. Женщина рожает и замораживает младенца в холодильнике. При этом она является матерью двух детей. Она работает в администрации поселка. Хорошо характеризуется коллегами, соседями. Живет в квартире с родственниками: с братом, с женой брата, еще там дети. Эта мать берет и замораживает своего новорожденного ребенка. Никто в этой квартире не знал, что она была дважды беременна? Там два трупа было же. С этой истории я и начала заниматься беби-боксами.

Руководитель проекта «Колыбель надежды» Елена Котова демонстрирует беби-бокс, установленный в родильном доме в КиришахФото: Наталья Михайлова/Интерпресс/ТАСС

Когда Мизулина внесла свой законопроект, мне позвонила девушка на девятом месяце беременности из приемного отделения роддома. Матери ее 70 лет. Она позвонила и спрашивает, что ей делать. Она не может воспитывать ребенка, она не может рассчитывать на мужа своего, потому что он на полгода куда-то уехал. Она говорит, что не знает, что ей делать. Я обращаюсь в Кризисный центр в этом городе. Они говорят, что не могут ей помочь. Мы обращаемся в роддом, потому что, с ее слов, она прямо вот-вот родит. Врачи к ней в приемный покой целый час не выходили. Не знали, что с ней делать. А мы по телефону удерживали ее в приемном отделении, потому что понимали, что она сейчас уйдет, и произойдет трагедия!

У меня были истории, когда я привозила девушек из других регионов в Пермь, чтобы они могли получить медицинские услуги, и чтобы ребенок родился в безопасности. Поначалу тоже «выкидывали» таких женщин из роддома: не зарегистрирована — не имеет права рожать! Я «Скорую» вызывала на крыльцо роддома. Через министра пришлось действовать.

Я начала потом выяснять, что происходит с такими женщинами в роддоме. Спросила: «А где у вас в роддоме специалисты по профилактике отказов?» А их нет!

— Не стоит ли тогда бороться за то, чтобы работала профилактика отказов?

— Стоит. И этим стоит заниматься. И анонимно дать возможность женщине обратиться. Дать ей возможность безопасно войти в медицинское учреждение. А там уже специалист по профилактике отказов должен правильно выстроить работу. Не нужны многочисленные службы для отчетности, нужны конкретные специалисты, умеющие работать с такой категорией женщин.

Я на эту историю смотрю глазами ребенка. Когда он находится в утробе матери, то еще не знает, что есть специалисты по профилактике отказов, он не знает, что есть Конституция Российской Федерации, которая гарантирует ему его право на жизнь, он ничего этого не знает. И только от его матери зависит его дальнейшая судьба.

На первом месте должна быть беременная женщина, женщина с ребенком. В Пермском крае при поддержке Министерства социального развития мы открыли три кризисных центра для женщин. 238 женщин на первое января и 192 ребенка получили помощь в рамках работы этих центров. У меня нет ни одного отказа от детей. Это профилактика. Это работа. А просто говорить и писать о необходимости профилактики, с трибун рассказывать, красивые буклеты печатать и друг другу на форумах раздавать… это не поможет! Это на разных орбитах. Кстати, учат профилактике в основном те, кто ни разу не видел этих женщин. Поэтому столько стереотипов и небылиц вокруг этой проблемы. Реальных то специалистов — раз, два и обчелся!

Я забирала и из подъезда беременных. И с остановок автобусных. Кому-то я «Скорую» вызывала на остановки. Девушка рожала на улице, а никто трубку не брал. Я всегда говорю, давайте сначала ребенку сохраним жизнь и здоровье, а потом все дружно порассуждаем о морали. Система, общество, близкие люди доводят женщин до истерического состояния, а потом она совершает преступление. Одной женщине сказали в Москве: «Не вопрос, мы на любом сроке и без документов сделаем вам аборт за сто тысяч». Это что такое?

— Случай в Ставрополье, где в беби-бокс ребенка отнесла ребенка не мама, говорит о том, что это не такая уж безопасная история.

— Эту историю СМИ переврали. Там в семье двое детей, они растут у бабушки. Почему она ребенка отнесла в беби-бокс? Потому что она хотела привлечь внимание к своей проблеме. К тому, что мать ребенка не выполняет свои обязанности.

— Но это же не бабушке решать, кто и какие обязанности должен выполнять.

— А если мама с папой на принудительном лечении от наркомании? Такие как раз никуда детей не сдают и не убивают. В Ставропольском крае эту историю переврали полностью. Но сейчас там все хорошо — дети живут с бабушкой. А наркоманы никогда в жизни не отдали бы ребенка. Потому что ребенок — это детские пособия, это источник дохода.

— Но все-таки беби-боксы не гарантируют, что ребенка не сдаст отец, который вдруг решит, что ребенок семье не нужен.

— Если хоть кто-то из семьи это сделал, то это значит, что в этой семье есть большие проблемы. И любая мать, которая не увидит своего ребенка в течение часа, побежит в полицию. Если ребенка оставляют в беби-боксе, то в этом случае полиция проверяет, не находится ли ребенок в розыске. Но ни одного такого случая, кроме упомянутого выше не было!  

— А разве гарантированная матерям анонимность не усложняет розыск ребенка?

— Если ребенок реально пропал, то все приметы есть в органах полиции. И при оставлении ребенка в беби-боксе его приметы сравнивают с приметами пропавших детей. Не надо ничего выдумывать и придумывать! Правоохранительная система работает, органы опеки тоже! Почему МВД и Следственный комитет поддерживают нашу работу? Потому что они не хотят находить трупы детей, которых оставили в магазине, на лавочке, в сумке. 

Мы помогаем родителям, которые передумали, которые поняли, что ошиблись. Помогаем сделать ДНК-тест, и в судебном порядке ребенка возвращают в семью.

То, что младенцы умирают в подъездах, в парках, мало кого беспокоит. Люди будут писать в интернете о том, какая плохая его мать. Но когда я прошу помочь беременной — диалог заканчивается. 

Я пришла в один роддом и предложила организовать анонимные роды. А мне в ответ: «А кто будет платить за это?» Я буду платить за это. Я соберу денег.

К сожалению, мало кому интересен тот опыт, который мы наработали за пять лет по профилактике инфантицида. С высоких трибун порой заявляют, что мы детей продаем на органы. Я всегда отвечаю — если вы знаете такие факты, почему не заявляете в полицию? И диалог заканчивается. Потому что это вранье! И аргументов нет!

Я очень хочу, чтобы каждый из нас перестал осуждать и обсуждать, а хоть один раз помог конкретной семье в трудной жизненной ситуации. Не зайчика привез в детский дом нарядному мальчику, а женщине с ребенком продуктов купил, например. Тогда может что-то измениться.