Ты наша доченька

Оксана и Паша познакомились в Гатчинском психоневрологическом интернате. Оксана с детства по детдомам и интернатам — своих родных не знает. Паша до 13 лет жил с бабушкой, родители умерли. Бабушка квартиру завещала на троих — Паше с братом и тетке мальчиков. После смерти бабушки тетка Пашу выписала и сдала в интернат, а брат уже к тому времени в тюрьме сидел. Пашин интернат был в Волховстрое, потом был интернат в Кировском районе Ленобласти, а потом грамотный Паша написал просьбу, чтобы его перевели в ПНИ в Гатчину — там уже обосновался остепенившийся брат с семьей.

Вот в Гатчинском-то ПНИ подошла к Паше девушка Оксана и шепотом попросила помочь закачать музыку в компьютер, а на следующий день пригласила кофе пить. Тоже шепотом. Оксана и сейчас говорит свистящим шепотом — с напряжением связок, с постоянным желанием быть услышанной. Это давно так — из-за частых простуд и гайморитов в детстве. Ее никто не лечил толком и не выяснял, что со связками и голосом.

«Оксана мне понравилась больше других, — улыбается Паша. — У меня были девушки, а у нее — я первый». Оксана тоже улыбается. Год они так встречались — за ручку, кофе, музыка, разговоры, она надрывным шепотом, а он с улыбкой, рассудительным мягким голосом. И поженились. А потом уехали во Всеволожск учиться — там только что открыли «МЦ СИТИ» — мультицентр социальной и трудовой интеграции инвалидов. Учиться поехали на одну специальность — кухонный рабочий. Паша специальность получил, а Оксана не успела.

Вообще-то они понятия не имели, что Оксана беременна. Ей несколько лет назад делали операцию, сказали, что детей не будет. Худенькая Оксана не знала, что с ней происходит, когда почувствовала «что-то сильно не то», повезли на УЗИ: «У вас семимесячная беременность, девочка». Оксану отправили в интернат в Гатчину, потом, как пришло время, повезли в роддом. Ошалевший Паша заклинал ее: «Только ничего не подписывай, ребенка не отдавай».

Дочку у Оксаны забрали сразу, кормить не давали. Но она своим свистящим шепотом отказалась подписывать любые бумаги, просила ребенка показать. Ей не давали. Паша сразу позвонил юристу мультицентра Роману, попросил помощи. А Роман, воспользовавшись  «телефонным правом», позвонил Ирине Дрозденко, жене губернатора Ленобласти, которая и была инициатором открытия «МЦ СИТИ». Благодаря звонку «откуда следует» в интернат, а потом в роддом, к Оксане почти не приступали с предложением об отказе от ребенка. Но в ПНИ, в котором, как выяснилось, можно пожениться и жить семьей, семье с ребенком проживать нельзя категорически. Деваться ребятам с дочкой было некуда. Кристина оказалась в детской больнице, у Оксаны, поначалу заливавшейся молоком, но ни разу дочь не покормившей, молоко пропало.

Спасло семью стечение ряда обстоятельств. Кроме звонка губернаторше случилось еще несколько удач. В Гатчинской опеке сидят, в общем-то, нормальные люди, они сотрудничают с АНО «Партнерство каждому ребенку» — петербургской общественной организацией, которая работает и в Ленобласти (это важно, потому что город и область — два разных субъекта федерации).

«Партнерство каждому ребенку» придумало программу «Обратно к маме». Цель программы в том, чтобы ни один малыш в сложной ситуации не оказался в сиротском доме, в приюте или, без необходимости, в больнице. Только в семье —  и желательно, в родной.

Для спасения семьи нужна помощь не только психологов, юристов, педагогов, но и другой семьи — профессиональной, куда на время помещают ребенка, чтобы родная мама, попавшая, например, надолго в больницу, была спокойна, или если мама на реабилитации, или если в семье что-то пошло не так, и родители и дети не могут пока быть вместе. И вот «Партнерство каждому ребенку» взяло под крыло Оксану, Пашу и Кристину. Профессиональная мама — Лия Петровна Кравчук — приняла их в свой дом на окраине Павловска — на три месяца, чтобы за это время решился вопрос, где и как ребятам жить дальше. Семья воссоединилась в Павловске спустя месяц после рождения дочери — Кристину наконец-то отдали родителям из больницы. Родительских прав не лишили, хотя, как говорит Паша, директор интерната поначалу именно это и собирался сделать .

Лия Петровна с мужем с девяностых годов начали помогать безнадзорным подросткам, потом взяли первую девочку под опеку. Эта девушка сейчас уже закончила институт и сама стала мамой двоих детей. Остальные дети Лии Петровны растут, учатся, устраивают свою жизнь —у выросших приемных уже родилось двадцать внуков. У родной дочки Лии Петровны тоже трое детей. Живут вместе. Сейчас у Лии Петровны большая приемная семья — на этот раз много подростков-мальчишек. Но в ситуации Оксаны и Паши Лию Петровну попросили быть именно «профессиональной мамой» — а соответствующую подготовку она прошла в «Партнерстве каждому ребенку». Надо было помочь ребятам научиться стать родителями. Как смесь разводить, как переодевать, как мыть-кормить-поить-укачивать грудничка. Как держать после кормления, чтобы малышка не срыгнула. Как купать. И еще оказалось, что Оксана с Пашей сами себе готовить умеют, дом содержать в чистоте — тоже. Но вот с семейным бюджетом не всегда получается — надо научиться рассчитывать две пенсии — это около 30 тысяч рублей — чтобы хватило на месяц жизни. Лия Петровна и с Кристинкой готова побыть, дать Оксане отдохнуть.

Мы сидим в просторном коридоре, Кристинка спит в комнате. Паша подробно рассказывает — как и чем кормят дочку, как теперь стало лучше у нее с животиком. Вдруг из комнаты — тоненький плач. Оксана срывается. Дочка проснулась. Надо покормить. Потом малышка покакала, ее помыли, поменяли памперс. Оксана все время шепчет: «Ты моя красавица, доченька». Она и на улице, когда гуляем, постоянно заглядывает в коляску, дотрагивается до ручонки малышки и снова: «Ты моя родная красавица, моя доченька». Оксана никогда никому в жизни не говорила: «Мамочка, я люблю тебя».

Этот блаженный первый год жизни младенца — когда с каждой неделей он растет, когда долгие прогулки и ежевечернее купание, когда бесконечно удивляешься и крохотным ноготкам, и ресничкам. У ребят теперь есть это нежданное счастье. Паша говорит, что чувствует ответственность за жену и дочку. Показывает медицинскую карту Кристины — судя по записям и результатам многочисленных обследований, с ней все в норме. Сейчас ребята были на комиссии — их должны официально признать способными жить самостоятельно, потом надо выправить документы о смерти Оксаниной мамы — через суд 35-летнюю Оксану должны признать сиротой, нуждающейся в жилье и никогда его не имевшей. И тогда их поставят на льготную очередь. А пока придется снимать. С ними всегда будет кто-то рядом из «Партнерства каждому ребенку» — часто навещать, помогать и поддерживать. Кто-то рядом должен быть всегда, потому что Паше надо будет идти работать, а Оксана быстро устает. А Кристинка будет расти, она встанет на ножки, потом пойдет, побежит, начнет говорить, задавать вопросы. Я не хочу загадывать и придумывать — как там что будет дальше. И ребята пока не загадывают. Пока надо поэтапно — получить жилье, обосноваться, растить ребенка, быть родителями. И чтобы кто-то мудрый и понимающий был рядом.

Я приезжала к Оксане и Паше дважды — первый раз с Валентиной Аркадьевной Головой — координатором программы «Обратно к маме» «Партнерства каждому ребенку», а потом мы приезжали вместе с Ксенией, чтобы сфотографировать ребят. Когда маршрутка зарулила на кольцо, Паша и Оксана с Кристинкой в коляске нас уже ждали на остановке. Это был длинный день — с прогулками, кормлением, вечерним купанием. С шепотом Оксаны: «Ты моя доченька».