«Мама — киборг, что ж такого?»

Чтобы передвигаться на инвалидной коляске, нужны крепкие бицепсы. Чтобы справиться с домашним хозяйством без руки или без ноги, нужны ловкость и идеальное чувство равновесия. Для прочих достижений не помешают сила воли и вера в себя. А что нужно женщине с инвалидностью, чтобы вырастить ребенка?

***

«Нога сейчас зарядится и убежит»

Елена Волохова, 38 лет:

Рука отдавала ужасной болью, и Елена думала об одном: лучше бы ее отрезали. Тогда боль уйдет. Она толком не осознавала случившегося — была под действием анестезии. В страшной аварии Елена Волохова потеряла ногу, а потом и руку. Но почему-то, вспоминает она, не увидела в этом трагедии. Волновало другое: а как рассказать детям? Дочке Соне тогда было семь лет. Сыну Павлику восемь. «Приехала домой — они были спокойны, но удивлены: «Мама, а как это, у тебя нет ножки? А где косточка?»»

Полгода Елена привыкала к своему новому телу — и к новому образу жизни. Новым было все. Как подняться на второй этаж дома на одной ноге и с одной рукой? Удержать равновесие, прыгая по ступенькам, почти невозможно. «Я старалась не испугать своей неуверенностью детей. Помню, придумала спускаться вниз на подушке — и дети подключились к этому, мы превратили это в игру. Пришлось ползать и по дому».

В тот момент, говорит Елена, очень помогла свекровь — она бросила работу, поддерживала. Без ее помощи Елена бы не справилась. Но постепенно стала учиться делать что-то самостоятельно: порезать овощи, приготовить суп. Теперь каждая мелочь давалась непросто: как, например, почистить картошку одной рукой? В ход пошли терки, шинковки, ручные комбайны.

Через полгода Лена освоила протезы. «И мы снова что-то обыгрывали с детьми. Мама для них стала роботом. Особенно их забавляло, что протез электрический — его можно заряжать, как мобильный телефон. Шутили: «Вот нога сейчас зарядится и убежит!»»

Соня и Павлик поначалу немного стеснялись мамы, особенно когда она приходила в школу. Одноклассники дразнили: «У тебя мама — калека». Павлик дрался с обидчиками. Но Елена решила, что стесняться нового тела не будет. Даже наоборот: стала надевать короткие юбки, шорты. Это шокировало окружающих. Но со временем детям передалась уверенность мамы в себе. Они успокоились. А Елена привыкла к открытой демонстрации своей инвалидности. «Моим детям теперь даже смешно, когда они видят, как на меня смотрят в транспорте. Люди реагируют по-разному. Кто-то улыбается, показывает «Классно!»— кто-то кривится. Но для меня важно, что в итоге они начинают размышлять об этом».

Елена Волохова с сыном Павлом и дочерью СонейФото: Олеся Пирогова

Елена Волохова прыгает с парашютомФото: Андрей Веселов

В Вологодской области живет девочка, у которой, как у Елены, нет руки и ноги — такой она родилась. Семьи дружат по переписке, Елена с самого начала поддержала маму девочки, рассказав о своей истории. «Когда малышка подрастет, я навещу ее, чтобы показать, что она не одна, и что все в мире возможно. Вообще, я думаю, со мной произошло все не просто так. Я должна была сделать что-то важное в жизни. Поэтому в прошлом году создала свой благотворительный фонд «Подари любовь миру», мы помогаем детям в детских домах. Сейчас Соне 12 лет, Павлу 13. Я стараюсь приобщать их благотворительности и вижу, как изменились за эти годы мои дети. Стали терпимее, сострадательнее».

Осенью Елена выступала во Франции в составе сборной России по прыжкам с парашютом для людей с инвалидностью. Команда получила золото, хотя для Елены эти соревнования были чистой импровизацией. «Первый раз я прыгнула летом. Было ужасно страшно выходить из самолета на высоте четыре тысячи метров! Но я ни от чего теперь не отказываюсь! Все, что предлагает жизнь, я беру».

«Мое счастье растет»

Алена Бекишева, 30 лет:

Пятиэтажка, четвертый этаж. Чтобы спуститься и выйти на улицу, держась за перила и костыль, Алене требовалось 15 минут. И она проходила этот путь каждый день до седьмого месяца беременности, чтобы ездить на работу. Постепенно довела время до рекордных пяти минут. Но потом поняла: не сможет восстановиться. И смирилась с инвалидным креслом-коляской.

Алене было 18 лет, когда она попала в автомобильную аварию. «Целый год моя мама была рядом со мной — она умерла через год после случившегося. И только потом я узнала, что в какой-то из многочисленных больниц, где я побывала, маме кто-то из врачей сказал, что я не смогу родить. Я даже не знала об этом разговоре. Это была неправда. А мама жила и умерла с этой мыслью», — говорит Алена.

Три года спустя Алена держала в руках тест с двумя полосками и плакала от счастья. Она была уверена, что не сможет стать матерью, беременность не была запланированной. «У меня даже вопроса не возникало, как я смогу выносить ребенка. Я считала себя обычным человеком, как все. Моя родная сестра Марина была рядом. Она сказала: «Да ты что плачешь, справимся!»»

Алена поехала рожать в Нижний Новгород — там безо всякого кесарева сечения колясочницы успешно рожают сами, у врачей есть опыт принятия таких родов — и вернулась домой уже мамой Максимки. «Я влюбилась в малыша! Мне это помогало в самооценке: да, тяжело, но я могу, я справляюсь! И вот оно, мое счастье, растет! Мой помощник! Я ведь с детства мечтала о сыне».

К бытовым мелочам приходилось приноравливаться. Для пеленания Алена использовала широкое кресло, возила сына в люльке. Но без помощи близких, отмечает она, было невозможно. Помогали сестра, папа, подруги детства.

В полтора года Максим пошел в детский сад. «Одна добрая девочка из соседнего дома шла в школу, а его заводила в садик. Я вставала у окна, держась за стену, смотрела, как мой малыш идет в садик с девочкой, и рыдала: «Как же я хочу сама его водить, сама его одевать и раздевать, общаться с воспитателями!» Только когда маме с сыном удалось переехать в другую квартиру, появилась возможность более активного передвижения.

Алена Бекишева с сыном МаксимомФото: из личного архива

Группа ДНК на сцене. Алена Бекишева и Михаил ЧетвертаковФото: из личного архива

Алена понимала, что растущему малышу нужна активная мать, и старалась быть с Максимом во всех его играх. Получила права — чтобы возить сына на тренировки по хоккею… вошла в правление «Параплана» — организации инвалидов-колясочников в Дзержинске. Стала солисткой группы ДНК — «Друзья на колесах» — вместе с Михаилом Четвертаковым, председателем «Параплана». Алена признается, что сын для нее — главный стимул к саморазвитию.

«Наша группа «ДНК» выступала и в школе Максима — и он очень гордился мной. Когда я жду сына у школы, дети выбегают, чтобы со мной сфотографироваться. Однажды вышли старшеклассники и сказали Максиму: «Какая у тебя классная мама!» Иногда мне говорят: «Мы очень сочувствуем вашей беде». Но беды нет. Человек на коляске может быть даже счастливее других. И я объясняю: это просто средство передвижения, моя карета!»

«Я не принцесса, я танк»

Ксения Овсянникова, 31 год:

В 10-м классе Ксения просто неудачно нырнула. Это случилось в июле, и все говорили: тебе сделают операцию, пройдешь реабилитацию и в сентябре пойдешь в школу. Но этого не случилось: в 16 лет Ксения оказалась в инвалидной коляске.

Она никогда раньше не занималась спортом. А в институте познакомилась с Еленой Белкиной, своим будущим тренером. Елена тогда собирала первую в России команду по фехтованию на колясках, и Ксения Овсянникова стала ее ученицей. А теперь — уже 11 лет в фехтовании, мастер спорта по фехтованию на колясках, двукратная чемпионка России, чемпион мира 2015 года и чемпион Европы 2016 года.
Люди спорта привыкают ставить жизнь в жесткие рамки. Ксения забеременела, находясь в активной стадии спортивной карьеры, и участвовала в чемпионате России 2011 года уже как будущая мама. Беременность планировала заранее, стараясь рассчитать время декрета, чтобы потом вернуться в спорт.

Но ты становишься мамой — и тут уже не поможет выносливость спортсмена. «До тех пор пока моя дочь не начала сама ходить, я с ней не справлялась совершенно. Помогали близкие. Я была скорее инкубатором — выносила, родила, а дальше мне понадобилась помощь, — вспоминает Ксения. — Я не могла взять ее на руки из кроватки, из коляски или положить, не могла наклониться, ведь второй рукой я должна была опираться на что-то. Не могла искупать ее, не могла сходить с ней в поликлинику. Даже держать ее на руках долго я тоже не могла. Только замешать бутылочку со смесью, принести одежду. А все самое важное делала моя мама. Думаю, в этот период женщине с особенностями здоровья обязательно нужны помощь и поддержка. Я бы сама не справилась».

Сейчас Софии уже пять лет — она любит сопровождать маму на тренировки и в тренажерный зал, а сама ходит в секцию айкидо. И уже хорошо разбирается в фехтовании. «Сразу после родов я вернулась в спорт. Дочка в курсе всех моих дел. Знает, что такое сборы, соревнования, тренировки. Когда меня долго нет, я не звоню домой. Мы решили, что лучше не расстраиваться», — говорит Ксения.

Для Сони с детства человек на коляске — норма. «Он «свой», он вызывает доверие, так же, как человек в спортивной форме. Для нее это не посторонние люди, — улыбается Ксения. — Думаю, когда у нее начнется переходный возраст, и в этот период кто-то из агрессивных подростков вдруг оскорбит ее, сказав что-то плохое обо мне, она обязательно защитит меня».

А недавно Соня сказала маме, что хочет, чтобы она была ее тренером. Для Ксении это важно: «Мне радостно, что в ней воплощаются мои мечты».

Слева: Ксения Овсянникова
Справа: Ксения Овсянникова и ее дочка СофияФото: из личного архива

Ксения ОвсянниковаФото: из личного архива

Ксения сейчас воспитывает дочь одна: «Мой опыт подсказывает, что распадаются 90% пар, в которых один из партнеров  — с особенностями здоровья. Когда ты находишься в зависимости от кого-то — финансовой или просто нуждаешься в помощи — нужно продумать вариант, кто будет помогать, если в дальнейшем отношения не сложатся». Ксения рассчитывает только на себя: «Я не принцесса. Я танк. Капризы и жалобы исключены».

Ксения убеждена: надо уметь переворачивать страницы. «Я научилась жить на коляске — и живу так, как хочу я. Хочу мчаться по жизни как паровоз, — везде бывать, во всем участвовать и быть вместе с дочерью».