Две молодые учительницы едут работать из города в село. Как в старых советских фильмах. «Такие дела» отправились в село Глазок Тамбовской области посмотреть, как живут современные романтики-педагоги, бросившие теплые мегаполисы
Роксане Пономаренко 22 года, она из Екатеринбурга. Летом закончила педагогический. Москвичке Арине Сачковой 23 года, в багажнике — МПГУ имени Ленина и целый год опыта работы в частной столичной школе. Обе прошлой зимой случайно узнали о проекте «Учитель для России» и загорелись в нем поучаствовать. Благотворительный фонд «Новый учитель» и Высшая школа экономики отбирают и обучают талантливых молодых специалистов, жаждущих изменить мир к лучшему, для работы в обычных региональных школах Калужской, Воронежской, Тамбовской областей. Большинство школ проекта находятся в областных городах и райцентрах. Работу именно в сельской школе девушки выбрали сами.
Глазок по современным меркам село большое — почти полторы тысячи человек — и вполне благополучное. В нем чувствуется жизнь. Несколько продуктовых и хозяйственных магазинов, Сбербанк, большой дом культуры с кружками по интересам, новая детская площадка, отреставрированная церковь. Но тут и там глаз цепляется за заброшенные дома и целые части улиц — остатки былой роскоши. Когда-то в Глазке было почти пять тысяч жителей, совхоз-миллионер, предприятия. Сейчас работы практически нет. Почти в каждой семье кто-то уезжает на заработки, вахтами: в Воронеж, в Москву. До райцентра — Мичуринска — час на автобусе по заснеженной дороге. Оттуда ночь поездом до Москвы. Фонарей нет. Ночью темно, звезды, собаки лают, и снег хрустит под ногами.
На центральной улице Глазка, которая, как ни странно, носит имя не Ленина, а Пушкина, собраны все местные достопримечательности, в том числе местная общеобразовательная школа (полное название школы звучит, как и большинство современных аббревиатур в образовании, довольно затейливо — Глазковский филиал МБОУ Кочетовской СОШ имени Героя Советского Союза Н. Шерстова).
Продвинутая сельская школа
Школа, надо признать, производит сногсшибательное впечатление. Для села неожиданно. Первая ассоциация — усадьба. Но дворянских поместий в Глазке вроде бы не было. Местные довольно улыбаются уже привычной им реакции гостей. Школа новая, такой ее построили взамен сгоревшей стандартной трехэтажки лет восемь назад. Про спортивный зал только забыли. Обещают достроить, но дальше свай дело пока не идет.
У входа несколько пар лыж. Кто-то принес на урок физкультуры. Катаются тут же на поле в 100 метрах от школы. А некоторым на лыжах и до школы удобно добираться. Треть ребят привозят из соседнего села на автобусе. Всего в школе с нулевого по 11-й класс сейчас 96 учеников. В 11-м в этом году единственная выпускница. Захожу с трепетом. Вломиться в чужую школу посреди урока и звонить учителю на мобильный — преступление высшей пробы. Предновогодняя неделя. В холле первого этажа большая елка, стены в мишуре и снежинках. Но весь холл у входа — в плакатах про правила дорожного движения и вред курения и наркотиков.
Навстречу выходят две девочки. Одна лет семи-восьми, вторая — постарше, с обаятельной улыбкой и серебряной звездочкой на щеке. Это Роксана Игоревна, учитель русского, литературы и английского в младших и средних классах. На английском второклашки сосредоточенно делают новогодние открытки из цветной бумаги, попутно повторяя английский алфавит в стихах. Роксана Игоревна нарезает для открыток заготовки и рассказывает ребятам, что открытки подарят бабушкам и дедушкам в доме престарелых.
На перемене заглядывает Арина Михайловна. У нее уроки уже закончились, и впереди только легкий разгром столовой. Обещали с детьми напечь имбирных пряников. От директора школы училки получили практически полный карт-бланш. Хотите печь — пеките. Печь и украшать пряники собираются человек 30 — и девочек, и мальчиков из разных классов.
«Первый месяц родители несколько настороженно спрашивали, нормально ли, что дети на уроках литературы рисуют, — рассказывает директор Надежда Дмитриевна Сорокина. — Я пошла сама посмотреть — да, нормально! Пусть поют, пусть рисуют, пусть делают все, что помогает усваивать материал. Мне очень нравится, какая открытая и творческая атмосфера у девочек на уроках. Я сразу сказала: все, что не запрещено — разрешено. Пусть таскают парты, пусть садятся, как хотят, лишь бы был результат».
Училками они называют себя сами. Как у Бел Кауфман в знаменитом романе «Вверх по лестнице, ведущей вниз» — о том, как многое может изменить даже в самой трудной школе один увлеченный учитель. На перемене на Роксане гроздьями виснут дети. И как-то внезапно вся гурьба начинает носиться паровозиком, шум, гам, веселье и человек двадцать на хвосте. Взрослые учителя на забавы училок посматривают снисходительно, но доброжелательно. В нагрузку к 25 часам в неделю у каждой есть классное руководство. У Роксаны пятый класс, у Арины — восьмой. Когда на родительском собрании они устроили чаепитие с шарлоткой, произошел разрыв шаблонов. Родители привыкли на собраниях выслушивать негатив, а тут каждый получил записку с благодарностью за ребенка и описанием его достижений. Когда в классе семь-восемь человек, узнать и понять удается каждого.
Училки, общаясь с коллегами по программе, уехавшими в другие места, считают, что им очень повезло со школой и директором. Здесь очень хорошая атмосфера, светлая. И дети открытые, все чувствующие. Хотя у многих проблем хватает. Есть многодетные, кого-то воспитывают бабушки, на ком-то с детских лет хозяйство, кто-то был свидетелем смерти отца. Есть неожиданно светлые головы. Они такими просто родились. Хотя у них те же проблемы дома.
Училки покоряют село
Быт приезжих сельских училок тоже очень киношный. Рассказывают, что не ожидали, какой заботой их окружат местные. С поезда встретили, дом нашли. Нанесли овощей из своих хозяйств, сало, масло. Научили делать голубцы. Сводили за руку, к кому ходить за яйцами, а к кому за молоком. Выдали велосипеды. Сосед поделился паролем от своего wi-fi. Первое время все заглядывали, разобрались ли с газовым котлом, водой, все ли работает. Когда Роксана заболела, пришли лечить ее свиным жиром. «Тут это главное лекарство, — смеется Арина. — Что болит, то и мажут салом. И ведь помогает, что самое удивительное». «Мы поначалу растерялись, не знали, чем можем отблагодарить за такую заботу. И в школе приняли сразу, без напрягов, — говорит Роксана. — В объятия не кидались, но хорошие, рабочие, ровные отношения сложились сразу».
От дома до школы минут пять-семь прогулочным шагом. Большой деревенский дом на три семьи с тремя отдельными входами. Во дворе десяток разнообразных хозяйственных построек. Туалет в дальнем углу. Сарай, гараж, курятник. Грозный пес на цепи. И явно летом грядки. Терраса, сени, большая кухня с ванной, две спальни и гостиная, удобства во дворе. Холодильник на кухне в цитатах из Бродского.
Из школы приходят домой, оставляют тетрадки и идут в магазин. Почти ежедневный ритуал. Купить маслины, вкусный местный хлеб, овощи, иногда сосиски. У веранды уже собрались местные коты. На ужин у всех сегодня паста болоньезе, салат и чизкейк по-глазковски. Обедают обычно в школе за 300 рублей в месяц. Кафе нет. Из развлечений по субботам дискотека в местном клубе. Молодежи в селе немного.
Поначалу приезд училок вызвал оживление мужского населения. Хи-хи, ха-ха, айда гулять, девчонки, вы же не замужем. Когда ухажеры в два часа ночи стали трезвонить в дверь и ходить под окном, перепуганные потенциальные невесты наутро рассказали о визитерах в школе и соседям, и тех сдуло.
«Мы пару раз ходили на местную дискотеку. В целом в селе алкоголиков нет. Все очень спокойно и умеренно. Но отдыхать или танцевать без алкоголя не могут. Мы как-то пригласили двух знакомых в гости. Но беседа не задалась. Гости подливали вина, спрашивали, почему мы так мало пьем, и недоуменно слушали наши рассказы про школу. Кажется, принцев-трактористов не бывает, — смеется Роксана. — Или мы их пока не встретили».
Иногда под настроение выходят на прогулку, забавно нарядившись, нацепив огромные очки, серебряные звезды, смешные аксессуары. И сами для себя устраивают праздник. Аксессуары Арина мастерит из серебристого утеплителя.
Каждый вечер в своей гостиной-учительской они собираются каждая со своими тетрадками на проверку, готовятся к урокам на следующий день. Арина делает карточки для английского. Роксана, ворча, заполняет журнал, от которого отлынивала две недели. Арина подтрунивает, что лучше, как она, тратить на это двадцать минут каждый день в школе. Выставлять оценки Роксане Игоревне не по душе. В первой четверти они ставили только четверки и пятерки, потом директор мягко попросила быть «не такими добрыми». Главное место в гостиной занимает принтер. Его купили с первой же стипендии. Большинство материалов к урокам готовят и распечатывают сами. К обычной учительской зарплате, она у училок 17-18 тысяч, они получают по программе стипендию 35 тысяч. Директор хлопотала в местном отделе образования, и, возможно, будет и местная доплата еще 2500. Зарплату переводят на олдскульную сберкнижку. Банкомата в селе нет.
Легкость бытия
Училки считают, что для местных они немножко странненькие — такие инопланетянки. «У нас более легкое отношение к жизни и к самому статусу учителя. С детьми на равных. Мы можем с ними нарядиться, петь, смотреть кино и есть пиццу. Они позволяют себе над нами шутить. Культивируемая дистанция учитель-ученик не дает автоматически соблюдения дисциплины», — убеждена Арина. «Некоторых замыкает на системе: шаг влево, шаг вправо. Как можно писать диктанты не в тетради для диктантов. Я вот с этим попалась», — смеясь, закатывает глаза Роксана.
«Те, кто работают по 20 лет, замучены регламентами и проверками. Они не могут отпустить ситуацию. А у нас другой подход. Мы не делаем никаких революций, но у нас есть внутреннее ощущение свободы. Я могу сесть на пол с детьми и читать книжки. Недавно мы при свечах читали вслух «Страшную месть» Гоголя. А словарные слова лучше всего запоминаются во время игры в «виселицу» или «крокодил».
Главное посмотреть на урок глазами ребенка. Ему скучно 45 минут слушать правила русского языка. Школа не должна быть карцером, в котором дети приговорены провести 11 лет. Нужно быть максимально интерактивным, тогда даже восьмиклассники отрываются от телефонов», — рассказывает Роксана.
Мы доедаем конфеты, оставшиеся от такого интерактивного урока литературы в седьмом классе. Как привлечь внимание семиклассников к поэзии? Просто заставлять учить — не работает. Роксана Игоревна предложила ребятам наделать фантиков для конфет с секретом. Выбрать понравившееся стихотворение и переписать два четверостишия на листок. Мальчишки корчат физиономии от любовной лирики, и Роксана предлагает выбрать им любые понравившиеся стихи из сборников поэзии, которая она принесла. На несколько минут воцаряется тишина, пока кто-то из ребят, листая книгу, вдруг восклицает: «О, Пастернак — это тема», — и начинает быстро писать. Где-то когда-то Пастернак уже всплывал на уроке, и вот, обрел своего нового почитателя. Потом в каждый такой фантик заворачивают конфеты, собирают в один мешок, вытягивают по очереди и вслух читают, кому что досталось. С чтением сложно практически у всех и во всех классах. Дома книг почти нет, школьная библиотека сгорела. В средних классах часто читают программные произведения вслух, а параллельно рисуют то, о чем слышат.
Хотя уже на опыте поняли, что иногда, как бы учитель ни выделывался, его не слушают. «Бывает, рассказываешь что-то, весь трепещешь от темы, и вдруг кто-то из класса говорит: «Ой, у вас кроссовки Reebok? И у меня такие же». — И все. Ты понимаешь, что ты для них не говорящая про «Тараса Бульбу» голова, а человек в кроссовках, с прической, украшениями. Они всего тебя разглядывают. Ловят твои эмоции, ощущения, и этот взаимный процесс очень интересный», — говорит Арина. «У меня как-то началась неделя глубокой тоски по дому, — рассказывает Роксана. — Пришла на урок в седьмом классе и поняла, что не могу вести литературу. И мы стали просто разговаривать. Встаньте дети, встаньте в круг, вот мой ноутбук». Роксана признается, что тогда вместо литературы использовала урок как сеанс психотерапии от семиклашек. Рассказывала им про свою семью, свой дом, показывала фотографии. Роксана говорит, что семья до самого ее отъезда в конце августа думала, что это какая-то шутка. До этого она ни разу от родителей никуда не уезжала. У Арины мама с удивлением спросила: «А что, поближе школ не нашлось?» Арина уверила, что нет. Ей, наоборот, хотелось уехать подальше. «Чем контрастнее — тем круче».
Программа «Учитель для России» рассчитана на два года. Роксана с Ариной в Глазке только первый учебный год и думать, что будут делать потом, пока не хотят. «Наши учителя с интересом смотрят на тот позитив, который излучают девочки, и признают, что они совсем другие. Нам всем хочется изменений. И я готова сделать все, чтобы они тут задержались. Арину я вообще вижу на месте завуча. Мне кажется, у нее получится», — говорит директор глазковской школы.
«Я до сих пор не могу понять, это программа для людей, которые хотят преподавать, или для детей, от которых новые учителя скорее всего уйдут через два года. Девиз программы «Помоги ребенку стать автором своей жизни». Но на деле получается по-разному», — не разобралась для себя Арина.
«Мне кажется, главная задача — чтобы вырос человек, который понимает, что он хочет, что ему интересно и что важно и интересно людям вокруг него, — рассуждает Роксана. — В обычной школе этого нет. За ребенка заранее решают, куда он должен идти и чего хотеть. Читать, писать и даже ходить в туалет по разрешению. Практически первое, что мы сделали — отменили правило спрашивать разрешения выйти. Можно выйти, можно поднять с пола ручку, можно попросить ластик — это бесконечная череда лишних вопросов, которые всех только отвлекают. Конечно, можно!»
