«Такие дела» выяснили, как дождевые черви превращают навоз в золото
В городе Коврове Владимирской области живут самые породистые, прожорливые и титулованные дождевые черви в мире. Количеству полученных ими медалей, кубков и международных дипломов позавидует любой олимпиец. «Такие дела» заинтересовались племенным разведением дождевых червей и узнали, как черви превращают навоз в золото.
***
Определения «элитный» и «породистый» по отношению к обычному, казалось бы, дождевому червяку, сами по себе кажутся крайне странными. Ну кто в детстве не проводил опыты над червяками, лениво выползающими отовсюду в дождливую погоду. В мире живут более семи тысяч видов дождевых червей. На любом подмосковном огороде их можно накопать 14-15 разных видов. Но, вероятнее всего это будут неправильные черви, не золотоносные.
История эта напоминает сюжет с дорогостоящими сортами кофе типа «Черный бивень» и «Лювак». Только кофе «золотую» добавочную стоимость дают поедающие зерна слоны и забавные пальмовые куницы. А «золотое» сияние почве с навозом и другими пищевыми отходами придают специальные правильные черви. Секрет правильных червей в образе жизни и бесконечном потреблении. То, что они поедают, превращается на выходе в отличное эффективное органическое удобрение биогумус. То самое золото. Сородичи других видов постоянно в питательной среде обитать не могут и гибнут от белковой передозировки. Правильный червь — идеальный биоробот. Не болеет. Не устает. Ест и плодится.
Лет восемь назад я случайно попала на сайт, где по экрану весело ползал мультяшный червячок, а на фотографиях седовласый господин с бородкой держал в руках горсть земли с красными прожилками. Рассказы о разведении червей и волшебных свойствах производимых ими удобрений были настолько многообещающими, что я залипла, зачиталась и поехала в Ковров поглазеть на червя. Ожидала увидеть безумного ученого-фантазера. Но червеводами неожиданно оказались бывшие военные, серьезные дядьки, поверившие идеям этого самого ученого фантазера.
Фантазии заземлили и превратили в высокорентабельный бизнес. Та моя первая поездка по Коврову напоминала прогулку короля из сказки «Кот в сапогах»:
«А это чьи луга? — Маркиза Карабаса. — А чьи поля? Земля? Замок?»
Было ощущение, что четверть города купили за золотых червяков: асфальтовый заводик и фитнес-центр, и линию по производству пельменей, и заброшенный кинотеатр, и производство строительных блоков. В копилке активов корпорации «Грин Пикъ» чего только не было. За восемь лет компания повзрослела. От непрофильных активов избавилась. И веселого червячка с сайта убрали. А селекционный владимирский червь с тех пор активно расселился по России и добрался уже до Китая, тесня более известного заокеанского сородича.
Приручить червя
Дождевых червей увлеченно изучал Чарльз Дарвин и отводил им особую роль в земледелии. Но специальной селекцией и разведением дождевого червя первым пришло в голову заняться американцу Томасу Баррету еще в середине 30-х годов прошлого века. Его книга «Одомашнивание дождевого червя» стала бестселлером. А выведенного Барретом компостного красного червя назвали Калифорнийским. Ученый потратил немало усилий и красноречия, убеждая местных садоводов и фермеров в полезности калифорнийца в агрохозяйстве. Со временем калифорнийцы «расползлись» по всему миру, кроме Советского Союза. В Союзе помешанных на червях не было. Точнее, нашелся один — военный медик Анатолий Игонин.
В 1983 году он вышел в отставку, возглавил кафедру военно-медицинской подготовки во Владимирском государственном педагогическом институте. О работе Баррета владимирский профессор, естественно, не слышал. Вместо калифорнийца технологии вермикультивирования отрабатывал на диком дождевом черве — уроженце Владимирской области. Экспериментировал в подвалах пединститута на деньги, выделенные Министерством рыбного хозяйства РФСФР. Не трудно представить, как относились к подвальным экспериментам пожилого профессора окружающие. Но уже через пару лет, скрестив местного северного равнинного червя с высокогорным южным обитателем Чуйской долины из Киргизии, он получил уникальный высокопродуктивный гибрид — прожорливый, плодовитый и активный.
В 1991 году Игонин получил патент на изобретение способа получения технологических (специализированных) пород компостного дождевого червя. Написал пару книг о том, как повысить плодородие с помощью дождевых червей. Но за стенами подвала уже бушевала история: перестройка, путч, развал СССР. И так не самые популярные темы плодородия и экологичного земледелия смыло с повестки совсем. Так бы Игонин со своим уникальным червем и канул в безвестность, если бы после дефолта 1998 года другой бывший военный, сильно погоревший на сделках с ценными бумагами, не искал себе более надежного приземленного занятия.
Идеальное животное
В агробизнес Сергей Конин особо не рвался. В 1989 году, после пятнадцати лет службы в рядах Вооруженных сил, подполковник Конин уволился в запас и подался в коммерцию. Учредил в городе Коврове кооператив «Пикъ», который шил спецодежду, пробовал силы в мебельном производстве, строительстве, удачно играл на фондовом рынке. Дела шли отлично, пока не грянул дефолт. Новый бизнес, решил Конин, должен быть более надежным, производственным и ориентированным на экспорт. Критериев было несколько: дешевый источник сырья, растущий рынок с перспективой на 20–30 лет и простая технология, позволяющая получать максимальную добавочную стоимость.
На одной из выставок внимание Конина привлек биогумус — органическое удобрение, продукт переработки органических отходов сельского хозяйства дождевыми червями. Идея показалась несложной. А вход на рынок незатратным: килограмм сырца (этих самых дождевых червей) стоил всего 30 рублей. Он выяснил, что родоначальник российской технологии профессор Игонин еще и живет по соседству с ним, во Владимире. Пригласил Игонина на работу в свою корпорацию. И выкупил корневой патент на технологию разведения дождевого червя и весь запас червей в придачу — все шесть килограммов. Опасения, что бизнес может не пойти, профессор развеял: «Люди меня подводили много раз, черви — никогда». И ведь не обманул.
В 2000 году под новый проект создали биотехнологическую экспериментальную лабораторию, а затем и производство по технологии, получившей название «Грин-Пикъ».
Если прежде в мире использовалась американская контейнерная технология, то в «Грин Пикъ» пришли к выводу, что и без контейнеров и ящиков черви из места, где их кормят, не уйдут. Вместо контейнеров — ряды гряд, в верхний слой которых регулярно подкладывают навоз. Черви, как и все живое, не любят отходов собственной жизнедеятельности, поэтому двигаются за новым кормом, оставляя за собой готовый продукт. В сутки проходят примерно два сантиметра. Это позволило сократить производственный цикл со 140 до одного-двух дней. И втрое снизить стоимость биогумуса. А черви и правда никуда не ушли. Кроме вечных путешественников. Таких 2%. Тяга к перемене мест в них заложена генетически, что обеспечивает рост популяции и расселение вида.
Породистому червю с легкой руки Конина дали имя Старатель. Ему показалась удачной ассоциация с охотниками за золотом, которым червь мог бы еще и фору дать. Обычно из тонны золотоносного грунта намывают два-три грамма золота. Червяк эффективнее. Из тонны навоза «наедает» ценности, равной в пересчете восьми граммам золота на внутреннем рынке и до 50 граммов при экспорте. На внутреннем российском рынке цена биогумуса — 200 долларов за тонну, а на мировом доходит до двух тысяч.
«Тонна компостированного навоза стоит 600 рублей, биогумус на выходе — от 12 тысяч рублей за тонну. Из одной тонны навоза получается 600 килограммов биогумуса и прирост на 10–15 килограммов червя, — раскрывает Сергей Конин нехитрую арифметику. — Черви прекрасно размножаются. Не болеют. Не переносят инфекций. Кормятся отходами. Им не нужна электроэнергия. При правильных условиях содержания за год один килограмм червя размножается до полутора тонн». И правда, идеальные животные.
Конин так убедителен, что невольно начинаешь прикидывать, где бы на даче поселить небольшое стадо червей. Кажется, это совсем не сложно. Действительно, именно фермерские и подсобные хозяйства и дачники скупают разнообразные органические удобрения, экспериментируют, озабочены чистотой и качеством продукции прежде всего. По данным Минсельхоза 80% овощей, производимых в России, выращиваются на личных подсобных хозяйствах и дачах.
Крупные сельхозпроизводители до сих пор органическим удобрениям предпочитают разнообразную химию.
Китайский след
Бизнесмены технологию не скрывали и «Старателя» от людей не прятали. Охотно делились с интересующимися сначала бесплатно, а когда открыли Школу имени профессора Игонина (прародитель «Старателя» умер в 2005 году), обучили более 1300 человек из 19 стран. Самой большой группой были товарищи из Китая: 37 человек во главе с парторгом и соглядатаем из компетентных органов. В составе группы сплошь руководители крупных хозяйств и партийные деятели. Внимательные дотошные китайцы все записывали, во все вникали. А потом купили технологию, партию «Старателей» и перевели четыре крупных китайских завода по производству биогумуса на российскую технологию.
Конин не считает, что сам плодит себе конкурентов. Наоборот, уверяет, что только так можно было создать рынок. Еще 20 лет назад в России про биогумус никто не слышал. А сейчас все вместе идею чистых органических удобрений продвинули. «Биогумус бывает разного качества. Кто-то добавляет торф, знаем одних производителей, которые хвастаются, что кормят червя перегнившим картоном. Хочется поднять планку качества. Как это произошло, к примеру, на рынке такси. Есть разные компании Uber, Gett, Яндекс и другие, они стали работать по стандартам и практически убрали с рынка бомбил. Заказывая такое такси, ты примерно представляешь, какую услугу получишь. Хотелось бы, чтобы что-то подобное произошло и на рынке биогумуса», — рассказывает Сергей Конин.
Крупнейший экспортер биогумуса на сегодня Индия. Потребители — арабские страны. «На биогумусе отлично растут пальмы, — замечает Конин. — Мы сейчас выращиваем экспериментальную партию банановых пальм в нашем Солнечном био-вегетарии».
Солнечный био-вегетарий — еще одно местное чудо. Этакий парник будущего. Высокотехнологичная теплица непрерывного цикла, использующая Солнце в том числе для накопления энергии в теплоаккумуляторах.
С мороза через тамбур попадаешь в тропики. Пальмы, томаты, разнообразная зелень и рассада, диковинная момордика, забавная кудрявая капуста — кейл, которая после набега голодных гостей, объевших нижние ветки, тоже становится похожа на пальму. Все выращивают, естественно, на биогумусе. Опытное хозяйство и одновременно выставка достижений, а заодно и зеленый супермаркет. Собери, что понравилось, взвесь и купи.
Конин рассказывает, как китайцы с помощью своих вегетариев и при поддержке государства, отменившего налог для фермеров, за 25 лет произвели овощную революцию. Обеспечили овощами себя и стали крупнейшим экспортером овощей в мире, а тысячи семей получили работу. О чем-то подобном для России мечтает и Конин, рассказывая про проект фермерских кластеров и эко-парков. Но пока задача года добиться, наконец-то, добавления дождевого червя в реестр сельскохозяйственных животных. Пчелы, к примеру, уже давно там.
Налоговый инспектор пришел и спрашивает:
— Так сколько у вас червей?
— 15 миллионов. Считать будете?
