Эти татуировки скрывают шрамы, оставленные мужьями и любовниками
Женщины, которых избили мужья, приходят к Жене за утешением и за тем, чтобы забыть. Женя не психотерапевт, она — тату-мастер. Татуировками она закрашивает шрамы, оставшиеся от побоев. Делает она это бесплатно, а историй выслушала столько, что впору книгу писать
Тату-мастер Женя Захар, 33 года
Жизнь тату-мастера веселая, тусовочная, беззаботная. У тебя в студии постоянно кто-то ошивается, благодарные клиенты зазывают на вечеринки. Но как-то я наткнулась на статью о Флавии Карбальо, бразильской татуировщице, которая перекрывает шрамы жертвам бытового насилия, и подумала: «А почему бы и мне не попробовать?» Думала немного скиллов набить, все-таки шрамы это трудная задача для тату-мастера, да и хорошего в мир немного привнести. Опубликовала объявление в вк и понеслась. Мне писали со всех уголков Башкирии. Молодые и взрослые, спокойные и истеричные — их объединяло одно: боль. Каждая говорила, что не может смотреть на свои шрамы, что они напоминают о том дне, когда любимый поднял на нее руку. И если бы только руку. Шрамы от ножевых ранений для меня не редкость, было даже одно огнестрельное. Живя в своем спокойном и веселом мире, я и подумать не могла, что столько женщин подвергаются бытовому насилию.
Я приняла уже около 100 клиенток и понимаю, что они приходят в основном для того, чтобы рассказать свою историю, излить ее на кушетке, а встав с нее — не вспоминать никогда. Я выслушала столько историй, что впору книгу писать. Стараюсь быть им другом и, кажется, получается — многие из них возвращаются и приносят сладости, просто поболтать забегают. Говорят: ты два часа делала нам больно, чтоб мы забыли боль, которую терпели годами. Сейчас принимаю по одной клиентке в неделю, на больший поток не хватает ни времени, ни расходных материалов. Помещение у меня не идеальное и, к сожалению, не бесплатное. Приходится принимать больше коммерческих клиентов. Сейчас мы с моим любимым человеком и по совместительству коллегой попробуем открыть свою, независимую от арендаторов студию, постараюсь хоть по одной девушке в неделю продолжать принимать. Несмотря на то что себестоимость каждой такой татуировки от двух до четырех тысяч рублей, я не могу брать с этих женщин денег. Так уж мама с папой воспитали. Заявок еще много, около 200 точно. К сожалению, насилие, как и война, вечно.
Гульдар, 28 лет
Семь лет назад я встречалась с молодым человеком, он в органах работал. Все было серьезно — уже сыграли никах, планировали расписаться. Как-то он пришел домой подвыпивший, началась ссора. Он меня избил. Бил ногами в грудь и живот. Я собралась и ушла к маме. Потом я сказала ему, что напишу заявление в полицию, пригрозила, что буду добиваться его увольнения. Он приехал ко мне с братом – адвокатом, и они очень жестко объяснили, что писать заявление не стоит.
После того разговора я быстренько собралась и сбежала из Белорецка в Уфу. Прошел год, ушибы продолжали болеть, и я пошла в больницу. Выяснилось, что в груди и животе остались гематомы, опухоли. Сделали несколько операций. Теперь у меня вот эти шрамы и детей я иметь не могу. Отношения с мужчинами построить не получается — стыдно раздеваться, стыдно рассказывать эту историю. Недавно была в отпуске, первым делом нанесла на шрамы мехенди, сразу почувствовала себя увереннее в купальнике. Тогда и появилась идея закрасить все старые воспоминания татуировками.
Лиля, 41 год
История моя не про насилие, а про детскую травму. Родители у меня геологи и постоянно ездили в командировки по Башкирии, оставляя меня на бабушку. Когда мне был год и два месяца, бабушка с дедушкой недосмотрели. Я взяла стульчик, приставила к плите и потянулась за чайником. Не удержала его и обварилась. 84% ожогов тела и месяц реанимации в коме. Кроме этого, мне поставили диагноз «инфантилизм». Детей иметь я не могу.
Я всю жизнь провела с этими ожогами на теле. В 90-х решилась на серию пластических операций, но уже после второй мне было так хреново, что решила отказаться. Каждое ЭКГ, каждый медосмотр, баня, пляж давались с большим нервным напряжением. Тот, кто видел мой живот, сразу начинал охать и расспрашивать, что случилось. На днях на работе проходила медосмотр, сняла блузку и все ахнули, но я уже чувствую себя уверенно. Это шрамов стыдятся, а татуировками хвастаются.
Женя сначала не хотела меня брать. Все-таки она работает с жертвами бытового насилия, женщинами, пострадавшими от рук своих мужчин. Но когда я показала ей свои шрамы, мы просто смотрели друг другу в глаза пару минут, а потом она сказала: «Ложись». Я ей безмерно благодарна. Эта татуировка изменила мою жизнь, потому что мне теперь нечего стыдиться.
Ляйсан, 33 года
Два года назад муж в невменяемом состоянии пырнул меня кухонным ножом. Порез был глубокий, случился разрыв печени и внутреннее кровоизлияние. Я сама вызвала «скорую», но зашили меня очень грубо, шрамы остались большие. Конечно же, в больницу приехала полиция, просили написать заявление. Я не стала. Муж умолял вернуться. Выписавшись, я пробовала с ним пожить, но не смогла.
Он так и не признал своей вины, говорит, что ничего не помнит, а ножом я пырнула себя сама. Тогда я пожалела, что не написала заявления, но, думаю, ему еще в жизни все вернется. Сейчас у меня все хорошо, но эти шрамы не дают окончательно перешагнуть через тот роковой день, поэтому я и решилась на татуировку.
Вика, 28 лет
В 2009 году я была беременна. Однажды бывший муж с другом забрали меня с работы и повезли в лес. Муж кричал, что ему не нужен этот ребенок, мол, бабки нагадали, что ребенок не его. Вытащил огромный кухонный нож. Тыкал-тыкал меня в грудь, но зарезать не смог. Отдал нож своему другу. Тот с разбегу воткнул нож мне в грудь. Я отмахивалась сумкой, он второй удар нанес подмышку. Крови много было. Тут муж испугался, набросился на своего друга. Избил его, посадил меня в машину и повез в больницу, по пути сбивая больничные шлагбаумы. Врачи вызвали полицию и среди них оказался мой старый приятель. Он сразу сообразил, в чем дело, и настоял, чтоб я сказала правду. Мужа арестовали прямо в больнице. Суд дал ему восемь лет, его другу вроде бы шесть. Врачи смогли не только меня спасти, но и ребенка. Потом хирург мне сказал, что нож двух миллиметров до сердечной артерии не дошел.
У меня были мысли и возможности наказать бывшего мужа прямо на зоне. Но как сына родила, отлегло. Предпочитаю не думать ни о муже, ни о том дне. Хотя каждое утро когда в зеркало смотришься и видишь этот шрам, сразу воспоминания накатывают. Он будто тянул меня назад в прошлое. В уфимских новостях я услышала про Женю и подумала, что это поможет мне распрощаться с прошлым. Сложно было поверить, что кто-то будет бесплатно татуировку мне делать. Я пришла в студию, мне сказали, да, правда, дали телефон для записи. Мы посоветовались с Женей и решили делать рисунок бабочки – символ перевоплощения душ у многих народов.
