Чем эмиграция отличается от отпуска
Город засыпает. Я смотрю на него из окна кухни, где я теперь шеф-повар, помощник и посудомойка. На конфорках остывают 20 литров фабады (андалусийской баланды из фасоли и сосисок), 10 литров супа из морепродуктов и 25 килограммов тушеного кабана. Я пытаюсь вспомнить, как я в это во все влюбилась. Какой эта Испания была яркой, веселой, беззаботной… не моей.
Ну как объяснить влюбленность? Глупые бабочки непрерывно щекочут живот по всяким пустякам — звуки, запахи, вкус, цвет домов и гераней. Горы, каких нигде нет, люди классные, вино вкусное, даже вода… это все субъективно, конечно. Но мы с мужем почему-то бредили Испанией. Я говорила немного по-испански, а он нет, только коверкал песни Хуанеса и Рики Мартина.
Все отпуска мы проводили в Испании. И нам, кстати, нигде особо не нравилось. Казалось, эти похожие друг на друга курорты, магнитики в сувенирных магазинах— все это дешевка напоказ. А где-то есть Испания настоящая, которую мы правда любим. То ли дело — командировки. У нас был видеопродакшн. И нам везло — заказы на документальные фильмы по всему миру про русскую культуру за границей. Но по всему миру ездили другие корреспонденты, а мы в Испанию.
Три года назад мы поехали снимать серию про русский след в Испании. Один из наших героев — священник, настоятель православного храма в Мадриде, Андрей Кордочкин, очень советовал, слишком советовал, три дня советовал поехать в деревню Чека. Говорил: «Вам туда надо, вас там встретит Исус и сделает то, что вам нужно». Ну, знаете, тут даже атеист дрогнет. В общем, мы поехали.
Приезжаем — милая такая деревня, бьют часы на башне мэрии. Выходит мэр — он и есть Исус (по-испански Хесус). Приятный мужчина средних лет с аккуратной бородой и добрыми глазами. Сажает нас в свой старый джип и давай нам окрестности показывать. Тут я не преувеличиваю — мы видели, как вода превращается в камень, это еще называют живой скалой, видели сосновые леса, зеленые поля, стада оленей, семью кабанов, королевских орлов, горы, а на вершине самой высокой — православный крест. Его недавно поставили в память о русских белогвардейцах, которые во время гражданской войны в Испании приехали воевать против советских коммунистов. Им было не до республиканцев и франкистов, они боролись с красными. Последняя битва русской революции.
Франко отправил белых русских в самую холодную и малонаселенную точку Иберийского полуострова — в Чеку.
В центре страны, где-то между Мадридом, Валенсией и Сарагосой, среди заброшенных деревень и необитаемых гор, мы нашли внутреннюю, глубинную Испанию, которой нет на сувенирных магнитах и футболках.
Мы тогда поняли, что нам тут хорошо, а там мы очень устали. Нам захотелось покоя. И было сложно возвращаться в Москву, сидеть на встречах, стоять в пробках. Мало движения, мало воздуха, мало смысла. И скоро вместе с нашей трехлетней дочкой Марусей мы снова поехали в Чеку. Мы сняли квартиру и отдыхали. Мы покупали продукты и шутили (как могли на испанском) с продавцом, мы пили в местном баре, со всеми здоровались, много гуляли, даже попали на свадьбу и какой-то тайный ужин. Мы не понимали и половины того, что нам говорили. Но мы улыбались и дружили со всеми. Мы были уверены, что нас все полюбили так же, как и мы всех. С чего мы так решили, мне до сих пор непонятно…
Мы снова уехали в Москву и снова вернулись в Чеку. Мы выкраивали свободные дни из всех наших проектов и сбегали. Мы улыбались и ни черта не понимали. В этом состоянии дебильной влюбленности мы благостно выслушали речь мэра про то, что в деревне есть отель, который сдается в аренду. Только надо принять участие в госконкурсе, заполнить кучу бумажек на испанском, пройти все круги европейской бюрократии. И мы весело на все это пошли. Невозможно было представить, что эта игра загрузится для нас хотя бы на 10–20 процентов.
«Слабоумие и отвага» – мне очень нравилась всегда эта фраза. В ней что-то мультяшное и не про меня. Но когда мы решили поучаствовать в конкурсе на отель, это вдруг стало про меня, про моего мужа, про нашу Марусю, которая картаво диктовала нам свой бизнес-план развития отеля в Чеке.
Все это мы перевели, наняв сомнительную компанию русско-испанских адвокатов, послюнявили конверты и отнесли в мэрию за день до отлета в Москву.
А надо сказать, что дела у нас в России шли неплохо, как назло много заказов на фильмы и рекламу — нефть, телекоммуникации, исторические докфильмы. Короче, все было хорошо, сбегать было особо не от чего. Но сбежать почему-то хотелось. И вот, помню, сидим мы на встрече в офисе, июль, наши конверты на испанский конкурс так далеко, где-то за пределами Галактики. А тут — вот она, Москва, крупный заказ, деньги… Дринькает вотсап. Неудобно как-то, звук не отключила… Еще неудобнее, что я медленно двигаю к себе телефон. Ну, и совсем неприлично, украдкой в него кошусь.
«ОН ВАШ!»
ЧЕГО?
И тут я разливаюсь водой, сгораю в атмосфере. Сердце улетает в горло и не дает дышать. Я тщательно сглатываю, чтобы сказать мужу, что у нас случилось что-то важное, а что не пойму. Я почти взвываю: «Леша! Мы выиграли!»
«Вчера ты снимал для "Газпрома", сегодня — моешь унитазы»
Эмигрировавшие из России — о том, как из психолога переквалифицироваться в уборщицу, почему важно уезжать не от Путина, а когда есть цель, и что правила важнее понятий
Наверное, если бы единственный представитель Зимбабве выигрывал золото на зимней Олимпиаде, и то было бы меньше эмоций. Все вскакивают, растягивают галстуки, обнимаются и поздравляют непонятно с чем. Видно, у нас были такие лица, что люди подумали что-то невероятное. И правильно подумали. В этот момент с нами началось невероятное.
Я не помню, как закончилась встреча, как мы сели в машину и поехали куда-то. Мама расплакалась в телефон, папа посоветовал сохранять спокойствие и призвал мыслить здраво. Секретарь мэрии Чеки прислал грандиозное письмо со списком документов, которых не было и в помине, которые мы лично должны были предоставить в мэрию в течение пяти дней. Мы купили билеты на меня, Лешу и Марусю. Вылет через три дня.
И вот, кстати, а что брать в такую поездку в никуда? Кроме трусов и маек, других идей не было. Мы больше не туристы…
Все три дня мы глупо улыбались и не могли поверить. Раз пятьсот прочитали сообщение от мэра о том, что выиграли. Но не хотели перечитывать письмо от секретаря со страшным списком документов, которые гугл-переводчик отказывался переводить. Мы договорились только о том, что встретимся в 16:00 у отеля с бывшим управляющим, и он передаст нам ключи.
Из Москвы, с кучей чемоданов, с ребенком, на арендованной машине, мы приехали в Чеку в 15:55. Бывший управляющий появился только в 17:30. Все это время мы простояли на раскаленной испанским солнцем площади, боясь пропустить момент. Маруся захотела какать, и так как в Испании в середине дня сиеста, у нас не было другого выбора — мы водрузили горшок прямо на площади. Нас никто не увидел, мы были одни. Я, Леша, трехлетняя Маруся на горшке напротив закрытых дверей отеля.
Через полтора часа появился бывший управляющий. Он зевнул, вручил нам ключи, сказал, что топлива для горячей воды нет, и газа, чтобы приготовить еду, тоже. Злобно зыркнул и исчез в июльском мареве.
Мы зашли в отель. Было темно и пахло грязью. Потревоженные вторжением пауки спешно покидали свои паутины.
Из пятнадцати комнат мы выбрали самую подходящую нам для временной жизни, поели чипсы из аэропорта, умылись ледяной водой и решили подумать обо всем этом завтра.
Ночью я проснулась от первой в моей жизни панической атаки. Мне хотелось плакать, схватить Марусю с Лешей и бежать в Москву. Я поняла, что моя жизнь катится в пропасть. А за окном шумел водопад.
