Диетсестра Великолукского дома-интерната для престарелых и инвалидов
Маргарита — диетсестра, составляет меню для столовой. Есть два вида — общий стол и диабетический. Меню составляется на 14 дней, потом повторяется. Внутри установленной нормы можно иногда придумывать что-то новое, так что у Маргариты есть поле для творчества. Из недавнего — разработала и ввела салат рыбный с овощами. Он и сытный и полезный. Майонеза нет ни в одном блюде, чтобы не повышать уровень холестерина.
Пациенты все как один не любят капусту. Поэтому Маргарита придумывает, в какие блюда ее включить так, чтобы было вкусно и незаметно. То потушит, то добавит в фарш. Больше всего подопечные Маргариты любят мясо и курицу, булочки и фрукты. Два раза в месяц полагается сладкое: конфеты, печенье, пряники и вафли. Маргарита старается совместить это с каким-нибудь праздником. Маргарита в диетпитании уже 26 лет. В доме-интернате работает два с половиной года, работать ей нравится. Оклад маленький, поэтому подрабатывает здесь же, в аптеке: выдает лекарства. Дочка учится в институте, нужно крутиться.
Жители дома престарелых часто просят что-то добавить в меню или убрать. «Одному нравится творог в таком виде, другому — в другом. Каждому не угодишь, поэтому я им так и говорю: мол, не обижайтесь, один раз так, другой так. Пожилые люди как дети, к ним нужен особый подход. Они у меня все “мальчишки” и “девчонки”, по-другому я их не называю».
Маргарита подобрала себе черные брюки и бежевый топ.
Санитарка Великолукского дома-интерната для престарелых и инвалидов
«Я работаю тут 11 лет санитаркой. Мне все нравится, особенно коллектив. До этого была домохозяйкой».
— Катя, Катя, морг!
— Да погоди ты, я тут свою биографию рассказываю!
«В морг им надо. Как будто там можно куда-то опоздать! Так вот, домохозяйкой. У меня четверо детей: четырнадцать, восемь, семь и три года. Родилась и выросла в Беларуси, там была фельдшером, потом санитаркой, потом дояркой. А потом познакомилась с будущим мужем и переехала к нему сюда, в Великие Луки».
— Да Катя, блин! Машина ждет!
— Ну сейчас, дай пять минут!
«С мужем познакомились через знакомых. Было это так…»
— Катя, черт возьми!
— Ну ладно, все, не могу, надо бежать, простите.
Катя, заливаясь смехом, убегает по коридору в платье, подвеске и на каблуках. Ее ждут в морге. Мыть и обряжать покойника.
Катя подобрала себе темно-красное платье с поясом и подвеску.
Библиотекарь Великолукского дома-интерната для престарелых и инвалидов
Надежда Николаевна работает в доме-интернате библиотекарем. У нее экономическое образование, до перестройки жила в Латвии, была замдиректора трикотажного ателье. В 1992 году, после развода с мужем-латышом, Надежда переехала в родную Псковскую область с двумя детьми. В разное время работала в областной администрации, завскладом, замначальника в райпо. Потом увидела объявление и пришла в интернат. Сначала работала на складе, а позже переместилась в библиотеку.
«Те, кто может, сами приходят и берут книжки. Остальным, а у нас больше половины лежачие, я сама приношу книги и журналы. Больше всего любят современные русские детективы — Дарью Донцову, Татьяну Устинову. И обожают любовные романы. Одна старушка требует каждый раз новый, но при этом к концу книги забывает, что было в начале. Я даже подумала, что ей можно приносить одну и ту же книжку. Но все равно приношу разные — пусть читает, пока может. Классику не читают совсем. Видимо, когда тебе 80, уже не хочется Достоевского. За все время моей работы только два человека попросили фантастику.
У многих нарушена психика, с ними тяжело. Странно, но наши жильцы никогда не вспоминают недавнее прошлое или середину жизни. Они рассказывают про детство, вспоминают какие-то игры, маму, папу, дедушку. Превращаются в детей. Многие по-новому оценивают своих родителей. Говорят, мол, если бы была мама жива, я бы все сделал по-другому. Несмотря на то что у меня библиотека, а не кабинет психолога, каждый день приходится с ними разговаривать об их проблемах и болезнях. И об их детстве».
Надежда Николаевна подобрала себе красную атласную блузку.
Жительница Великолукского дома-интерната для престарелых и инвалидов
Юля живет в доме уже 20 лет, потому что больше ей жить негде. Попала сюда из ночлежки. Осенью ей будет 45, она инвалид, у нее ДЦП.
«Я родилась в Петербурге, отец и мать пили. Сначала он сел в тюрьму, потом и она. Пьянки, убийства, все такое. Меня отдали в детдом. Мать иногда приезжала, но она постоянно была пьяная, и я не особо хотела общаться. Еще были два старших брата, Женька и Сережа, оба пропали без вести после детдома. В 16 лет мне дали комнату в коммуналке, там был сосед, он все время бил меня. И много чего еще делал. Грозился спустить с пятого этажа, заставил продать ему комнату за копейки. Я была девчонкой еще, что я могла сделать? Пришлось идти на улицу. Три года бомжевала, потом поехала к матери сюда, в Псковскую область, в деревню Локня. Думала, вдруг она завязала. Но она не завязала. Отец к тому времени уже умер. Да и она скоро померла. Потом я снова бомжевала, и меня отправили в ночлежку. А потом сюда».
Сама Юля не пьет и не курит, и никогда не пила. У нее есть друзья в доме и есть лучшая подруга, Наташка, тоже из детского дома, живет в городе. Они ходят друг к другу в гости, пьют чай, делятся новостями. Детский дом Юля вспоминает как самое счастливое время своей жизни.
Юля подобрала себе бежевую блузку и плащ.
Парикмахер и уборщица Великолукского дома-интерната для престарелых и инвалидов
Светины шутки и смех слышны по всему коридору. Света — парикмахер. Сначала была санитаркой, потом перешла в парикмахерскую. Оклад 5100, этого не хватает на жизнь, поэтому взялась подрабатывать уборщицей. Работы много, устает.
«Все у меня подстриженные, все побритые, лежат, как огурчики, все мои. Кто может, сам приходит, кто нет — я к ним прихожу. Женщины красятся, любимый цвет — красный. Некоторые не хотят стричься, кто не хочет, я не заставляю. Мальчишек брею одноразовыми станками, мечтаю приобрести машинку для бритья. Машинка для стрижки хилая, того и гляди сломается, не рассчитана на столько голов. У каждого своя голова: у кого солома, у кого проволока, у кого пух. И подход, значит, разный. С ними как с детьми. Надо разговаривать, слушать, воспитывать, играть. Всех знаю наизусть, у кого какой характер, какие причуды. К одному подхожу — он машет руками, прогоняет, не хочет стричься, ругается. А завтра сам придет, я знаю.
Кто знает, может, я сама тут окажусь. Никто не застрахован. И ты не обязательно должен быть каким-то бомжом, чтобы сюда попасть. У нас и врачи лежали, и даже один профессор. Хотя это и не плохо — по крайней мере, тут я знаю, что обо мне позаботятся.
Здесь очень много жизни, тут все хотят жить, даже лежачие. Все хватаются за жизнь. Помню, была одна женщина, она гнила заживо, я не разбираюсь, что это была за болезнь, но у нее вся спина сгнила. Я тогда еще санитаркой была, помню, как гной прямо стекал с кровати, выгребать приходилось лопатой. Воняло страсть как. Но и при этом она хваталась за жизнь и ругала, если ей кружку не так помыли. А недавно дед с бабкой поженились, им обоим под девяносто, так и ходят за ручку еле-еле по коридорам. Классно же!
Никогда не знаешь, кто умрет. Иногда думаешь на одного, а он живет и живет. А умирает кто-то, от кого не ожидаешь. Недавно пришел один: никогда не стригся, не любил, а тут говорит, мол, Светка, стриги меня, захотелось. Мы с ним так весело подстриглись, шутили. Потом я ушла на выходные, в понедельник прихожу, а мне говорят: умер вчера. К такому никогда не привыкнешь. Был человек — и не стало».
Света очень любит гитару. Любит держать ее в руках, хотя сама не играет. Обожает музыку, романсы. Любимая песня — «Зеленоглазое такси» в исполнении Боярского. Когда была маленькой, папа был артистом, играл на баяне, а она с ним выступала. Вместе ездили по области: он играл, а она пела и плясала.
«Когда кто-то жалуется на жизнь, я всегда говорю: пока есть солнце над головой, воздух, это небо и эта земля, люди вокруг, — живи! Там всего этого не будет, потому что там только тьма».
Света подобрала себе черные брюки и черную блузку со стразами.
Контрактный управляющий Опочецким домом-интернатом для престарелых и инвалидов
Наталья — юрист, работает в доме контрактным управляющим. Проводит закупки через тендеры на товары и услуги. Работает здесь уже 15 лет, пришла сразу после института. Ей нравится жить в Опочке: тихо и спокойно. Даже Псков, где она училась в институте, казался ей слишком большим и шумным.
«По опочецким меркам зарплата здесь хорошая. А где здесь еще работать? Это лучше, чем сидеть с утра до ночи в магазине продавцом. У нас самый крупный в области дом-интернат. Он изначально построен для военных, но зенитно-ракетное училище и базу перенесли в другой город, а дом остался. Здесь больше 400 мест, в новом корпусе у нас даже одноместные палаты. Правда, туда не всех селят. Надо быть кем-то заслуженным или участником войны, а не просто бомжом, который не может за собой ухаживать».
Наталья подобрала себе переливающееся зеленое вечернее платье.
Стоматолог Опочецкого дома-интерната для престарелых и инвалидов
Оля 26 лет работает стоматологом в доме-интернате. Два года осталось до льготной пенсии. Работы не очень много. В основном удаляет зубы, на протезирование нет бюджета. Молодежи иногда может и пломбу поставить, но это редкость. Работает каждый день по шесть с половиной часов. Готовит кабинет, замачивает и стерилизует инструменты, крутит тампоны, сама себе ассистент и медсестра. Есть новая китайская бормашина и анестезия.
«Это стереотип, что сюда якобы сдают никому не нужных стариков. Сюда многие приходят по своей воле, чтобы детям не мешать, не быть обузой или освободить квартиру. Кто-то не хочет жить один, а тут накормят, обогреют, все чисто и постирано, ничего делать не надо и есть с кем общаться. И кинопросмотры у нас есть, и библиотека, и телевизор посмотреть, и клубы по интересам».
Оля подобрала себе оранжевый свитер, оранжевый плащ и синюю шапку.
Медсестра Опочецкого дома-интерната для престарелых и инвалидов
«Я медсестра, родилась тут же, в Опочке. Мне очень нравится работать с пожилыми людьми. Намного больше, чем со взрослыми или с детьми. У них можно научиться чему-то, я их больше понимаю, с ними можно найти общий язык. От них можно научиться терпению, вниманию, доброте. Иногда хочется и прикрикнуть, но терпишь.
И в остальной жизни учишься тому же. Муж, бывало, наорет или матом обзовет, а я терплю. Есть мужчина, и хорошо, всяко лучше, чем без него. Он работает прорабом, работа то есть, то нет. Иногда и год может сидеть без работы, я его уже гоню на заработки, а он кричит в ответ, что будет дома сидеть. Но мы уже 13 лет живем. Первый муж ушел, когда дочери было полгода, сейчас ей 13. Дочь мне как подруга, можно и сходить куда-нибудь вместе. Правда, учиться не хочет, вот принесла пять троек за год. А сыну шесть, он от теперешнего мужа. Мы, правда, не расписаны — не хочу, если что, второй раз разводиться.
А вообще, у меня все хорошо. Это мое место, я нашла себя».
Татьяна подобрала себе сиреневое платье.
Сохранить
Сохранить
Сохранить
