В городе Мариинске, где родилась Маша Степанова, сорок тысяч жителей и два завода: спиртовой и ликеро-водочный. Маша, как и все, считала, что вершина карьеры здесь — устроиться технологом на одном из этих заводов. После химико-биологического класса и хорошо сданного ЕГЭ ей это было бы нетрудно.
Но когда она окончила школу, дела на алкогольных заводах шли все хуже и хуже. И Маша решила попытать счастья в Сибирском медицинском университете в соседнем Томске. «Просто подумала: не пойду в химию, пойду на врача. Надо выбирать профессию, которая прокормит в течение жизни. Я была уверена, что умею общаться с людьми и готова им помогать. Думала, что этого вполне достаточно», — вспоминает она.
На первом курсе самый популярный вопрос был: «Кем вы хотите стать?» Маша была уверена: кем угодно, но только не онкологом. В семье никто никогда не болел раком, и казалось, что онкология — это очень страшно. Как вообще найти правильный подход к таким пациентам?
Переломным моментом стала случайно назначенная медсестринская практика в хирургическом отделении Томского НИИ онкологии. Всего за месяц Маша поняла: те, кто столкнулся с раком, — совершенно особенные пациенты. Во время уколов и перевязок, да и после работы, Маша приходила к пациентам поговорить, пообщаться и понять, как это: бороться с такой тяжелой болезнью. «Человек, столкнувшись с настоящим вызовом, умеет ценить жизнь, и благодаря общению с ним ты тоже можешь понять о жизни что-то важное».
Училась с удовольствием, посещала научные кружки и семинары, подрабатывала в ветеринарной клинике, собиралась в ординатуру — хотела стать онкологом-маммологом. Изначальную идею стать хирургом Маша отбросила: женщин-хирургов вообще мало, да и хирургии надо посвящать себя без остатка. А значит, буквально отказаться от другой важной части жизни — семьи и детей.
Но на последнем курсе оказалось, что красный диплом, публикации, участие в научных кружках — все зря. «Мы тебе ничего не обещали. У нас на ординатуру всего два бюджетных места на всю миллионную Томскую область. Хочешь, иди на платное, 110 тысяч рублей», — в последний момент сказали на собеседовании в НИИ онкологии.
Маша не могла в это поверить. Поругалась со всеми, с кем можно, бросила все научные занятия и за полгода до выпуска заявила, что будет терапевтом. Кто-то же должен выслушивать жалобы бабушек в районной поликлинике?! Хотя она никогда не любила эту область и понимала — это как выйти замуж за нелюбимого человека. Но каждый день уговаривала себя, что могло быть и хуже. Можно потом переучиться на гематолога, а это ведь близко к онкологии.
Однажды, листая ленту во «ВКонтакте», Маша наткнулась на запись: какой-то Фонд профилактики рака в Санкт-Петербурге набирает студентов в ординатуру. Фонд готов полностью оплатить обучение двум самым лучшим, кто пройдет три этапа отбора. «Почему нет?» — устало подумала Маша и начала заполнять анкету. В графе «Положительные качества» написала — «целеустремленность».
Мария в онкоцентре СПб КНпЦСВМП(о), где проходит стажировку
Фото: Мария Гельман для ТД
Мария спускается по лестнице в онкоцентре на утренний обход пациентов
Фото: Мария Гельман для ТД
Слева: часть здания онкоцентра. Справа: ракета, которая стоит в кабинете Марии
Фото: Мария Гельман для ТД
А на следующем листе нужно было привести все публикации. Да нет, без шансов. Ну ее, эту целеустремленность. В Питере же наверняка полно ребят, за которых попросят и заплатят кому надо. Нет уж, терапевт так терапевт. Бабушкам от давления таблетки выписывать.
Маша уже и забыла об этой странной истории, а через неделю: «У вас новое сообщение». Глава Фонда профилактики рака Илья Фоминцев лично: «Вы заполнили анкету, но почему не указали ничего дальше ФИО и контактов?» Маша до сих пор не понимает, почему глава фонда сам написал ей. «Я объяснила ему, что не вижу смысла участвовать, там сотни людей, все равно ничего не выйдет. Но он просто сказал: “Попробуй”. Зачем какой-то незнакомый мужик так впрягся, вцепился в меня? Почему чужой человек поверил в меня, а я, как каша, растеклась? Меня это задело», — улыбается она теперь.
И Маша решила попробовать. И заполнила заявку по-настоящему. И прошла первый отбор — 120 человек из 230. Дотянула до последнего, но нашла в себе силы и выполнила требование второго этапа — написала статью. Этот этап прошли всего десять человек, и среди них Маша.
Но кто эти десять человек? Наверное, какие-то интеллектуальные монстры, куда против них простой девочке из Томска. Успокоила себя тем, что можно просто отдохнуть, посмотреть город. Наскребли с родителями денег на билеты. Полетела.
Мария помогает организовать кофе-брейк на очередном заседании Отечественной школы онкологов, которое посвящалось проблемам выявления и лечения рака у людей молодого возраста
Фото: Мария Гельман для ТД
Слева вверху: этаж в онкоцентре, на котором работает Мария. Слева внизу: каждый день Мария заполняет документы с историями болезни пациентов. Справа вверху: экспедиция для выдачи крови в онкоцентре. Справа внизу: медицинский халат Марии у нее дома
Фото: Мария Гельман для ТД
Всех участников конкурса «Высшая школа онкологии» поселили в одном хостеле. Вместе с новыми знакомыми Маша гуляла по Петербургу до четырех утра. И никакой конкуренции. Обсуждали билеты к финальному экзамену, помогали друг другу, делились учебниками, объясняли сложные моменты. Удивительно!
Экзамен Маша завалила. Увидев с десяток профессоров в комиссии, заробела и не нашлась, что сказать, хотя исписала целый лист. Взяли в конечном итоге не двух человек, а шестерых, и всем остальным предложили поступать в НИИ онкологии имени Н. Н. Петрова в общем порядке. Маша уже четко решила для себя: хочет учиться здесь, у этих профессоров и среди этих нереально умных, открытых и любознательных ребят, которые умеют и любят учиться.
Родители намекнули: денег нужно очень много, и дело даже не в платной ординатуре — в Петербурге оказалось дешевле, чем в Сибири, — а в дорогом жилье. А потом позвонил Илья Фоминцев и рассказал, что нашли деньги и на обучение Маши — помог давний партнер фонда, компания Biocad.
Это было счастье: снова вернуться к этим ребятам, поработать с теми, кто может тебя чему-то научить. Помогать людям по-настоящему. Стать тем онкологом, о котором не скажут, что он ничего не знает и только заполняет бумажки. Стать тем, чьи знания спасут чью-то жизнь.
Стойка для внутривенных вливаний в онкоцентре
Фото: Мария Гельман для ТД
Слева: стетоскоп Марии. Справа: территория НИИ онкологии имени Н. Н. Петрова
Фото: Мария Гельман для ТД
В Томске спохватились и предложили Маше место в ординатуре. Но это был уже пройденный этап. Труднее было оставить семью, друзей и любимого человека. К счастью, родители поддержали, а парень убедил: нужно делать то, что хочешь, чтобы через двадцать лет не винить себя и всех вокруг в профессиональной несостоятельности. И Маша решилась — поступила на химиотерапию в НИИ им. Н. Н. Петрова в Санкт-Петербурге.
Общежития никто не дал — формально все победившие в конкурсе фонда считались платными ординаторами. Стало ясно, что одной только оплатой обучения не обойдешься, и Илья Фоминцев добыл финансирование на ежемесячную стипендию для всех победителей конкурса: как он теперь говорит, хороший ординатор учится практически круглосуточно и поэтому не должен тратить время на подработки.
«Илья стал нашим продюсером, практически новым папой. Когда я приехала сюда, никто не смог даже меня встретить, совсем некуда было идти. Больше недели, пока искала себе жилье, жила у Ильи. И так делали многие из нас, потому что друзей в Петербурге ни у кого тогда еще не было», — вспоминает Маша.
Обычно в ординатуре учебы как таковой толком нет, одна практика. Первый месяц слушаешь лекции, а потом выходишь на отделение и работаешь с пациентами. Но Высшая школа онкологии — это не простая ординатура. С самого начала со всеми прошедшими отбор проводили дополнительные занятия, разбирали иностранные статьи, учили критически мыслить, принимать решения. Фонд организовывал встречи и конференции, профессора из Европы, России и Америки сами стали интересоваться, что это за ребята из Питера, вызывались выступить.
Пациент на предгоспитальном осмотре у Марии
Фото: Мария Гельман для ТД
Слева: Мария проверяет пульс пациента. Справа: Мария проводит аускультацию легких
Фото: Мария Гельман для ТД
Сейчас Маша заканчивает ординатуру и находится на ротации в Санкт-Петербургском городском онкоцентре. Пишет работу по новым препаратам, применяемым в химиотерапии. Для этого не обязательно идти в аспирантуру — на практике проводить исследования даже правильнее.
Маша уверена, что смогла сохранить трепетное и нежное чувство к своим пациентам. «Я по-настоящему люблю их, хотя это и звучит пафосно. Для всех онкологов доверительный контакт с пациентами очень важен, но для химиотерапевтов — особенно. Здесь мало просто сочувствия — пациенты бывают разные, и пока один будет у тебя на плече плакать, другие начнут кричать и от отчаяния биться во все двери. Твоя задача как профессионала, чтобы любой ушел от тебя спокойным, чтобы понял: да, все плохо, но я буду лечиться и стремиться к лучшему. Даже хирурги не настолько общаются с пациентами. Они увидели — прооперировали, а дальше вам, мол, все химиотерапевт расскажет. Вот мы с ними проходим весь путь. И, бывает, провожаем в мир иной. Но зато другие через год к тебе приходят с букетом цветов и говорят: у меня сын родился. А вы будто вчера вместе сидели в реанимации и боялись, как бы он не ушел».
К существующей системе последипломного образования врачей Маша относится сдержанно. Увы, слишком часто в ординатуре вместо того чтобы чему-то учить, просто используют всех поступивших как бесплатную рабочую силу. И если ты сам не будешь максимально мотивирован и не разобьешься в лепешку, чтобы научиться, никто с тобой заниматься не будет. Скажут: иди читай книги, и даже объяснять ничего не станут.
Мария в свободной палате в онкоцентре
Фото: Мария Гельман для ТД
«Главное, зачем нужен такой конкурс, как Высшая школа онкологии, — это создание среды для развития. Сообщество ребят целеустремленных, готовых учиться и нести свои ценности другим, — говорит Маша. — А финансирование — это уже второе дело. О нем можно плакать, можно зацикливаться на нем. Но денег постоянно не будет. И у нас тоже не всегда есть деньги. Но если хотя бы часть готова нести наши ценности и рассказывать другим, то лет через пятьдесят, я уверена, в каждом институте ребята будут собираться, думать, обсуждать новейшие исследования и учиться принимать решения. И когда не надо будет звать Фоминцева каждый раз, когда молодой и талантливый хочет чему-то научиться, вот тогда и можно будет сказать, что мы сделали свое самое главное дело».
Ежегодно в нашей стране раком заболевает более 550 тысяч человек, а умирает больше 280 тысяч. Среди главных причин высокой смертности — нехватка профессиональных онкологов и отсутствие системной подготовки специалистов. Последние исследования Фонда профилактики рака показывают, что абсолютное большинство выпускников медицинских вузов вообще не понимают, какое решение надо принять даже в самых простых ситуациях. Поэтому фонд помогает талантливым ребятам со всей страны получить лучшее в России медицинское образование и не думать о подработках, а сосредоточиться на учебе. Поддержите проект фонда, чтобы в будущем наших соотечественников лечили профессионалы.
