Алексей в трамвае по пути к офису "фонда" в котором он работал
«Я с утра кровь сдаю, потом поеду по делам, а потом можем встретиться, — говорит по телефону Алексей. — Теперь работы у меня нет, так что я более-менее свободен». Несколько дней назад Алексей сам себя выгнал с работы — закрыл тверской филиал благотворительного фонда «Сильные дети», директором которого был. Еще утром того дня он и представить не мог, что вечером лишит себя и десяток своих сотрудников хорошей ежедневной прибыли.
Экспозиция
День начался как обычно. Он открыл офис в 11 утра, раздал пришедшим «волонтерам» реквизит и отправил их на улицы. Реквизит — это манишка с логотипом фонда, ящик для сбора денег с фотографиями больных детей, пакеты с листовками и папки с документами. Документы — это копии медицинских заключений больных детей, доверенность гражданского активиста и письменное согласие родителей «волонтера». Большинство «волонтеров» были несовершеннолетними.
«Чтобы все было «чисто», нам нужны были формально эти бумажки, — говорит Алексей. — Дети просто приносили эти согласия, а кто их писал, я не проверял, да и не задумывался об этом». Вечером подростки возвращались, Алексей вскрывал ящики с наличностью, отсчитывал им 20% от собранного, говорил «до завтра» и клал деньги в общую кассу. Когда последний волонтер уходил, он считал общую сумму, забирал себе еще от 5 до 15%, а остальное переводил на личную карту учредителя фонда Сергея, который находился в Чувашии.
Кульминация (вне очереди)
То же самое должно было произойти и тем вечером, но днем Алексей получил испуганное сообщение. Во «ВКонтакте» писала одна из «волонтеров», 14-летняя девочка. Что ее окружили какие-то активисты и полиция и отвезли в отделение. Что она не понимает, что сделала плохого, и просит приехать. Алексей взял документы фонда, свою доверенность гражданского активиста, закрыл офис и поехал в отделение.
В коридорах офисного центра, в котором работал Алексей
Фото: Валерий Зайцев/SCHSCHI для ТД
«Я приехала в Тверь в командировку послушать, как обстоят дела с мошенничеством в местном благотворительном секторе, — рассказывает координатор проекта “Все вместе против мошенников” Мила Геранина. — После круглого стола мы еще посмеялись, что было бы забавно прямо тут, на месте, кого-нибудь разоблачить. И вот спустя час мы идем с коллегами по местному Арбату и видим девочку-волонтера с ящиком для сбора денег на лечение больного ребенка». Мила с коллегами начали расспрашивать девочку, вызвали полицию, стражи порядка прибыли, и все вместе поехали в отделение.
«мы идем с коллегами по местному арбату и видим девочку-волонтера с ящиком для сбора денег на лечение больного ребенка»
Пока ждали маму девочки, явился Алексей. «Я приехал в отделение разбираться, что к чему. Там было несколько представителей фондов. Мы долго разговаривали, они рассказывали мне, что благотворительные фонды так не работают, что мы занимаемся чем-то плохим. Я в ответ показывал им копии учредительных документов, свою доверенность и доказывал, что мы делаем благое дело и собираем деньги на лечение больных детей».
«У меня сложилось ощущение, что эти ребята искренне верили в то, что они делают доброе дело, — говорит Екатерина Самсонова, директор благотворительного фонда “Добрый мир”. Она была среди тех, кто вызвал полицию и поехал в отделение. — Они сами не понимали, что хорошо, а что плохо. Что волонтер — это человек, который помогает бесплатно. Что перечислять собранные деньги на личную карту директора — неправильно. Что брать себе в общей сложности 40% от этих денег — неправильно. Когда мы разговаривали в отделении, Алексей искренне удивился, что они за месяц собирали столько, сколько наши (фонда “Добрый мир”. — Прим. “ТД”) стационарные ящики за год, — порядка 300 тысяч рублей. Но только у нас есть вся отчетность по этим ящикам и договоренность с администрацией города, а у них все было мимо кассы».
Мама забрала девочку домой, а Алексей остался с Милой, Екатериной и их коллегами в отделении. Разговор длился несколько часов. В итоге он понял, что стал частью большой мошеннической схемы и решил написать заявление в полицию на учредителя фонда. Благо далеко ходить не надо было. В отделении он рассказал полиции, как попал в фонд и как там все устроено.
Завязка
Около трех месяцев назад Леша искал работу и увидел объявление на «Авито»: «Ищем промоутеров, опыт не нужен, оплата наличными, дружный коллектив, чай, печеньки». Чай-печеньки и перспектива общения привлекли, и он пошел на собеседование. С ним общался Стас, который представился региональным руководителем фонда «Сильные дети». Он рассказал, что фонд занимается сбором денег на лечение больных детей, что зарегистрирован он в Чувашии и что у фонда филиалы в семи регионах.
«За 15 минут он рассказал, что нужно делать, вручил ящик и документы, и я пошел на улицу, — рассказывает Алексей. — Через пару часов я вернулся, в ящике 350 рублей. От них мне полагалось 20%. Я решил, что я не хочу этим заниматься. Одно дело — что-то рекламировать, другое — заниматься попрошайничеством. Я так и сказал Стасу, что это не мой уровень и вообще не мое. Стас спросил, где я работал раньше, заинтересовался и предложил мне нечто другое».
С короткими темными волосами и смелым взглядом, Леша выглядит бодро и уверенно. К своим 22 годам он отучился в Королеве сначала на инженера (но было скучно), потом перевелся на банковское дело (но не понравилось «впихивать людям кредиты»), а потом и вовсе бросил учебу. И пошел работать. Сначала барменом и администратором в клубах в Королеве, потом переехал в Тверь, где продолжал работать в барах. В промежутках успел поработать брокером. «Впечатляет», — сказал Стас и предложил ему должность начальника филиала фонда.
Развитие действия
Неделю Стас объяснял Леше, как будет строиться работа. Ему предстояло раздавать реквизит существующим «волонтерам» (так их там называли) и привлекать новых, а в конце дня отправлять деньги на карточку учредителя в Чувашию. Норма для сборов — тысяча рублей в час. «Обычно те, кто приносил меньше, сами не задерживались у нас, — рассказывает Леша. — А так 200 рублей в час — это довольно много для Твери. Нигде на флаерах такого не заработаешь. Кроме того, если активно подходить к людям, можно собрать и намного больше».
Ему предстояло раздавать реквизит существующим «волонтерам» и привлекать новых, а в конце дня отправлять деньги на карточку учредителя
Леша быстро понял схему и начал работать, а Стас уехал в Смоленск. Семь дней в неделю Алексей отправлял волонтеров на улицы, платил им 20%, забирал часть кассы себе и отсылал остальное Сергею. В день в среднем перечислял десять тысяч рублей. Иногда бывало и больше, а на день города собрали аж пятьдесят тысяч, с них Леша получил семь с половиной тысяч и еще три тысячи премии от учредителя фонда за хорошие сборы. Десять тысяч в день он еще никогда не зарабатывал.
Речной вокзал — одно из мест, где работали подростки, собирая пожертвования для «фонда»Фото: Валерий Зайцев/SCHSCHI для ТД
Начальство было довольно, Сергей слал похвалы в Telegram, а Стас обещал, что, когда Тверской филиал выйдет на стабильный сбор в пятнадцать тысяч в день, Лешу переведут в Подмосковье открывать филиалы там. «Им понравилось, что я хорошо знаю не только Королев, но и всю Московскую область, и хотели меня туда перевести, — говорит Леша. — Я был не против, да и лично Сергей меня приободрил».
Они встретились первый и единственный раз за неделю до случая в отделении. До этого Леша только знал, что учредителя зовут Сергей Ерошенко, ему 24 года, живет в Чебоксарах, владеет сетью заправок. И еще что он сын депутата. «Он приехал в Тверь, мы встретились, он отвел меня в кафе и в бильярд, похвалил за хорошую работу», — говорит Леша.
А на следующий день после того, как Леша написал заявление и закрыл филиал, получил от Сергея сообщение в Telegram: «Это тебе один из чеков в качестве подтверждения платежей, чтобы ты себя почувствовал еще большим мудаком. А теперь прошу копию твоего заявления либо скажи полное его содержание. В противном случае я буду писать встречное письмо по факту хищения тобой фондовских денег и клевете». И приложил в доказательство своей честной деятельности чек.
Развязка
В чеке от 1 июля видно, что Сергей Евгеньевич Е. перечислил 64 200 рублей на некий счет в Сбербанке с пометкой «Пожертвование». Что должен доказывать этот чек, Леша не знает. Он показал чек полиции среди прочих документов. Также он дал полицейским свой логин и пароль от аккаунта в Telegram, где можно увидеть всю рабочую переписку с Сергеем и другими руководителями региональных филиалов фонда. Со всеми суммами, процентами и прочими деталями их работы.
полиция, похоже, не особо заинтересовалась заявлением Алексея
Но полиция, похоже, не особо заинтересовалась заявлением Алексея. «У меня ощущение, что им дела нет, — говорит Леша. — Они сказали, что, если им понадобятся еще сведения, они мне позвонят. Но до сих пор не звонили. Они даже не заходили в мой Telegram-аккаунт. А несколько дней назад Сергей заблокировал общий чат, так что теперь они и не зайдут, если захотят».
«Действия полиции вызывают массу вопросов, — говорит Мила Геранина, которая все это время была с Лешей в отделении, пока он писал заявление. — Полицейские даже не знали, что спрашивать у парня. Я объясняла им, на что именно обратить внимание. На то, что “волонтеры” получали деньги, но не были никак оформлены. На то, что сам Алексей не был никак оформлен. На то, что филиал в Твери не был даже зарегистрирован. Что деньги переводились напрямую на личную карту учредителя, а с нее в непонятном размере на какие-то другие счета. Наконец, на то, что ни один приличный фонд не собирает таким способом пожертвования».
Лирическое отступление
В феврале 2017 года десятки благотворительных фондов подписали Декларацию о добросовестности в сфере благотворительности, которую составила ассоциация «Все вместе». В ней они заявили, что не проводят сборы наличных в общественных местах с помощью переносных ящиков. «Как правило, этим занимаются люди, выдающие себя за волонтеров, а на деле получающие процент от собранных денег, то есть коммерческие агенты, которые обманывают общественность… Эта практика признается нами порочной и недопустимой для прозрачной и профессиональной организации», — говорится в декларации.
Алексей на берегу Волги
Фото: Валерий Зайцев/SCHSCHI для ТД
Для сбора денег настоящие благотворительные фонды если и используют ящики-копилки, то стационарные. Они вскрываются при внешнем контроле, а также во время официальных мероприятий.
В России не существует единой законодательной базы, где четко были бы прописаны правила сбора денег благотворительными организациями, и поэтому привлечь Сергея Ерошенко за мошенничество будет непросто. «Суммы там были серьезные, порядка трех с половиной миллионов в месяц собирали все филиалы фонда. И ни отчетов, ни налогов, ничего», — говорит Алексей. «Для того чтобы этого учредителя начали проверять, надо, чтобы завели дело, причем на федеральном уровне», — уверена Мила Геранина.
Эпилог
Заведут ли правоохранительные органы дело, пока не ясно. Дозвониться и получить комментарий у Сергея Ерошенко не удалось, он не берет трубку. Алексей говорит, что угрозы учредителя его не пугают. Сейчас его волнует другое — как пройдет их встреча с Екатериной Самсоновой из фонда «Добрый мир».
Они познакомились тогда, в отделении полиции, и Леша сказал ей, что хочет работать в честном фонде и заниматься настоящей благотворительностью. «Мне казалось, что мы делаем доброе дело, и я с радостью работал семь дней в неделю без выходных. Думал, что помогаю больным детям». У Леши удостоверение донора крови, и он любит и хочет помогать другим.
«У меня в фонде как раз есть вакансия фандрайзера, — говорит Екатерина Самсонова. — Алексей производит впечатление честного и умного парня, надеюсь, мы сможем с ним договориться».
