Палаточный лагерь вместо лагерей

Стало понятно: необходимо работать на опережение, с теми, кто еще не привык к тюремной жизни, но уже успел показать себя не с лучшей стороны. Отсюда и одно из неофициальных названий Центра — «Дом на полпути в тюрьму». «Чаще всего дети просто играют в бандитов: сленг и привычки, тюремный романтизм — мы стараемся показать ребятам, что все это имеет мало общего с действительностью», — рассказывает Елена.

Постепенно Центру удалось выстроить четкую систему работы с детьми, а над той самой квартирой на Васильевском появились кабинеты психологов и психотерапевтов, офис социальной службы, гончарная мастерская, мыловарня. Районная администрация предоставляет воспитанникам спортзал и культурный досуг. Было взято в соцаренду еще одно помещение в том же районе, и теперь на постоянном проживании могут находиться две группы по шесть-восемь человек от 14 до 19 лет, с которыми работают более двадцати профессионалов. Центр уже опередил зарубежных коллег: на 278 человек, прошедших здесь курс реабилитации, только 38 совершили повторные преступления, в Европе же успешным считается гораздо более низкий показатель по рецидивам.

Девятимесячный реабилитационный курс начинается с глубокого погружения или, как его здесь называют, «карантина»: ребенок постоянно находится в Центре, общение с родителями сводится к минимуму, ежедневно проводятся занятия с психологом, а при необходимости и с психотерапевтом, минимум один раз в день — посещение музея или театра. Курить здесь строго запрещено, зато появляется страшное слово «дежурство»: встать раньше всех, накрыть на стол, потом убрать, поддерживать чистоту в комнате — и так весь день. От воспитателя, как и от остальных ребят, совершенно никуда не скрыться— комнаты общие, поэтому приходится вступать в диалог. «Это самое тяжелое время, за этот месяц бывают и истерики, и скандалы с орами и матом. Они пытаются договориться, но это не проходит: есть правила, которые нужно выполнять», — объясняет один из опытнейших воспитателей Центра Михаил Венько, которого все дети без исключения по-свойски называют «дядя Миша». Для парней этот месяц — все равно, что ледяной душ: «Месяц карантина я сидел и думал, кто я такой, чем занимаюсь, и кто меня окружает. Я взглянул на себя со стороны и понял, что залез в дерьмо», — вспоминает 17-летний Алексей, попавшийся при попытке сбыта тяжелого наркотика — «соли».

Некоторые не выдерживают и уходят — двери Центра открыты в обе стороны. Но большинство ребят понимают, что им самим выгодно здесь оставаться: судьи Петербурга знакомы с деятельностью фонда, ценят его рекомендации и характеристики и часто сами назначают детям реабилитационный курс вместо реального срока.

С теми, кто готов бороться с собой, работа после «карантина» продолжается по индивидуальному плану. В первую очередь восстанавливаются учебные маршруты: у фонда есть, как минимум, устные договоры со школами и колледжами, а главное — прямая связь с ними. Это позволяет осуществлять тотальный контроль за посещаемостью. «Опоздание на полчаса — это уже ЧП, дети пишут объяснительную. А уж если ребенок прогуливает, он садится на домашнее обучение — все тот же «карантин», страшнее которого для них ничего не бывает, — рассказывает Елена. — Школа становится одним из немногих способов выйти из четырех стен, и дети ходят в нее с большим удовольствием». Да и сами учебные заведения гораздо охотнее принимают детей, если знают, что Центр за ними присматривает, а для многих это отличный шанс вернуться к учебе. Например, Андрей думал, что уедет в колонию за продажу гашиша в особо крупных размерах лет на восемь, и бросил колледж незадолго до окончания. Через год, когда воспитателям и психологам стало понятно, что Андрей хочет меняться к лучшему и учиться, Центр помог ему восстановиться на последнем третьем курсе, а сейчас колледж уже успешно закончен.

Не все воспитанники Центра постоянно в нем проживают: многие, в том числе девочки, находятся на социальном патронаже — живут в семье, но регулярно посещают занятия. Активно идет работа и с родителями таких детей, ведь они зачастую просто не знают, как вести себя с ребенком в той или иной ситуации. «Мать за проступок ребенка вызывают в Комиссию по делам несовершеннолетних, выписывают штраф — вот и вся помощь. Мы же даем консультации, причем практически круглосуточно», — рассказывает Елена.

В ходе курса психологи продолжают вести индивидуальную работу и групповые тренинги: на сплочение, кругозор, комплименты, здоровое общение, соблюдение правил в социуме. «В этом возрасте подростки очень активны, деятельны, и, когда нельзя делать ничего плохого, они просто вынуждены делать хорошее», — объясняет Елена.

За проступки наказывают: мат ребята отрабатывают стихами, сигареты — мытьем лестничных пролетов. Если же «косяков» накапливается много, то отрабатывать приходится на выходных — вместо того, чтобы поехать домой к родителям или встретиться с любимой девушкой. С точностью до наоборот работают поощрения: к человеку растет доверие, а значит, он заслуживает больше свободы и самостоятельности.

Главное испытание для воспитанников — двухмесячное путешествие по Северу России, в которое группа отправляется каждое лето. Оно позволяет увидеть «истинное лицо» ребят, открыть в них новые положительные качества, в первую очередь им же самим. В этом году парням вместе с воспитателями предстоял девятидневный поход по лесам Карелии, недельный горный переход через Хибины и Ловозерские тундры и 17-дневная прогулка по острову Рыбачьему с выходом к мысу Немецкому — самой северной точке европейской части России. Между путешествиями ребята останавливаются в монастырях отдохнуть, «почистить перья» и подготовиться к новому маршруту. Монастыри из года в год дают им кров, пищу и посильную работу, например, наколоть дров на зиму.

Я и наш фотограф Валерий встретились с группой в Кировске, откуда мы вместе отправились на двухдневную палаточную стоянку перед тяжелым горным переходом. Решено было разбить лагерь в лесной роще у озера.

Пока я тщетно пытался понять, к какому углу палатки что привязать, чтобы она стала хоть немного напоминать жилище, парни поставили свои и поспешили мне на помощь, хоть мы были знакомы едва ли полчаса. Пять минут — и готово! «В тайге натренировались»,— объяснил воспитатель Михаил. Не меньше удивили ребята за приготовлением обеда: взрослые советовались с ними на равных, что положить, как порезать и сколько варить. Так же, как и в Центре, готовят несколько дежурных, которые меняются ежедневно. Перед и после приема пищи — короткая молитва.

Поев, Митя с Сережей решили поиграть в снежки (где же еще в них поиграешь в середине июля?), Леша, Артур и Дима — попинать мяч, Андрей взялся за книгу — телефоны во время путешествия не выдаются, а самые смелые полезли купаться в озеро. Чуть в стороне Сережа молча уселся и смотрит на воду. Что у него в голове? Мысли о сломанной жизни? Страх перед будущим? Или, наоборот, сладкое предвкушение приключений?

Воспитателям забот хватает: подростки то и дело бегают к соседним палаткам «настрелять» сигарет, пытаются улизнуть от обязанностей дежурных или поговорить на запрещенные темы, например, о наркотиках. Приходится одергивать, иногда достаточно жестко. В наказание здесь моют уже не лестницу, а закопченный котел — до блеска.

Начинаем знакомиться ближе. Легче всего с мальчишками помладше — они доверчивее и сами тянутся:

— А вы кто, корреспондент? — спрашивает пятнадцатилетний Митя.

— Я да, а ты кто?

— А я воспитанник.

История Мити была бы, пожалуй, даже забавной, если бы не была такой грустной: мальчик украл у папы коллекционную монетку и продал ее за 15 тысяч рублей. Нехорошо, конечно. Особенно, если учесть, что ее реальная стоимость превышала два миллиона. Отец решил, что и до этого имевшему проблемы с поведением и посещаемостью в школе Мите необходимо поработать над собственным поведением, пока не случилось чего похуже, и отправил его в Центр. Кажется, успел вовремя: «В походе мне тяжело, но нравится. Я впервые увидел такую красоту, научился ценить даже самые простые вещи, подаренные мне отцом, ведь если потеряешь или испортишь, новое в лесу никто не купит».

К сожалению, не все истории столь безобидны. Семнадцатилетний Дима — рекордсмен, в Центре он уже более двух лет. Сюда его направил суд по 161 статье — грабеж группой лиц по предварительному сговору, причем с большим количеством эпизодов: отнимали у девушек сумки на улице. «Дмитрий сейчас и когда только пришел к нам — это два разных человека, — рассказывает воспитатель и руководитель похода Сергей Лукьянов. — Мы добились главного — он знает себя, знает свои проблемы и постепенно их решает». Дима привык к Центру настолько, что хочет связать с ним свою профессиональную жизнь: в этом году он поступил в социальный колледж при РАНХиГС и уже договорился с директором фонда Юлианой Никитиной, что будет проходить практику у них.

Его ровесник Артур, еще один участник похода, до Центра уже отсидел по той же статье —сначала в СИЗО, потом в детской колонии. А Коля был настолько ленив, что продавал наркотики прямо из окна своего дома на первом этаже. Сейчас он прошел курс лечения от наркозависимости и уже давно обходится без допинга, хоть и признается, что приходится тяжело.

Поужинав, ребята в 22:00 почистили зубы и разошлись спать, а я, впервые наблюдая белые ночи, еще долго переваривал двойственность происходящего.

Второй день был посвящен сборам в предстоящий поход: воспитатели проверяли у каждого рюкзак — не потерял ли или обменял чего нужного, распределяли провизию и обсуждали маршрут. Ребята живо участвовали в обсуждение любого вопроса, начиная с количества печенек в обед и заканчивая способом переправы через разлившуюся реку: к дельным мыслям взрослые прислушивались, на глупости не реагировали.

К моему удивлению, парни по очереди охотно делились со мной своими историями, а под конец даже сами подходили и предлагали: «Пойдем, поговорим?» Может быть, это цепная реакция, может, желание высказаться или похвастаться молодецкой удалью, а возможно, просто шанс улизнуть от зорких воспитателей хоть на полчаса — «поговорить» мы отходили подальше в лесок, чтобы не мешали остальные. Так или иначе, к концу второго дня я знал историю каждого из них и не переставал удивляться, как это они уважительно обращаются ко мне на Вы, помогают во всем без просьб и так вкусно готовят походные щи. Истории хоть и разные, но с похожим началом: проблемы в семье, необходимость заработать, «добрый друг», который знает, как это сделать быстро и просто.  

В суете сборов нашлось время и для культурного досуга — ребята посетили кировский Музей камня, вторую по значимости местную достопримечательность после девятиэтажки, где родился Малахов. Под вечер лил дождь, и день закончился вечерней «свечкой», на которой традиционно подводятся итоги прошедшего дня и обсуждается предстоящий.

Несмотря на прогноз погоды, первый день перехода выдался солнечным и достаточно теплым — большой подарок для путешественника в горах. Поднявшись в семь утра, мы позавтракали, упаковали палатки и спальники, получили провизию и… опешили, попытавшись поднять рюкзаки юных Колумбов — каждый весил около 20 килограммов. Парни и сами грустно шутили, что весят рюкзаки немного больше их самих.  Но 12-дневный переход — не шутка, и все необходимое нужно тащить на себе.

Перед выходом Сергей закрепил за каждым место в походной колонне, которое было строго запрещено менять. Некоторым особенно нерасторопным путешественникам также запрещалось меняться едой — по опыту прошлого года это приводит к полному отсутствию собственных запасов питания у «бизнесменов» к последним дням. Расторопным, наоборот, выдали компасы и присвоили почетные звания навигаторов.

«Может быть, помолимся?» — вдруг серьезно предложил Митя. Помолились и отправились в путь. Горы приготовили группе немало испытаний — в начале пути пришлось переходить вброд ледяную реку, потом карабкаться по крутым скалам, далее идти по мокрому снегу, розоватому от горных лишайников, и так 10 часов с небольшими перерывами и остановкой на обед, когда мягкий мох и тарелка супа лучше любых устриц и диванов. Впечатления от горной флоры и свежий воздух перебивали усталость, и парни шли ровно, бодро, без нытья. Отставали воспитатели, замыкавшие строй, и на привалах ребята весело подшучивали над догоняющими: «Дойдете ли, Кирилл Витальевич?» Не обошлось и без мелких происшествий: на одном из привалов Митя оставил флягу — ему пришлось бежать за ней бегом, пока группа ждала, а Сережа не захотел переодеваться в сухую одежду, чтобы не простыть, за что получил пронумерованный маркером камень, который будет нести с собой до конца поездки — в наказание.

К концу дня мы добрались до потрясающей красоты горного озера, наполовину покрытого льдом, где и разбили лагерь на ночлег. После ужина на «свечке» подвели впечатляющие итоги: пройдено 16 километров при общем подъеме в километр.  Каждый участник высказался о прошедшем дне: для многих это оказалось первое в жизни знакомство с горами, другие жаловались или храбрились, несмотря на усталость: «Организм устал, а я нет!» Сергей похвалил всех за четкое выполнение правил и выносливость, а потом  объявил отбой. «В походе ребята многому учатся, поднимаются на новую для себя высоту, и мы надеемся, что им не захочется с нее падать обратно в свое болото», — объясняет Сергей.

Поднявшись в шесть утра, мы позавтракали, собрали рюкзаки и попрощались с группой — им пора было двигаться дальше, а нам возвращаться. По дороге назад то и дело натыкались на наши вчерашние следы, напоминавшие о взятых перед ребятами обязательствах: отправить любимой весточку, что у них все хорошо, добавить в социальных сетях, прислать фотографии.

Подготовка похода, как и содержание ребят в Центре требуют серьезных финансовых затрат. Из-за недостаточного финансирования в этом году фонд отказался от поездки на Соловецкие острова, традиционно включавшиеся в маршрут путешествия. Если в 2015 году субсидия фонду от Комитета социальной политики составила около девяти миллионов рублей, то в 2016 она сократилась до четырех миллионов. Что будет с бюджетом в 2017, пока не известно, но любая помощь, безусловно, очень важна для фонда.

Помогите трудным подросткам избежать колонии и найти новые, здоровые интересы в жизни. Оформите ежемесячное пожертвование в поддержку Центра Святого Василия, и он сможет выполнить эту миссию.