Убежище для журналиста

Редакция «Таких дел» обычно не ходит на суды и не ведет криминальную хронику, но дело Али Феруза, которого по решению Басманного суда должны были выдворить из России, — это особый случай. Али Феруз — журналист «Новой газеты», наш автор и коллега, просил в России политического убежища. Вместе с сотрудниками многих российских изданий наши журналисты выходили на одиночные пикеты к администрации президента, чтобы вступиться за Феруза и не допустить его депортации в Узбекистан, где ему грозили тюрьма и пытки. Для нас этот случай особенный, но судебная «кухня» варит каждый день: за прошлый год, по данным МВД, из России было выдворено 60 тысяч иностранцев, в 2015 году — почти в два раза больше.

У входа в зал суда сидит женщина в зеленом мусульманском платке и от волнения трет руки. Она ждет встречи с сыном Худоберди Нурматовым (Али Феруз — его авторский псевдоним), которого обвиняют в нарушении режима пребывания в России и по решению Басманного суда должны депортировать в Узбекистан. Чтобы объяснить суду, что ее сын не преступник, Зоя Васильевна приехала на поезде из Горно-Алтайска, где она живет. На самолете было бы на три дня быстрее, но Зое Васильевне нельзя летать на самолете: она перенесла пять операций на сердце — и теперь у нее искусственный клапан.

Женщина пытается найти в сумке таблетки валерьянки, но ничего не видит. Журналистка «Новой газеты» Елена Костюченко помогает найти лекарство, Зоя Васильевна по-матерински гладит ее по голове.

Мама Али Феруза Зоя Васильевна Нурматова в зале МосгорсудаФото: Антон Карлинер/SCHSCHI

Зое Васильевне говорят, что по коридору идет ее сын. Она встает, надеясь обнять Худоберди. Но приставы проводят его в зал так быстро, что мать даже не успевает прикоснуться к сыну. Зоя Васильевна садится на железный стул в коридоре и плачет.

***

— Нурматов, вы, я так понимаю, русский язык понимаете и переводчик вам не нужен? — спрашивала вчера судья Ольга Панкова во время допроса Феруза. Журналист «Новой газеты» утвердительно кивал. Зал удивлялся такому вопросу судьи: Али родился в Узбекистане, но вырос в России и окончил российскую школу. — Нурматов неоднократно заявлял, что на территории Узбекистана он подвергался пыткам со стороны сотрудников госорганов, был похищен и избит на допросе.

На первом заседании адвокаты Али Феруза Даниил Хаймович и Филипп Шишов просили прекратить «административное дело о нарушении иностранным гражданином правил пребывания в России». Юристы объясняли суду, что выдворение в Узбекистан опасно для здоровья и жизни журналиста, что оно нарушает Конвенцию о защите прав и свобод, что там его осудят за «мужеложство» и за посягательство на конституционный строй Узбекистана — правозащитники называют эту статью политической. Однако в постановлении Басманного суда написано, что Нурматов не доказал угрозу для своей жизни в Узбекистане.

Четыре дня назад ЕСПЧ (Европейский суд по правам человека) предписал России не выдворять Али Феруза, применив правило 39, по которому высылка беженца невозможна до тех пор, пока не принято окончательное решение по жалобе. Адвокаты журналиста назвали это основанием для предоставления убежища.

Али Феруз демонстрирует гематому на спине в зале Мосгорсуда. Гематому, по его словам, он получил после избиения конвоирами. Справа — адвокат Даниил Хаймович.Фото: Антон Карлинер/SCHSCHI

Судья Панкова перенесла заседание, чтобы адвокаты перевели уведомление Европейского суда по правам человека на русский язык.

***

За сутки адвокаты Феруза собрали все недостающие документы и принесли в суд письмо от «Новой газеты», в котором сказано, что он ценный сотрудник и профессиональный журналист.

Первой в зал заседания заходит судья Панкова: из-под судейской мантии видны высокие шпильки. Потом запускают адвокатов, мать и брата Феруза, всех остальных слушателей, среди которых друзья, журналисты и дипломаты, представляющие Финляндию, Латвию, Германию и Францию, а также комиссия Евросоюза. От комментариев они отказываются. При этом Deutsche Welle писала, что Феруза готовы принять в Германии и он мог бы заниматься исследованиями, касающимися беженцев при Геттингенском университете, так как знает арабский язык.

— Участники процесса все те же, что и вчера, — говорит судья. — Ходатайства имеются?

Адвокат просит допросить мать журналиста Зою Нурматову, добавляя, что выдворение за пределы страны возможно при соблюдении баланса публичных и частных интересов. Судья удовлетворяет его ходатайство, просит передать ей паспорт Нурматовой.

Одиночный пикет в поддержку Али Феруза возле МосгорсудаФото: Антон Карлинер/SCHSCHI

— Чуть-чуть постоять сможете? — спрашивает судья.

Елена Костюченко помогает Зое Васильевне подняться и провожает до трибуны. Из-за катаракты женщина не может найти строчку в судебных документах, где до допроса нужно поставить подпись, но Лена помогает ей.

— Сколько всего у вас детей?

— Было десять, сейчас пять осталось.

— Все граждане Узбекистана?

— Нет, они для России живут. Только одна девочка уехала в Таджикистан, она замуж вышла.

Во время допроса Зоя Нурматова рассказывает, что родилась в Майме в Алтайском крае, потом уехала в Узбекистан и прожила там 44 года, но вернулась. На вопросы о сыне говорит так:

— В десятом классе он сказал, что уедет в Узбекистан учиться. Потом его жена рассказала мне, что там его избили, сам он мне ничего не рассказывал. В Узбекистане его задерживали, мы не понимали почему. Он неагрессивный, отлично учился в школе, непьющий, некурящий, драться вообще не может «…» Потом он мне сказал, что едет в Москву —  там денег много. А с женой они разошлись, она теперь в Турции живет.

— Худоберди рассказывал вам, чем в Москве занимается?

— Он кондитер хороший, поваром работал в кафешке. Потом хорошую работу, сказал, нашел, в газете.

Али Феруз выходит из Мосгорсуда после того, как суд принял решение приостановить депортацию, но оставить Али в центре временного содержанияФото: Антон Карлинер/SCHSCHI

— Знали, что в Москве он обращался в органы власти, чтобы ему помогли?

— Да. Я говорю, давай пойдем в Госдуму! Не захотел.

— Сын к вам часто приезжал?

— Один раз.

— Вы в гости к Худоберди Нурматову часто приезжаете?

— Нечасто.

Во время допроса выясняется, что один раз Зое Васильевне пришлось ночевать на Казанском вокзале в комнате матери и ребенка. Узнав об этом, судья удивленно посмотрела и сменила тему допроса — стала спрашивать мать о том, помогал ли ей сын деньгами. Женщина рассказала, что сын однажды собрал ей 60 тысяч рублей на операцию на глаза. Но когда она пришла в клинику, оказалось, что денег недостаточно — нужно больше ста тысяч.

Судья уходит в совещательную комнату для принятия решения. Али поворачивается к дипломатам и представителям Евросоюза и с досадой говорит: «Я больше трех лет не могу получить статус беженца». Его тут же прерывают приставы: «Комментарии в зале запрещены!»

***

Суд длился меньше часа. Судье Ольге Панковой хватило десяти минут, чтобы принять решение — депортацию Худоберди Нурматова (Али Феруза) в Узбекистан приостановить. В зале возникает недопонимание — радоваться этому решению или нет?

Али Феруз выходит из МосгорсудаФото: Антон Карлинер/SCHSCHI

Феруза не смогут депортировать, пока жалобу не рассмотрят в Европейском суде по правам человека. Процесс может занять полтора года — все это время журналист будет вынужден находиться в учреждении временного содержания иностранных граждан. «Выдворения господина Нурматова на территорию Узбекистана не будет, и это очень хорошо, — объясняет адвокат. — Мы будем обжаловать [решение]. Мы считаем, что содержание в центре нецелесообразно на такой долгий и неопределенный срок. Это просто незаконно. Он не сможет свободно покидать это учреждение, встречаться можно только с адвокатами и близкими родственниками».

Али поцеловал маму в щеку, и приставы увели его.

— Вы сможете с ним увидеться, — говорит Лена Костюченко, держа под руку Зою Васильевну.

— Сегодня?

— Сегодня вряд ли получится. Его до вечера будут держать здесь, потом конвоиры увезут его в центр.

— Но он же ничего не кушал, — говорит Зоя Васильевна и медленно выходит из здания суда.