Чем кончается «направляемая демократия»

Индонезийский диктатор Сухарто правил железной рукой. Он был эффективен и жесток. У него не осталось серьезных политических противников. Отсутствие контроля над властью вызвало коррупцию таких масштабов, что доступ к нефтедолларовому пирогу остался только у родственников и ближайших друзей диктатора. Все остальные, включая многих богатых и влиятельных индонезийцев, чувствовали себя обделенными. Когда страна столкнулась с серьезным экономическим кризисом, у режима не оказалось защитников. Диктатура просто лопнула.

Президент на всю жизнь

Об Индонезии в нашей стране знают мало. Очень уж она далеко. Хотя русскую речь можно услышать на курортах Бали, для подавляющего большинства россиян это направление остается недоступным. Примерно как Мальдивы. Но островное расположение в тропических широтах — единственное, что роднит Мальдивы с Индонезией, одной из крупнейших стран мира, которая по населению скоро вдвое обгонит Россию. Кроме того, Индонезия — важный игрок на мировом рынке нефти. А это, как мы знаем по опыту, не обходится без последствий.

Индонезийцы стали бенефициарами своих нефтяных богатств довольно поздно. «Голландская Ост-Индия», как ее тогда называли, была завоевана ради пряностей еще на заре Нового времени, но в двадцатом столетии ценность страны для колонизаторов свелась к нефти. Голландцы не особенно делились доходами от ее добычи с коренными жителями, обрекая их на нищету и политическое бесправие. Поэтому колониальное правление не пользовалось в Индонезии популярностью. Когда во время Второй мировой войны на островах высадились японцы, то нашли там довольно теплый прием. Многие местные националисты во главе с лидером движения за независимость Сукарно, сотрудничали с новыми завоевателями. После поражения Японии Сукарно провозгласил независимость Индонезии.

Индонезия была завоевана ради пряностей, но потом выяснилось, что нефть лучше. На фото: индонезийские сварщики монтируют трубопровод (1950-е)Фото: Three Lions/Getty Images/GettyImages.ru

В планы Голландии — как-никак, одной из стран-победительниц — такое развитие событий совершенно не входило. Бывшие колонизаторы ставили палки в колеса новому государству с истинно голландской методичностью, так что становление независимой Индонезии было долгим и мучительным. В ходе этой борьбы сформировались основные силы, которым предстояло решить вопрос о власти в новой Индонезии. Помимо националистов, во главе которых стоял Сукарно, это были умеренные исламисты (Индонезия — преимущественно мусульманская страна), коммунисты и армия страны, созданная на основе сформированных еще при японцах отрядов самообороны. Взаимоотношения между этими основными — и многими второстепенными — политическими силами были крайне запутанными. Но Сукарно пользовался неоспоримым авторитетом.

Однако первоначально в Индонезии была установлена парламентская форма правления, при которой Сукарно, будучи президентом, серьезной властью не располагал. Первые же парламентские выборы, проведенные в 1955 году, показали, что ни у одной из политических сил нет поддержки большинства, а о жизнеспособных парламентских коалициях оставалось только мечтать. После пары лет хаотичной «парламентской демократии» Сукарно узурпировал власть. Через несколько лет он был объявлен пожизненным президентом. Так в Индонезии установился авторитарный режим, который его создатель предпочитал именовать «направляемой демократией».

Президент Сукарно быстро нашел путь к сердцу индонезийцев, которые не хотели кормить Голландию и устали от парламентской чехардыФото: John Florea/The LIFE Picture Collection/Getty Images/GettyImages.ru

Индонезийский мечтатель

Замысел «направляемой демократии» состоял в том, что всем трем основным политическим силам, а также армии Сукарно предложил оставаться на политической арене, но при этом оставил за собой право определять пределы их влияния и принимать основные решения. Однако на деле принцип «всем сестрам по серьгам» соблюдался не очень последовательно. Основную угрозу Сукарно усматривал в исламистах. Кроме того, он очень опасался армии и систематически проводил чистки офицерского корпуса. Поэтому уже к началу 1960-х в привилегированном положении оказалась компартия Индонезии. Она была крупной и сильной организацией, объединявшей не менее двух миллионов человек.

Президент Сукарно заигрывал с Москвой (на фото он осматривает Кремль), но маоистский Китай был ему ближеФото: Валерий Шустов/РИА Новости

При этом экономическая политика Сукарно не была особенно левой. Собственно говоря, экономика не интересовала президента, и никаких предпочтений по этой части у него не было. Всю свою немалую энергию Сукарно отдавал внешней политике. Считая себя одним из лидеров мировой революции, он сблизился с маоистским Китаем, вывел свою страну из ООН, которую считал подконтрольной империализму, и активно готовился к войне с соседней Малайзией, часть которой собирался присоединить к Индонезии. Между тем экономика страны разваливалась, население нищало. Популярность «отца нации» постепенно таяла, но он, видимо, полагал, что будущие военные победы помогут населению смириться с тяготами повседневной жизни.

Революционная фразеология Сукарно сослужила дурную службу и ему самому, и индонезийским коммунистам. В 1965 году некоторые лидеры компартии примкнули к заговору, направленному на то, чтобы устранить враждебную им часть военного руководства и сделать коммунистов единственной президентской партией. Организованная заговорщиками попытка военного переворота с треском провалилась. Провал был настолько очевидным, что Сукарно пришлось откреститься от своих слишком рьяных сторонников. А военные использовали эти события как повод расправиться с коммунистами. В ходе репрессий были убиты не менее двухсот тысяч человек. Это была одна из самых чудовищных массовых расправ в далеко не идиллической истории прошлого века. Компартия Индонезии была уничтожена, а военные остались хозяевами положения.

Попытка коммунистического переворота в 1965 году была потоплена в кровиФото: Bettmann/Getty Images/GettyImages.ru

Новый порядок

Особую энергию при организации массовых репрессий проявил один из видных военачальников— Сухарто. Вскоре он стал фактическим лидером нового режима. Некоторое время ушло на то, чтобы легализовать это положение дел. Сукарно лишился титула «пожизненного президента», а в 1967 году и вовсе ушел в отставку. Его посадили под домашний арест. Под арестом он и закончил свои дни — говорят, от отсутствия медицинского ухода, но есть и такая версия, что «отца нации» просто уморили голодом.

Президентский пост, естественно, достался Сухарто. Теперь можно было приступать к оформлению «нового порядка», как официально стал называться режим. Рисковать на прямых президентских выборах Сухарто не желал, поэтому избирать его должен был парламент, а для этого требовалось несменяемое парламентское большинство. В конце 1960-х годов Сухарто преобразовал Голкар, ассоциацию контролировавшихся военными НКО, в политическую машину, которой и была отведена роль правящей партии. Кроме Голкара, в выборах было по-прежнему позволено участвовать националистам и исламистам. В течение некоторого времени в Индонезии сохранялась многопартийная система, но затем Сухарто оставил в дополнение к Голкару только по одной партии на каждую из этих политических тенденций. С тремя партиями Индонезия и прожила почти тридцать лет «нового порядка».

После восстания Сукарно (справа) фактически сам назначил себе преемника — Сухарто (слева)Фото: Carol Goldstein/Keystone Pictures USA/ZUMAPRESS.com/ТАСС

В течение всего этого времени Голкар выигрывал выборы с колоссальным перевесом. «Оппозиционные» партии находились под таким плотным контролем властей, а любые их попытки всерьез побороться за власть пресекались настолько оперативно и жестоко, что их участие в выборах было пустой формальностью. Больше всего они боялись выиграть. Даже если бы голоса считали честно, Голкар все равно получал бы свое большинство. Но Сухарто до такой степени пренебрегал мнением общественности, что результаты выборов откровенно подделывались. Он не боялся массовых протестов. Их и не было.

Сухарто правил железной рукой. Это была по-настоящему брутальная, репрессивная диктатура. Тем не менее, многие индонезийцы искренне поддерживали «новый порядок». В отличие от своего мечтательного предшественника Сухарто уделял самое пристальное внимание развитию экономики. Он обуздал инфляцию, которая при Сукарно была настоящим бичом страны, и привлек в Индонезию колоссальные западные инвестиции. А в 1970-х, после глобального энергетического кризиса, на Индонезию обрушился поток нефтедолларов. При «новом порядке» индонезийцы жили довольно бедно, но страшная нищета, поразившая страну при Сукарно, была преодолена. Средняя продолжительность жизни за время правления Сухарто возросла почти на 20 лет.

Про то, что Сухарто — жулик и вор, знали все, но протестовали чаще студентыФото: Keystone Pictures USA/ZUMAPRESS.com/ТАСС

Внешняя политика Сухарто тоже была успешной. Его отношения с западными державами были самыми дружескими, но при этом он пользовался авторитетом как один из лидеров Движения неприсоединения. В 1975 году Сухарто удалось реализовать одну из главных целей индонезийского национализма, присоединив к стране последний из ранее остававшихся в колониальном владении островов, португальский Восточный Тимор. В ходе аннексии, которая была проведена с типичной для Сухарто исключительной жестокостью, было подавлено тиморское движение за независимость. По некоторым оценкам, от войны и связанных с нею лишений сгинула почти треть населения острова. Мировое сообщество возмущалось, но серьезных санкций не последовало.

Режим, который лопнул

Сухарто без проблем пережил волну демократизаций, охватившую мир в конце 1980-х. Все было схвачено. Видимо, он чувствовал себя совершенно неуязвимым. Так оно и было. Сухарто контролировал в Индонезии все, а его никто не контролировал. К чему ведет такая ситуация, долго объяснять не надо: к коррупции. Сам Сухарто не отличался пренебрежением к жизненным благам. К тому же у него было шестеро детей и огромное количество племянников, многие из которых заняли командные позиции в индонезийском бизнесе, и отнюдь не благодаря своим предпринимательским талантам. По оценке Transparency International, за время правления семья Сухарто присвоила от 15 до 35 миллиардов долларов. Коррупцию таких масштабов, конечно, трудно не заметить. Знали все. Но молчали, покуда у Сухарто не начались настоящие проблемы.

Все россияне, преодолевшие известный возрастной порог, помнят августовский кризис 1998 года. Многим тогда пришлось туго. Но надо сказать, что происходившее тогда в России было дальним и слабым отголоском той беды, которая постигла в 1996-1997 годах Юго-Восточную Азию, откуда этот кризис и пошел. Индонезию ждали особенно серьезные испытания. Не говоря уже о многократном падении национальной валюты, кризис привел к краху многих ранее процветавших компаний, массовой безработице и даже к голоду в нескольких провинциях. На местах начались массовые беспорядки и погромы. В январе 1998 года по всей стране начались — и уже не заканчивались до самого краха режима — студенческие демонстрации, которые власти пытались подавить силой. В мае число жертв беспорядков перевалило за тысячу.

Индонезийцы и до кризиса 1997 года жили небогатоФото: Paula Bronstein/Liaison/Getty Images/GettyImages.ru

Сухарто было почти 77 лет. Он уже не отличался стальным здоровьем, но отказ от власти явно не входил в его планы. Ответом на протесты стал декрет, которым диктатор наделил самого себя правом на «любые меры» для восстановления порядка. О том, какими кровавыми могли стать эти меры, индонезийцы знали по опыту. Но вот вопрос: кому и зачем выполнять приказ на подавление?

Любому высокопоставленному индонезийцу к тому времени стало ясно, что пока Сухарто стоит у руля, по-настоящему хорошие перспективы — что на власть, что на собственность — будут только у его родственников и ближайших друзей. Всем остальным застоявшаяся диктатура преграждала путь к успеху. А если бы обуздать беспорядки не удалось, то пострадали бы все, так или иначе причастные к попыткам спасти режим. Так что особой выгоды в том, чтобы его защищать, не было, а риски такой стратегии были велики и вполне реальны. К тому же Сухарто удалось зачистить политическое поле до такой стерильности, что не было ни явного претендента на роль нового диктатора, ни сколько-нибудь серьезной оппозиции, которая могла бы оттяпать у старого правящего класса кусок пирога. Наступил момент сдать Сухарто.

21 мая 1998 года. Сухарто объявляет о своей отставке после 32 лет правленияФото: Paula Bronstein/Liaison/Getty Images/GettyImages.ru

Так и вышло. Военные просто отказались выполнять распоряжения президента, тем самым лишив его фактической власти. А через несколько дней он и формально вышел в отставку. После этого парламент избрал новым президентом одного из ближайших сторонников Сухарто, а вице-президентом — дочь Сукарно. Без этого было не утихомирить протестующих. Три года спустя, после отставки предшественника, она возглавила государство. «Новый порядок» был полностью демонтирован. В 2004 году в Индонезии были проведены первые прямые президентские выборы. С тех пор там полноценная демократия. Правда, без Восточного Тимора: от него все-таки пришлось отказаться вскоре после ухода Сухарто.

Источник: Всемирный Банк

Сухарто прожил еще почти десять лет. Серьезных попыток подвергнуть его судебному преследованию за прошлые преступления не было. Слишком многие в индонезийских правящих кругах были обязаны ему своей карьерой. Все они в решающий момент предали диктатора, но подвергать его новым испытаниям не желали. Однако общий итог очевиден. Жестокость, алчность и стремление к тотальному контролю помогли Сухарто построить государство, где не было никаких организованных сил — ни политических, ни общественных, которые были бы способны положить конец его правлению. Но, как выяснилось, в таких силах не было необходимости. При первом же серьезном испытании оказалось, что защищать диктатуру некому. Она просто лопнула.

Автор — доктор политических наук, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге

Другие статьи рубрики «Такая Россия»