Во время нашего последнего визита на родину я встретилась с подругой детства. Так получилось, что она не окончила университет, куда мы с блеском поступили обе. Всю жизнь работала в разных местах. И вот сейчас кризис и безработица в нашем родном городе привели к тому, что она не может найти работу. Никакую. Подруга рассказывала, что на самом деле она мечтает работать фитнес-тренером и даже нашла недорогие курсы подготовки. Уже через полгода она могла бы получить диплом и работу своей мечты. Могла бы, но не станет.
— Почему? Это же отличный план!
— Ну не идти же мне учиться в тридцать пять вместе с восемнадцатилетними студентами.
Жизнь без возраста
И в этот момент я поняла, как сильно изменила меня Германия. Мы переехали всего два года назад, и тогда мне казалось, что жизнь наполовину пройдена. И если уж ты чему-то не успел выучиться к своим тридцати трем — теперь точно поздно. А сейчас на курсах немецкого языка это я — молодежь. Потому что со мной за партой сидит и сорокалетняя турчанка — мама четверых детей, и шестидесятилетняя испанка. После курсов немецкого я собираюсь получать в Германии среднее профессиональное образование. Диплом и новая специальность у меня будут как раз к сорокалетнему юбилею. В такой перспективе меня смущало многое: как я буду учиться на иностранном языке, как буду управляться с учебой, лекциями, хозяйством и двумя детьми. Но у меня больше нет сомнений, связанных с возрастом. И вот за это новое отношение к себе я очень благодарна Германии. Именно здесь в тридцать пять лет я снова стала молодой. Именно здесь перестала бояться старости. И этот немецкий подарок мне хочется сохранить на всю жизнь.
И кое-что еще.
Счастливые, лохматые, независимые
«Марта у тебя стала настоящей немочкой» — все чаще слышу я от подруг. Когда в калужском роддоме мы дали нашей дочке типично бюргерское имя Марта, мы и вообразить себе не могли, что через пять лет будем жить в Германии.
Я сравниваю фотографии Марты до переезда и сейчас — и вижу разницу. Когда я привела дочку первый раз в немецкий детский сад, она была очень русской девочкой. Как на картинке в букваре — тугие аккуратные косички, платье, белые колготки, носовой платочек в кармашке. Сейчас вместо косичек у нее распущенные волосы ниже плеч (косы мы отстригли в годовщину нашего переезда), джинсы с платьем, резиновые сапоги, разные носки на ногах, куртка нараспашку и разноцветный снуд на шее.
Я слышала разное от немецких мам на детских площадках. Но никогда, ни разу, нигде в Германии я не слышала: «Осторожно, упадешь — испачкаешься!» Немецкие мамы уделяют большое внимание детской безопасности: на самокате или велосипеде — только в шлеме; на детских рюкзачках — светоотражающие фликеры; во всех машинах — автокресла и ремни безопасности. Но при этом родители проявляют поразительное для нас спокойствие по поводу испачканной одежды. Немецкие дети валяются на детских площадках, на земле и в листьях, ползают на коленках по песку, шлепают по лужам. С мая по сентябрь на всех площадках дети бегают босиком. Совсем малыши, которые и ходить не умеют, спокойно ползают по полу в кинотеатрах, музеях, кафе. Летом я видела даже одного ползунка на детской площадке: он сидел в подгузнике в луже, шлепал по ней ладошками и радостно смеялся. Его мама смеялась тоже. «Испачкаешься — убью!» — такой окрик я слышала в России очень часто. В Германии я не могу представить себе этого почти так же, как и шутки про Гитлера. Cейчас у всех есть стиральные машины, так что дело, кажется, совсем не в стирке, а в «что скажут люди».
У немецких детей много свободы. Свобода бегать, лазить, прыгать, падать, ползать и пачкаться. Свобода носить распущенные волосы и не расчесываться. Свобода ходить в костюмах любимых супергероев в детский сад. Немецкие родители заботятся о том, чтобы в детском рюкзачке был полезный завтрак, чтобы ребенок не забывал волшебные слова «спасибо — пожалуйста», не перебивал взрослых, весело и с пользой проводил время днем и рано ложился спать (отбой для немецких детей в 19:00-19:30). В этой шкале ценностей нет идеально чистых штанов, наглаженных платьев и тугих косичек с ленточками.
И вот это отношение к детям, внимание к внутреннему, а не к внешнему, — второй подарок, полученный мной в Германии, который я бережно храню.
Wir sind anders als…
Я очень рада, что мои дети тут с детства впитывают спокойное отношение к людям, которые не такие, как мы. В самых разных проявлениях.
Однажды Марта по дороге из сада домой в красках мне рассказывала, как Маэль из ее группы совсем ничего не ест в обед!
— Совсем ничего, представляешь, мама? Только хлеб!
— М-м-м-м… А кто такой Маэль?
— Ну, мама, его ящик в раздевалке стоит рядом с ящиком Антона!
— И?
— Ну у него еще рюкзак с динозаврами!
В итоге, когда мы дошли домой и открыли фотографию Мартиной группы, оказалось, что Маэль — единственный чернокожий ребенок в группе. И моей дочке, которая два года из своих пяти прожила в Германии, даже не пришло в голову описать его так.
Потом я находила в комнате ожидания у врача детские энциклопедии, в которых рассказывается, что в семье может быть мама, папа и ребенок, а может быть и мама, мама и ребенок. Видела, как финишировал марафонец с одной железной ногой на ежегодном беговом марафоне. А однажды на детской площадке встретила мальчика лет десяти в футбольных бутсах и… платье. Да, это точно был мальчик. И самое удивительное — никто над ним не смеялся и не показывал пальцем. «Все мы очень разные. Кто-то черный, кто-то белый. Кто-то толстый, кто-то худой. Все мы разные. И это делает нашу жизнь разноцветной» — такую песню пели наши дети в детском саду на летнем празднике. Я слушала и плакала. И мне было даже не стыдно.
Нет, ни за что, никогда, нет
Это звучит глупо, но меньше всего мне хочется перенять у немцев их манеру… сморкаться. Кто хотя бы раз был в Германии в ресторане или в общественном транспорте, должен меня понять. Однажды в метро вполне приличный дядечка, который сидел рядом со мной, достал носовой платок и высморкался так, что я чуть не упала со своего места. Этот трубный глас слышал, наверное, и машинист поезда. Потом я заметила, что так делают все: в транспорте, на лекции, на романтическом свидании в кафе — спокойно достают платок и оглушительно, со смаком высмаркиваются несколько раз подряд.
Еще я боюсь поддаться местному влиянию и начать питаться бутербродами и плюшками. В метро около детского сада, в который ходит моя дочка, есть кондитерская с огромным выбором разнообразной недорогой выпечки. Когда мы по утрам проходим мимо в 8:30 — там всегда столпотворение. Родители покупают булки и бутерброды себе на завтрак. Там же я встречаю половину детей из нашей группы, которым покупают пончики и круассаны с собой в сад. Только набранные за первый год эмиграции килограммы помогают мне варить по утрам кашу, собирать детям полезные ланч-боксы в сад и школу и обходить стороной кондитерские с веселой утренней толкучкой. Хотя крендельки и сладкие булочки с начинками из соседней «бекерайки» бывают у нас на завтрак теперь намного чаще, чем в России. Знакомая, работающая в компании с немцами, говорит, что представители других национальностей приносят на работу самые разнообразные «ссобойки» — мясо, рыбу, салаты. А немцы — бутерброды, бутерброды и бутерброды. Еще есть известная немецкая традиция — ужинать хлебом с колбасой, сыром и различными намазками. Даже в немецком названии ужина, Abendbrot, есть слово «хлеб». Но за наши семейные традиции я стою горой. Вечером — только вместе, только горячее блюдо с салатом и чай при свечах.
Одна из первых наших покупок в Берлине — огромный календарь на стену. Окунувшись в круговорот бюрократических дел по приезде, мы быстро поняли, что если педантично не записывать тут все дела и встречи, то мы запутаемся и забудем половину. А пропущенный визит к врачу в Германии стоит денег. Моя подруга заплатила штраф 200 евро за отмененный позже чем за сутки визит к стоматологу. И в первое наше немецкое Рождество муж подарил мне ежедневник. Теперь он — мой лучший друг. Ежедневник, а не муж. В этом ежедневнике вся моя жизнь. Дни, когда к врачам записаны дети, а когда — я. Детские дни рождения, на которые нас приглашают за месяц-два вперед. Концерты, на которые очень заранее куплены билеты. Запись к налоговому консультанту и в парикмахерскую. Родительское собрание в школе и рождественская вечеринка в футбольной секции. В нем записаны мои встречи и дела на шесть месяцев вперед. Это очень удобно, это правильно, это так… по-немецки.
Но иногда мне становится страшно, как четко распланирована стала наша жизнь тут. Мне хочется сохранить в себе хоть немного безумия! Когда можно позвонить подруге и сказать: «Я еду с вином и зефирками, укладывай детей и пойдем пить вино в парк!» Иногда хочется не знать, что я делаю в ближайшие выходные и что — в следующие. Вот в этом моменте мне хочется еще побороться. Чтобы было меньше немецкого Ordnung’а, больше сюрпризов и спонтанных решений.