Справедливости ради надо заметить, что не все кубинцы грезят эмиграцией, многие довольствуются другой мечтой: поменьше работать на эстАдо, государство. Открыть свой «свечной заводик», тихо жить и получать прибыль. Но вариантов тут немного — разновидности легального частного бизнеса на Кубе представлены списком куэнтапропистас, в котором прекрасно все. Лицензию могут получить чистильщики обуви, «пальморубы», записыватели данных на электронные носители и наблюдатели за общественными туалетами, такие специально обученные бабульки в ресторанах, ночных клубах и торговых центрах, которым ты даешь 5 центов, а они тебе — три квадратика туалетной бумаги и доступ в уборную. Всего 201 вид разрешенных ИП.
Самые же прибыльные негОсиос — это аренда жилья туристам, частный извоз и паладАры, небольшие семейные ресторанчики. Но есть два нюанса: во-первых, такой бизнес требует изначальных вложений. А система кредитов на Кубе не развита. Так что если ты хочешь, например, прикупить убитый форд 50-х годов тысяч за 30 долларов, получить лицензию и дальше бомбить на этом своем альмендрОне, тебе надо либо срочно обзавестись родственниками за рубежом, либо воровать с государственной работы все, что не приколочено, либо вытягивать из туристов по доллару при любой возможности. А лучше совместить.
И второй нюанс: когда ты уже всеми правдами и по большей части неправдами накопил нужную сумму, очень важно прилежно платить драконовский налог, дружить с районными стукачами и просто добрыми соседями и вообще быть скромнее.
«На Кубе хорошо жить запрещено законом», — смеется Рамон. Они с женой Патрисией — наши близкие друзья, сумасшедшая парочка, каждый день пакующая чемоданы то в США, то в Мексику, то в Швецию. В студенческую бытность Мончи подрабатывал помощником в кондитерской «Фонтанея». История ее владельца Рафаэля до сих пор у всех на слуху.
Бизнес Рафаэля
Начиналось все за здравие: Рафаэль работал при одном из государственных ресторанов, был талантливым поваром-кондитером, выигрывал премии, осваивал новые техники в условиях жесткого дефицита продуктов — такой Вилли Вонка а ло кубано. Как и все повара, подворовывал с кухни, перепродавал на улице — приправы, например, которые не в пример лучше той пыли в мешочках, что продают в бодегах, фарш, масло, муку. И кости — берут на бульон. Словом, все, что можно было незаметно умыкнуть в большом количестве. Скопил денег, уволился, арендовал помещение на 26-й улице в Нуэво Ведадо — и открыл собственную кондитерскую.
Набрал персонал из числа родственников и просто голодных студентов по знакомству, которых быстро обучил механической работе. Декором занимался сам. Цены — на редкость демократичные, качество — на высоте, да еще и хорошая организация: каждый клиент получал что-то вроде чека, где было записано, во сколько забирать заказ. И когда он возвращался за своим именинным тортом, кондитерская не была закрыта, ему не сообщали, что пирога не будет, потому что повар ушел к зубному и не вернулся, ему не вручали пирог вдвое меньше и с размазанной надписью — нет, все было четко, просто, приятно, совсем не по-кубински.
Бизнес стал расти. Раф купил машину и снял касу рядом с кондитерской, чтобы использовать ее как склад. Муку, яйца и сахар он закупал уже не мешками и картонками — грузовиками. И вот тут-то за ним пришли из CDR.
Седеристы, члены Комитета защиты революции, есть в каждом районе — их, собственно, так любовно и называют районными стукачами, чиватОнес дель бАррио. Они все видят, все слышат — собирают сплетни улицы — и все обо всех знают. Рафу приписали незаконное обогащение, налоговые махинации, завели дело. В суде предъявили, что во время обыска у него было найдено больше яиц и муки, чем разрешено покупать кубинскому гражданину. При этом никакой законодательной нормы о том, сколько яиц покупать дозволено, не существует. «Но явно же грузовик яиц — это перебор», — решил суд. У Рафаэля, конечно, был адвокат. Но любое дело «кубинец против государства» имеет только один вердикт.
Главная ошибка Рафаэля
Кондитерскую закрыли, наложили штраф в 3 миллиона (!) кубинских песо, то есть 125 тысяч долларов. И вот тут Рафаэль совершил главную ошибку — согласился на единовременную выплату наличными. Если до этого никто точно не знал, сколько же он успел заработать на своих пирожных — установленный налог платил исправно, а что сверх того имел — непонятно, то теперь стало очевидно — слишком много для законопослушного гражданина. Ему дали еще потрепыхаться, он даже попытался собрать команду и снова поднять бизнес в другом месте на имя родственника, но потом все-таки вынесли пять лет с конфискацией. История закончилась, можно сказать, хорошо: Раф с женой и дочкой выплыл в Майами.
«Реально “взяли за яйца”, — усмехается Рамон и вздыхает. — Отличная была кондитерская. Очередь стояла по всей 26-й. Меня ставили крем размешивать, я тогда так растолстел!»
Теперь уже я понимаю, почему на Кубе завуч толкает на улице ручки и тетрадки, распределенные государством на школу. Врач берет благодарность свиной ногой, медсестра рада банке фанты. Молоденькая учительница музыки из провинции Санкти-Спиритус приезжает на лето в Гавану подработать проституткой. Некий гипотетический разработчик инновационного нейронавигатора за милую душу моет по ночам полы в ресторанах и за три смены зарабатывает больше официальной месячной зарплаты.
А наш друг Хуанито (так-то фельдшер скорой помощи, но кому это важно?) встает в два часа ночи, чтобы в четыре купить свежий хлеб, потом развезти его по домам и продать на песо дороже. Этого бизнеса нет в списке куэнта пропия, он — вне закона. Когда полицейские влепили штраф в 1500 песо, Росмери устроила ему дома скандал. Хуанито долго сидел у нас на кухне и курил. Мы дали 400 — больше не было. Сыну Хуанито три года, а нашему — год. Так что я его понимаю.