Избушка в элитном квартале

Зайтуна Нагуманова или, как зовут ее соседи, баба Зина, живет в крайней нищете. Ее дом среди десятка таких же убогих избушек расположен в самом центре Омска. В двух минутах от остановки «Голубой огонек», где исторически сложился главный транспортный узел города. Когда-то кругом здесь был сплошной частный сектор, но центр застраивался, и теперь от «деревни» остался лишь нагумановский островок.

Баба Зина

15 лет назад, когда кругом уже стояли многоэтажки, на лакомый кусок земли с нищими домами в центре города обратили внимание. Большинство жителей островка переселили, избушки снесли, а на их месте построили элитный дом. В нем, например, живет Виктор Назаров, который еще этим летом занимал должность губернатора Омской области, а в скором времени, вероятно, станет сенатором в Совете Федерации. Теперь Зайтуна Галиевна фактически живет прямо во дворе самого влиятельного в регионе политика.

Мы стоим с бабой Зиной у нее во дворе, и легко представить, как за нами из своего окна наблюдает Виктор Назаров. Может быть, дует на горячий кофе, сетует, что к бабуле опять пришли журналисты.

«Да он вот тут стоял, как и вы, — рассказывает Зайтуна Галиевна о своей встрече с Виктором Назаровым, когда он был губернатором. — Он на стройку приходил, смотрел, как идет процесс. А меня как будто не замечал, хотя я вот, в метре от него сидела».

Демонстрируя ее избушку, журналисты почему-то снимают ту, что расположена ближе к дороге. Совсем дряхлая: крыша посередине провалилась, в шифере дыры, что ворона залетит, окна из-под земли торчат. Дом каким-то чудом не рухнул до сих пор. Ждет, наверное, художника — любителя деревенской урбанистики, который напишет на холсте последние минуты его жизни.

Но этот покосившийся дом давно пустует. Бабушка живет рядом. Впрочем, ее избушка такая же ветхая, только без дыр в крыше. Вход через пристройку, собранную вперемешку из каких-то кусков фанеры, досок и ДСП. Прихожая забита дровами, проходить нужно аккуратно, чтобы не порвать куртку. Внутри тепло и сыро. Кухня два на два, кирпичная печь, раковина, а над ней привязанная скотчем, перевернутая обрезанная пластиковая бутылка — умывальник. Две комнаты: гостиная с диваном и столом, спальня. В доме есть электричество. Туалет на улице.

Когда нет сильных морозов, Зайтуна Галиевна весь световой день сидит на стуле в своем дворике, кормит птиц, смотрит в стену. Последние полтора года, чтобы увидеть небо, бабуле нужно хорошенько задрать голову — обзор перекрыт шестнадцатиэтажным домом, который построили в шести метрах от входа в ее избушку. Доплюнуть можно.

Зайтуна ГалиевнаФото: Владимир Червонящий

Зайтуна Галиевна родилась в этом доме (в 1939 году), а потом сама родила здесь четверых детей. Ходила в школу неподалеку, на рынок. Работала всю жизнь на станке шинного завода. Сейчас у нее трое детей, пенсия 12 тысяч и вечно голодные птицы. Муж умер двадцать лет назад. Дети разъехались — снимают жилье. Школы и рынка давно уж нет, а баба Зина и ее избушка — есть. И это, похоже, не всем нравится.

Двор провалился

Баба Зина не особо разговорчива, но, по счастливой случайности, во время нашей беседы подъехала ее дочь, Неля Омарова. Она-то и рассказала, как велось строительство соседней многоэтажки. Проблемы начались еще на этапе забивки свай.

«Ну вот представьте, — говорит Неля, — вот столетний дом, а вот в десяти метрах от него забивают сваи! И застройщик делает вид, что все нормально, все по закону, ничего не нарушено. А у нас по дому трещины пошли».

А еще, когда забивали сваи, двор бабы Зины осел. Строители регулярно привозили машины с землей, засыпали, но через месяц земля проседала опять.

«Мы терпели, особо никуда не обращались, потому что нам застройщик говорил: “Не беспокойтесь, мы вас все равно будем сносить, переселять”. Там по Генплану им мешало несколько домов. Два дома снесли, семьи переселили, а про нас то ли забыли, то ли наплевали».

Неля поясняет, что переговоры все-таки велись, но не с ними, а с соседями — семьей Каип. А те якобы запросили за свою землю слишком большую цену.

«У них семья большая, плюс разнополые дети. Вот они и запросили себе несколько трехкомнатных квартир. Застройщику такие условия, очевидно, показались завышенными, и на соседей махнули рукой. А к нам вообще никто не обращался», — настаивает Неля Омарова.

По словам Нели, в доме у матери прописаны четверо: сама баба Зина и трое ее детей. Справедливым, по ее мнению, было бы расселить их в четыре однокомнатные квартиры.

«Мы же не просим себе дворцы, хоромы или несколько трешек. Нет! Мы хотим по одной комнате в любом районе Омска».

Что нарушили

В 2014 году, когда Нагумановы поняли, что в планы застройщика больше не входит работа по их переселению, они заказали экспертизу. Перед экспертом Западно-Сибирского экспертно-правового центра ставился один вопрос: были ли нарушены права жильцов дома Зайтуны Галиевны при строительстве по соседству многоэтажки. И эксперт определил целый перечень таких нарушений: Федерального закона № 123 (регламент о пожарной безопасности), СНиПов о безопасности труда, сводов правил о градостроительстве и устройстве свайных фундаментов.

Зайтуна Галиевна в своем домеФото: Владимир Червонящий

Неля Омарова рассказывает, что с результатами экспертизы они обращались во все двери: писали в прокуратуру, администрацию Омска и даже президенту Владимиру Путину. Пытались дозвониться до президента во время ежегодного прямого эфира, но не смогли. Общий ответ чиновников: дом Нагумановых стоит на земле, отведенной под многоэтажное строительство, но среди муниципального жилья не числится, а значит, сносу за счет бюджета не подлежит, жильцов за счет бюджета не переселят.

Более того, по словам дочери бабы Зины, у семьи нет разрешения на реконструкцию дома. В доказательство она показывает копию ответа администрации Омска. Там действительно говорится, что разрешения нет, но так же уточняется, что за разрешением никто не обращался.

Вообще, в правовом поле позиция Нагумановых выглядит откровенно слабой. Имея на руках экспертизу о полученном ущербе от застройщика, они не идут в арбитраж. Сетуют, что их не расселяют и не дают отреставрировать дом, но не обращались за соответствующим разрешением к властям. Казалось бы, через забор от твоего дома строят многоэтажку с подземной парковкой, а ты несколько лет смиренно ждешь, когда к тебе придут договариваться. Ударьте меня, но такая позиция странно выглядит. И причина не ясна: то ли это природная скромность (Нагумановы очень сдержанны в общении, действительно скромные люди), то ли правовая безграмотность (а кто из нас грамотный, до тех пор пока сам не столкнется?), или они до сих пор боятся обидеть застройщика, боятся испортить с ним отношения.

«Недавно к нам обратилась Елена, владелица йога-студии в новом доме. Она сказала, что знакома с застройщиком и готова с ним поговорить о нашей ситуации. Но это будет не раньше февраля, сейчас она уезжает в командировку».

Девятнадцать квартир

Переговорщик Лена — Елена Бурдель, молодая омская предпринимательница и, как она сама себя называет, йог.

Елена рассказала, что пару месяцев назад, когда она вызвалась помочь бабушке и обратилась к Сергею Калинину (застройщику), тот объяснил сложившуюся ситуацию тем, что Нагумановы взамен развалившегося дома запросили девятнадцать квартир. Не поверив ему на слово, Елена спросила у жильцов, и те прислали свои условия.

«Там по сумме как раз девятнадцать однокомнатных квартир можно купить, — рассказывает Елена. — Я сразу поняла, что это за люди. Дети давно живут где-то в других местах. Но для чего-то же они держат там свою маму. Для чего? Для чего бабушка живет в таких условиях? Бабушка в таком случае не жертва, а орудие! Им предлагали помочь переселиться по программе ветхого жилья, они отказывались наотрез! У них в глазах уже, наверное, были доллары, жили уже буквально в новых квартирах, а тут нате вам».

Зайтуна Галиевна у своего дома, рядом с которым возводят новостройкиФото: Владимир Червонящий

Я пытаюсь объяснить Елене, что, по словам Нагумановых, произошла досадная путаница. Много квартир требовали их соседи, а сами Нагумановы хотят только четыре однушки.

«Приходит старик к доктору, — говорит на это Елена, — жалуется, что совсем старый стал, немощный, а сосед в те же годы рассказывает, мол, бабку имеет пять раз в неделю. “А я не могу!” Доктор говорит: “Так и ты, старик, говори, что свою бабку шесть раз в неделю имеешь”. Понимаете? Говорить можно все что угодно! У меня есть фотография документа с требованием этой семьи на девятнадцать квартир».

Эту фотографию Елена готова показать (но не прислать на электронную почту) в любой момент. Однако за то время, когда она еще была в Омске и не улетела на несколько месяцев в Индию, нам так и не удалось встретиться.

«Я, как йог, ратую за то, чтобы у всех живых существ все было хорошо. И если господин Калинин сочтет нужным, мы вернемся к переговорам в феврале. Бог все видит, на все его воля».

Старая история

Застройщик Сергей Калинин, депутат омского Законодательного собрания, влиятельный омский бизнесмен, в свою очередь заявил, что тема с Нагумановыми для него закрыта. По его версии, в доме прописаны двадцать человек, восемь из которых — собственники.

«Истории с их выселением лет двадцать пять, — говорит Калинин. — Началась она, когда еще первый дом на том участке строили. И каждый раз поднимается шум, привлекается общественность. Тогда доходило до президента Казахстана почему-то. Им [собственникам домов. — Прим. ТД] предлагались квартиры в два-три раза выше рыночной цены, даже коттедж в обмен на участок предлагался. Они отказывались, просили больше. Но тогда шел выкуп земельных участков под объект. В торге был смысл. Однако этот процесс давно закончился. Сейчас о каких торгах мы говорим? К нам какие претензии?»

Из нашего общения становится очевидно, что Сергей Калинин рассматривает вопрос исключительно в правовом поле. Он предлагает абстрагироваться от того, что собственник земельного участка и житель дома — нищая беззащитная бабушка. Предлагает забыть про бабушку и сконцентрироваться на сути.

Зайтуна Галиевна в своем домеФото: Владимир Червонящий

«Какие у собственника земли основания требовать от другого собственника соседнего участка переселения? Наличие у того собственника средств? Это справедливость?»

Так же как и Елена Бурдель, Сергей Калинин настаивает, что дом могли бы признать аварийным. В таком случае собственник получил бы адекватную своим квадратным метрам компенсацию. И бабушка Зина смогла бы жить в нормальных условиях. Но семья Нагумановых на это почему-то не идет.

«К переговорам я возвращаться не намерен. Я этой историей давно не интересуюсь».

Заложница обстоятельств

Значительно позже дочь бабы Зины сама показала мне документ, на который ссылалась йог-переговорщик Елена. На тетрадном листе список из семнадцати однокомнатных квартир, плюс два подселения. По словам Нели, только четыре квартиры из списка — нагумановские, остальные — соседской семьи Каип. Почему они не подали свои требования отдельно от соседей, Неля не объяснила.

Пока Нагумановы готовятся к очередному витку бесконечных переговоров, а застройщик пытается забыть о соседстве с разрушающейся избой, баба Зина продолжает каждый день выходить к себе во двор, кормить птиц и задирать голову, чтобы увидеть небо. Баба Зина, безусловно, жертва и заложник обстоятельств. Женщина, которая родилась и выросла в одной стране, а старость встретила в другой, обречена, похоже, доживать свой век с пластиковой бутылкой вместо крана.

Последняя деталь. В 2014 году ООО «Сибирская жилищная корпорация» (компания-застройщик) проиграло в арбитраже чиновникам ГУ Госстройнадзора по Омской области. Годом ранее, по итогам проверки ведомство обязало застройщика снести дом Зайтуны Галиевны. Застройщик требование проигнорировал и получил административное наказание в виде штрафа в 50 тысяч рублей.

Из этого следует, что застройщик все-таки должен был снести избушку Нагумановых, но требованием пренебрег. По всему выходит, 50 тысяч рублей — это и есть цена, которую пришлось заплатить предпринимателям за то, чтобы все остались при своих. Мизерная, по сути, жертва.

Хотите, мы будем присылать лучшие тексты «Таких дел» вам на электронную почту? Подпишитесь на нашу еженедельную рассылку!