Веселые старты
Дима учится работать. За деньги. Про то, как ему нравится работа, нравится кот, нравится Москва, но страшно одному в магазине, Дима рассказывает старым фотографиям
— Дима, не спи!
Дима смотрит на свои колени. Иногда Дима смотрит вперед. Иногда надувает из слюней пузырь.
Дима работает здесь, в «Мастерской достоинства» «Артели блаженных», по понедельникам и четвергам. Ему поручили самую простую работу: шкурить деревянные заготовки. Дали самую простую заготовку: березовый лист, будущую подставку под чью-то чашку. За большим столом все шкурят, кроме Димы. Дима смотрит. Куда? Куда-то.
— Шкурить — самое легкое, — говорит сосед Димы, Сергей. — Другого у меня не получится.
— Почему это?
— Мама так говорит. Руки не из того места растут.
Бока его доски блестят. Сергей смеется и пытается развести всех на разговор о Сэлинджере и Брэдбери, но не выходит. Все болтают о братьях и сестрах, о том, кто во сколько приходит и уходит, и как же хорошо, что здесь платят. Двадцать пять рублей за каждую шлифованную заготовку. Значит, настоящая работа. Не разводка какая-то. Дима молчит.
Дима во время работы в артелиФото: Павел Волков для ТД
То и дело его кто-то зовет:
— Эй, Дима! Дим! Не спи, не спи!
Иногда это помогает, и Дима делает несколько движений шкуркой. Ужасно хочется схватить этот лист, отшлифовать уже за него, и пусть сидит дальше. Но в мастерской никто так не сделает.
В ожидании встречи
Дома Дима почти все время один. Мама и отчим работают, а ему, кроме мастерской, идти некуда. Правда, у него есть кот, серый. Раньше у Димы были еще бабушка и дедушка, и Дима все время жил с ними, под присмотром. Но год назад бабушка и дедушка умерли, а Дима переехал в Москву. Жить в Москве ему нравится: всегда светло, и тротуары чистят от льда и снега, а жить без дедушки — нет, не нравится. Мама рассказала Диме про Рай, Ад и Страшный суд, и Дима немного успокоился. Если смерть не навсегда, если они еще встретятся с бабушкой и дедушкой, то ладно, можно потерпеть. Дима даже научился пользоваться телефоном, чтобы было не так страшно оставаться дома. Правда, мама говорит, что дед с бабушкой в Рай-то попадут, а Диме надо еще постараться быть нормальным, а то сгорит как щепка.
Дима (слева) во время работы в артелиФото: Павел Волков для ТД
Мама и отчим умеют ходить на работу, Дима умеет быть один, пылесосить, убирать за котом, решать простые примеры на сложение и вычитание. Дима учится как следует шкурить детали, приносит из «Мастерской» тетради, где записан его заработок, количество отшлифованных заготовок.
— Дима рассказывает про работу? — интересуюсь я.
— Не очень-то, — смеется мама. — Я его спрашиваю: «Как поработал?» Он говорит: «Хорошо». Я его спрашиваю: «Что делали?» Он говорит: «Лимоны». «Какие,— говорю,— лимоны?» А он уже и сам забыл. Но ему нравится.
Про то, что ему нравится работа, нравится кот, нравится Москва, хочется в гости, страшно в магазине, Дима рассказывает фотографиям. Приходит к старым фотографиям деда и ведет бесконечные монологи. Фотографии молчат, мама слушает.
Проверка на прочность
Дима ездит в «Мастерскую достоинства» (так называют этот проект «Артели блаженных») с сентября, на два часа в день, два раза в неделю. Мама сама нашла мастерскую в интернете. Это был очень быстрый поиск: на всю Москву мест, где могут работать люди с ментальными нарушениями, очень мало.
Сегодня в мастерской ставят эксперименты над досками. Сладко пахнет деревом и ядовито — акрилом. Доску под номером шесть пропитают вазелиновым маслом, доску под номером четыре покроют воском, а пятую в два слоя, и «посмотрим, что будет».
За час, пока мы сидели, доска в руках Димы шлифованнее не стала.
— И что, Дима когда-нибудь будет быстро шкурить? — спрашиваю.
Все смеются.
Дима после работы записывает количество изготовленных деталейФото: Павел Волков для ТД
— Будет, будет, — отвечает за всех Андрей, руководитель «Артели блаженных». — Будет как одержимый. Научится.
По Диме этого пока не скажешь.
— Всех можно научить?
— Всех.
— Как?
— Ты понимаешь, они же все, как приходят, проверяют нас на прочность. Сбегают, в туалете запираются, душатся там освежителями до одури. Но у нас тут разговор короткий. Не умеешь работать — научим, не хочешь — иди обратно домой, мотай нервы маме. Но никто не уходит, вот в чем дело. Я им показываю на куртки и говорю: «Ну иди, я сам тебя провожу». Но они говорят: «Нет». Или не говорят, а молча идут и работают. Как могут.
Они — люди
К микроволновке выстроилась очередь с лотками, время обеда.
«Они — люди. Ты это понимаешь? Не смотри так, не все это понимают, иначе ко мне стояла бы очередь отсюда и до Кремля. Им надо встать утром, почистить зубы и пойти на работу. Иначе они теряют человеческий облик, ты понимаешь? Иначе смысла вставать нет. И для опекунов своих они теряют человеческий облик, вот это в первую очередь. А потом вдруг, бац, у нас общество, где инвалидам как бы ничего не надо, только деньги. Поэтому работы для них никто не требует. Поэтому ко мне нет очереди».
От «Мастерской» до Государственного Кремлевского дворца одиннадцать километров. Двадцать две тысячи человек, если не толкаться. Андрей рассказывает, как недавно ехал с сыном в автобусе. И вдруг его ребенок спросил: «Пап, а где еще такие люди, как наша Варя?» Варя ездит на инвалидном кресле. Она не может ехать в этом автобусе, не может зайти в магазин у дома, не факт, что ее пустят в ближайший кинотеатр. «Ну, где они, такие люди, — ответил Андрей. — Дома сидят».
Кстати, в мастерскую на коляске тоже не спустишься. Мастерская арендует дешевые комнаты в подвале, а где подвал — там и лестница.
Бежим все вместе
Мама Димы рассказала мне про одно видео, про «Веселые старты». В этом видео один ребенок падает, и тогда все останавливаются, бегут к нему, поднимают и снова стартуют, все вместе. Это был ролик про особых детей, сказала она, но ведь это и есть норма? Вернуться?
В каком-то смысле наша жизнь в обществе — тоже «Веселые старты». Все дети должны учиться: внимание, старт — школа. А дальше кто-то бежит на работу или в институт, а кто-то падает, потому что его дорожка закончилась, все. И тогда он уходит домой, говорит со старыми фотографиями, гладит кота и ждет, например, отправки в Рай, где все будут вместе.
Дима в ожидании такси, которое повезет его домойФото: Павел Волков для ТД
В мастерской говорят, что люди, ответственные за трудоустройство инвалидов в нашей стране, просто не верят, что это возможно. Не дошли, не увидели своими глазами, а если бы увидели «Артель блаженных» — был бы диалог и очередь до Кремля. Если бы знали, как именно помочь, — помогли бы. Но кроме журналистов и сотрудников в «Мастерскую» никто не приходит; даже волонтеров-студентов из социальных институтов, где-то там изучающих психологию и инклюзию, не видно. Но это не повод сдаваться.
Портал «Такие дела» собирает деньги, чтобы поддержать «Мастерскую достоинства», куда берут всех, кто хочет работать. Вот, например, приходит Дима. У него в руках подставка для чашки в форме листа. Она немножко блестит. Два сантиметра, но он уже отшлифовал. Получилось.
Таких мастерских должно быть много, чтобы каждому было, зачем проснуться, и было, куда идти, например, в «Мастерскую достоинства» на Ленинском проспекте, 90. Пожалуйста, оформите небольшое ежемесячное пожертвование! Деньги очень нужны на зарплату педагогов и психологов, которые сопровождают работников «Мастерской», закупку расходных материалов, на оплату аренды помещения и зарплату бухгалтера. Это важно. Это делает наш мир осмысленнее, лучше. И мы в нем все вместе.
Вы можете им помочь
Помогаем
Хотите, мы будем присылать лучшие тексты «Таких дел» вам на электронную почту? Подпишитесь на нашу еженедельную рассылку!
