Ключ Анвара

Анвар почти не помнит дома, в котором рос. Забывает родной узбекский язык, зато по-русски научился разговаривать, хоть и путано, но без умолку. Три года назад его вместе с братьями привезли в Петербург родители, пытаясь дать детям больше возможностей для развития, а заодно и найти работу, откладывая с которой каждую копейку, они выкупают для детей дом у себя на родине. Только, похоже, Анвар уже вряд ли вернется, даже если родня решит уехать обратно в Узбекистан. Все потому, что мальчик случайно попал в Упсала-Цирк, из которого теперь не хочет уезжать никуда.

Человек-амфибия

Анвар уверен: мама привезла их в Петербург, чтобы они с братом хорошо выучили английский, что стратегически могло бы когда-нибудь пригодиться. Сперва мама и папа уехали устраиваться на работу, оформлять документы и искать жилье, несколько месяцев за детьми смотрела тетя, и в целом, как говорит мальчик с любопытными, смотрящими все время куда-то вверх, глазами, «без родителей было нормально, но чего-то не хватало». В английском братья так и не преуспели, пришлось осваивать великий и могучий. Именно на этих трудных уроках чужого языка Анвар услышал про лагерь, в который можно походить летом и научиться там чему-то необычному. Лагерь оказался не простой, а созданный совместными усилиями Упсала-Цирка и организацией «Дети Петербурга», единственной в городе, которая занимается вопросами образования и социальной адаптации детей-мигрантов.

«Затеяли мы этот проект в цирке, потому что заметили агрессивное отношение наших детей к мигрантам, или, как их называют в подростковых тусовках, «нерусским», «хачам». Мы уже давно знаем, что лучший способ изменить отношение к какой-то социальной группе людей — будь то дети с синдромом Дауна, или дети из семей мигрантов — это сделать с ними что-нибудь вместе. Мы и сделали», — рассказывает Тася, социальный работник Упсала-Цирка.

Анвар пришел на занятие и, забыв про языковой барьер, окунулся в магию цирковых навыков. Там учили жонглировать и кувыркаться, держать баланс и стоять на голове, и для этого всего было совершенно не обязательно разговаривать. Правда, после занятий дети собирались в шатре цирка, или на лужайке, окруженной разноцветными офисными многоэтажками, и начинали рассказывать истории, фантазировать и придумывать сюжеты спектаклей, сказки, читать книги… Сперва Анвар даже засыпал под мелодику все еще непонятной русской речи, а потом, когда уже после лагеря пошел заниматься в цирк, начал читать по-русски сам.

«Тася меня читать заставляет, — говорит Анвар так, будто речь идет о принудительном поедании любимых пирожных. — Подсовывает книгу, я читаю в метро, или в перерывах между занятиями, и даже в школе на перемене, а потом прихожу и рассказываю ей, что прочитал». Сейчас Анвар читает и пересказывает социальным работникам «Человека-амфибию». А в цирке с этого года вместе с ним занимается его младший брат и еще трое детей из семей мигрантов.

Найденный дом

В цирке Анвар проводит почти все свободное время. Наверное поэтому удивляется, когда родители по мусульманскому обычаю велят ему сесть за обедом на пол. Ему уже удобнее есть за столом. Про родной дом Анвар вспоминает без особой грусти. В детстве он много лежал в больнице из-за серьезного ожога, а потом еще и мама уехала надолго, когда готовились к переезду. Правда, и в Петербурге все непросто: отец не очень понимает увлечение сына цирком, ведь в Узбекистане к цирку относятся без уважения. А прийти и посмотреть, чему здесь учится сын, у отца, работающего полную смену на заводе, пока просто нет времени и возможности.

Анвар вряд ли сможет объяснить отцу, что в Упсала-Цирке происходят не просто жонглирование, хореография, акробатика и выступления в профессиональных, полноценных постановках. Что там день за днем, кропотливо и будто бы между делом, подбирается культурный и гуманистический код, который вроде как один для всех, а вроде как его нужно уметь подобрать индивидуально, без насилия и указки, чтобы у конкретного ребенка отозвалось, запело и заплясало все внутри и вырвалось наружу. Это как раз то развитие, о котором мечтала мама Анвара, только сама не предполагала, что дом, который они хотят выкупить для детей, чтобы те туда вернулись, скорее всего будет пустовать, ведь те, кто попадают в Упсала-Цирк, открывают для себя безграничный мир возможностей и ощущение, что дом — это там, где интересно и где у тебя есть ключ от самого себя. А такой дом почти невозможно потерять.

Не думал, не гадал он

Правда, все может быть. В случае Анвара особенно. Ситуация с документами у мигрантов крайне непростая, законы требуют от них практически невыполнимых действий, о которых Анвар уже догадывается, но еще очень смутно. Он долго и взволновано объясняет про печати, из-за которых ему нужно возвращаться в Узбекистан, чтобы менять паспорт. Тася, работник цирка, поясняет: «Просто мигрантам постоянно нужно подтверждать визу и раз в три месяца въезжать и выезжать. В реальных условиях себе этого не может позволить практически никто из приезжих, ведь убегают сюда не от хорошей жизни и уж точно не для того, чтобы выучить английский. Родители Анвара просто и думать не могли, что их сын будет иметь возможность куда-то поехать, что ему придется делать другие визы. Сейчас большинство мигрантов проходят вполне стандартную процедуру, ставя штампы в паспорт, с которыми их никто не тронет, пока они не начнут стремиться за границу».

В поездке с цирком в Грузию, (первой на счету Анвара), виза не потребовалась (гражданам Узбекистана по грузинским законам она при въезде не нужна). Но в скором времени цирк собирается на гастроли в Германию, и вот тут-то могут не только не дать визу, но и запретить въезд в страны Евросоюза. Если спросить у Анвара: «А что ты будешь делать, если придется вернуться домой из-за документов?» — он смотрит совсем высоко, будто бы ища решения на небе, и, словно сам себе не веря, цепляется за плюшевый диван на цирковой кухне и говорит: «Я останусь здесь».

Кто такой Пиросмани

Чтобы остаться, у Анвара есть много причин. Недавно на каникулах ребята из средней группы, где занимается 13-летний Анвар, затеяли постановку нового спектакля «Сны Пиросмани», который планируют показать в следующем сезоне.

Идея родилась в поездке в Грузию, где ребята через занятия цирком, мультипликацией, съемки видео, создание масок и кукол узнавали о художнике Нико Пиросмани. Получился целый мультфильм, в котором художник спит и видит, как к нему приходят на пир люди с арбузами и кубками вина, как маленькая птичка напевает ему в ухо грузинские мотивы, а они улетают куда-то в черное южное небо, где неведомая рука рисует белые алмазные звезды, а прекрасная дева с мандолиной поет вечную песню любви и жизни, которой так много в грузинских горах и грузинском солнце…

В будущем спектакле ребята будут рассказывать историю, осваивая новые умения и приемы, с которыми только сейчас начинают знакомиться. Например, контактное жонглирование. Анвар изображает руками невидимый шар и начинает катать его в воздухе, осторожно следя за его перемещениями, проживая его траекторию так, словно он и есть этот шар.

Анвар очень ждет эту постановку, мечтает, чтобы родители пришли и увидели его на сцене. Ведь тогда они поймут по-настоящему, как важно то, что он и его друзья делают в этом мире. Там, по большому счету, не важно, есть ли у тебя печать, ешь ли ты на полу или за столом, читаешь ли ты псалмы или совершаешь намаз. Это мир, где удается преодолевать все границы и условности, отсекая все ненужное и оставляя только одну идею: мы все люди, и у нас есть на всех один дом, как его ни назови: любовь, внимание, забота, интерес, человечность или сон Пиросмани.

Есть только одна проблема. Этот мир должен быть нам всем очень нужен. Ведь он, как и жизнь Анвара, зависит от множества материальных факторов, печатей, границ, документов и денег. Ваши пожертвования в пользу Упсала-Цирка — пусть совсем небольшие, но ежемесячные — могут помочь этому миру существовать сегодня, завтра и столько, сколько нужно для того, чтобы пришедшие в него дети становились хозяевами своей жизни, получали собственные ключи от единственно нужного им дома.