Не больше четырех, но лучше одна

«Если он будет относиться несправедливо, я уйду»

Ирада (имя изменено по просьбе героини — ТД) пока еще не надела платок и в ближайшее время не собирается. Старается закрывать руки и носить длинные блузки. Даже когда она выйдет замуж, покрываться сразу необязательно — это нужно делать, когда морально готова. Замуж Ирада выйдет совсем скоро — еще одной женой. Девушка знакома с семьей будущего мужа, иногда помогает его жене с детьми. Каждый из троих проходит непростой путь принятия ситуации.

Вечером в пятницу, когда машины останавливаются на светофоре, из мечетей слышны звуки намаза. В этом квартале их много — старых, XVI века, и новых, построенных в 90-е. Вокруг много женщин в хиджабах и мужчин в тюбетейках.

«Надень вот так, нормально будет, — говорит Ирада, поправляя мне шарф перед входом в мечеть. — И глаза опусти немного».

«Ас-саляму алейкум», — тихо говорит она встретившимся женщинам и мужчине, почти не поднимая глаз, и быстро, ловко снимая обувь, проныривает в женскую половину. В мужской она ни разу не была. Ирада надевает на голову повязку под платок, чтобы волос совсем не было видно. И превращается в мусульманку.

Намаз уже начали читать три женщины, удобно расположившиеся друг рядом с другом. Почти в унисон они шепчут слова на арабском. Поднимаются, молятся, опускаются, молятся, расставив руки, а потом лбом прикасаются к полу. И так несколько минут.

«Когда я читаю намаз, чувствую, что у меня все получится, — говорит мне потом Ирада. — Бывает, приходят мысли дурацкие, даже непристойные. Это шайтан отвлекает. Поэтому мы сидим все рядышком, и ковры друг на друга настелены — это чтобы он не приходил. И когда читаешь вместе — засчитывается с большей силой».

Ирада выросла в светской семье: мама русская, папа татарин. Мама приняла ислам перед замужеством, но семья всегда с бабушками и дедушками праздновала православные праздники. Мусульманские тоже. В подростковом возрасте ее и сестру отдали на летние курсы в медресе (мусульманское учебное заведение — ТД). Ирада бегала туда с удовольствием, а сестра там себя не нашла и бросила через месяц.

— Мама говорит, что, когда я стала верить и ходить в мечеть, все в семье пошло в рост, — говорит Ирада, затворяя за собой дверь мечети. — А потом я как-то утратила веру. Экзамены, окончание школы, переезд в большой город, универ. Ну и тусовщицей же я была! Мы постоянно отрывались. Даже если никто не ехал гулять, я всех зазывала. Даже собиралась пойти танцевать Go-Go. Ну, пластичная, веселая, танцевать с детства любила. Он (будущий муж) тогда уже был рядом. Я знала эту семью и очень хорошо к ней относилась. Он все говорил мне, мол, прекращай тусить, усмирись немного, а меня его слова раздражали. Ехала в машине и старалась не слушать. А потом пришло как-то.

Мы идем в исламский магазин, но он уже закрыт. Другой — тоже.

— А потом — любовь?

— Да, потом любовь. Он пропал на несколько дней, и я поняла, что никак без него совсем. Я влюблена, и он тоже — уже давно. Мне нужен был человек, который бы меня усмирил. И однажды он сказал: «Будешь моей женой? Я хочу о тебе заботиться». И жене объяснил, что берет за меня ответственность. Она знала, что мы общаемся. Но он только помогал мне во всем: объяснял, как читать намаз правильно, по учебе тоже. Просто почувствовал, что хочет заботиться обо мне в первую очередь, как о человеке.

А потом Ираде приснился сон, что они плывут в лодке, возлюбленный выпал и начал тонуть, а она, не зная откуда силы взялись, вытащила его. Именно тогда будущий муж понял, что Всевышний подсказал: они будут друг другу поддержкой.

Жена приняла ситуацию тяжело. Поначалу очень ревновала, потому что по исламу мужчина не может много общаться ни с одной женщиной, кроме своей жены.

«Если я не его половинка, ну… еще одна, — смеется Ирада, — меня что-то обязательно оттолкнет. А если мы должны быть вместе — ничто не помешает. Был случай, когда я сидела в острых сомнениях: да-нет, да-нет, стоит-не стоит. И упорно, без остановки читала молитву, которая для ситуаций сомнения. Просила Всевышнего дать мне подсказку. И прозвенел звонок от него. В тот момент я перестала сомневаться».

Иллюстрация: Рита Черепанова для ТД

Если бы Ирада и ее будущий муж не были верующими, все было бы сложнее. Но в «исламе есть ответы на все вопросы». По словам девушки, никто из мусульманок не хотел бы, чтобы муж привел еще одну жену, но Всевышний дает такие испытания. Ирада уверена, что будет поддержкой его жене и та тоже будет ей помогать. Когда они общаются и что-то обсуждают, она как старшая сестра. Но когда ее нет рядом, Ирада ревнует.

— Мы вдвоем очень сильные — обе боевые, с характером. Я думаю, в какой-то момент она меня будет гасить, но я себя в обиду не дам. Мне это даже нравится — мы будем соперничать, и это будет делать нас лучше. Еще я никогда не думала, что выйду замуж, потому что не могу долго находиться даже рядом с любимым человеком. А за три дня, что он будет у другой жены, я успею сильно соскучиться и побыть сама с собой.

— Как будет выглядеть ваша семья? — спрашиваю.

— Он ознакомил меня с правилами семьи и сказал: «Если ты с чем-то не согласна, уходи». Просто, раз она старше, мне придется ее слушать в какие-то моменты. Но справедливость будет регулировать муж. Если я буду с чем-то не согласна, то выскажусь, а дальше как он скажет, так и будет. Я предлагала вариант — жить в разных городах. Так, бывает, делают. Он сказал, что точно нет, и на праздниках мы все будем вместе. Эта система может существовать только так. При ней он не будет ни слова говорить о том, что было у нас в доме, а при мне — о том, как было у них. Каждый — личность, и никого нельзя сравнивать. Говорит, что, если я буду счастлива без него, он меня отпустит, потому что любит и хочет, чтобы я была счастлива. Если же он будет относиться к нам несправедливо, зачем ему грехи с собой нести? Тогда я уйду.

Не стоит пиарить многоженство

В тех же кварталах расположен Центр по сохранению семьи, в котором работает председатель общественной организации «Союз мусульманок России» Наиля Зиганшина. Иногда она ездит в арабо-мусульманские страны, ищет ответ на вопрос, можно ли в семье с несколькими женами жить так, чтобы всем было комфортно. Вопрос болезненный — потому что, на ее взгляд, такая жизнь очень ранит женщину, и тонкий — потому что не так просто объяснить и понять логику многоженства.

«Часто ко мне подходят первые жены и говорят: «Вы публичный человек. Не стоит пиарить многоженство. Вы даже не представляете, как это больно»».

Наиля говорит, что в арабских странах это из поколения в поколение передающаяся традиция. Но даже там не во всех семьях соблюдается принцип справедливости.

«Они такие же люди! И у них та же ревность, — говорит она уверенно и спокойно. — Однажды на конференции в Мекке меня сопровождала женщина, которая была четвертой женой. Я спросила, как они уживаются? И не услышала однозначного ответа. Да я его никогда не слышу. Она призналась, что стала счастливой недавно. «Почему?» — «Остальные жены договорились и отправили его жить только ко мне». И очень важный момент — это не мужчина решил, с кем ему жить, а женщины посоветовались и решили отдать — он состарился, стал слабым, и они перестали нуждаться в нем».

С мужем четырех жен Наиля тоже беседовала. Он сказал: «Да, у меня четыре жены. Но у этих четырех женщин дворцы и машины с водителем. Деньги я добывал не для одной, а для четверых — так я смог осчастливить четырех женщин. Все, что я зарабатывал — отдавал им. Если я подойду к двери первой, второй, третьей, четвертой, и никто из них мне не откроет, я останусь ночевать на улице». Но не все даже в Саудовской Аравии могут быть по-настоящему справедливыми.

«Могут только исключительные люди, которые по-настоящему боятся Аллаха и адского огня, — говорит Наиля. — Эта история точно не про тех, кто просто наслаждается жизнью и оправдывает себя законами шариата».

Наиля рассказала еще несколько историй. Женщина, мать-одиночка, вышла замуж второй женой. Мужчина говорил, что будет ему сявап (благо — в переводе с арабского — ТД) за то, что взял сироту под опеку, и надавал много обещаний. Она родила ему ребенка. Потом он их бросил. Сейчас она одна с двумя детьми, небольшими алиментами, разочарованная из-за того, что мужчина-мусульманин на такое способен.

Наиля замечает, что многих окрыляет перспектива выходить замуж второй женой, если муж не сразу взял под опеку двух женщин, а позже присмотрелся и женился на второй. Когда ты вторая, есть четкое понимание, что ты любима — сомнений даже меньше, чем когда ты выходишь замуж первой. При этом у старшей жены есть другое четкое понимание — что теперь она точно не любима.

«Пророк Дауд, имея сто жен, в первый раз влюбился в ту, которую взял последней, — добавляет Наиля. — У его сына — пророка Сулеймана была тысяча жен. Из них он любил только царицу Билкис. У Мухаммеда была первая жена Хадиджа. На 25 лет старше него, и он ее безумно любил. Он женился на другой женщине только после ее смерти, а после взял в жены еще нескольких, потому что в то время нужно было сблизить общины родственными связями. И из всех жен Мухаммед любил только Аишу, а все остальные это понимали. И когда наш пророк заболел, женщины разрешили ему остаться с ней. А наши многоженцы, как правило, любят себя, ту красоту, которая находится рядом с ним, и тот комфорт, который она создает для него. Со временем человек может, конечно, остыть. Нужно каждый раз молиться Всевышнему Аллаху, чтобы он не дал никому такого испытания».

Иллюстрация: Рита Черепанова для ТД

Не решив проблем с первой, женятся на второй

Ирек Мукиев — практикующий психотерапевт и исламский психолог. Он помогает людям справиться с проблемами, в том числе, с теми, которые возникают, когда муж привел вторую жену в дом, или девушка не знает, стоит ли выходить замуж второй женой. У Ирека самого был период, когда жен было две. Тогда он еще не занимался психологией.

К исламу Ирек пришел в 20 лет. Будучи подростком, хотел быть президентом, но потом подумал, что президент боится потерять свое место, а он хочет найти такое место, которое не страшно потерять. Поэтому и выбрал ислам — таков был внутренний импульс. Отец хотел, чтобы он стал врачом, и Ирек закончил медицинское училище с красным дипломом. Немного интересовался психологией, почитывал Фрейда. Потом понял, что медицина — не то, что ему нужно. Переехал в Набережные Челны, где преподаватели из Саудовской Аравии открыли медресе. А позже переехал в Саудовскую Аравию — продолжить шариатское образование.

«Братья моей первой жены тогда учились со мной, — объясняет Ирек. — Мои родственники сказали, что их сестра — хорошая жена для меня. Я сначала подумал: «Да чтобы я на ней женился!?» Но потом женился. Увез ее в Саудовскую Аравию. Женился, потому что надо было, да и хотелось мне семьи такой, какой я себе ее представлял — гармоничного союза».

Но гармоничного союза не вышло. Проблемы в браке начались с первого же дня. Встал вопрос о разводе, но казалось, что все еще может наладиться. В семье родились шестеро детей. Ирек несколько раз спрашивал у хазрата (человек с высоким религиозным статусом в исламе — ТД), можно ли разводиться. Хазраты давали разрешение, Ирек, в свою очередь, давал жене талак (развод — ТД). В течение трех месяцев после талака еще можно вернуть жену. И Ирек возвращал — не хотел, чтобы дети росли без отца.

«Я понял, что смысла жить ради детей нет, потому что от этого и дети травмируются, когда у меня уже было психологическое образование. И тогда я женился на второй жене. Я видел, что моя семья не соответствует моим представлениям о семье. И решил создать ее заново. Конечно, это были две разные семьи — две плоскости, которые не должны пересекаться. Со второй женой у нас родился ребенок. Но потом я понял, что это снова была связь без особых чувств. Так что две жены были, как говорится, не от хорошей жизни».

Только женившись в третий раз, Ирек обрел гармоничный союз. Он считает, что если общество в целом построено на правильных догмах института семьи, то многоженство — мощный инструмент для созидания. В первую очередь матери-одиночки получают возможность опеки и спокойствия. Но в нашем обществе люди не могут решить проблемы в одной семье, а уже создают вторую. Так когда-то случилось с ним самим. В нашем сознании и подсознании нет модели многоженства, как, например, у жителей арабских стран, считает Ирек.

«Я не знаю ни одной семьи, выстроенной в такой системе, где все было бы хорошо. А это уже деструктивно. У нас в такой семье не может быть комфортно, и не только женам. Обычно одна из жен, как правило первая, берет на себя роль защиты обеих семей — чтобы ни один корабль не потонул».

Качели справедливости

Проректор по учебной работе Российского Исламского университета, секретарь Совета улемов Духовного управления мусульман Республики Татарстан Рустам Нургалиев объясняет, что для мусульманина и мусульманки любая интимная близость запретна и греховна, если между ними не заключен брак. Но брак заключается не только для интимной близости, но также для защиты женщины: дает ей уверенность в завтрашнем дне, право создания семьи и право передачи фамилии мужа детям.

В законодательстве Российской Федерации интимная близость и общий быт в незарегистрированном браке давно перестали быть преступлением. Но скорее всего мужчина первую супругу зарегистрировал официально, а другую свою связь не может зарегистрировать. По религиозному обряду никаха они будут узаконены, а с точки зрения российского законодательства — нет. Уже тут начинается отсутствие баланса справедливости со стороны мужа по отношению к обеим женам. Если брак не будет зарегистрирован, то в случае развода, конфликта или другой сложной ситуации, женщина будет менее защищена — получается, что помощь суда в защите прав или взыскании алиментов несколько усложняет процесс. А допустить возможность этого — уже несправедливость.

«Всевышний в аятах Корана, — говорит Рустам Нургалиев, — и в хадисах — изречениях пророка Мухаммеда, четко передал, что мы можем взять вторую жену, но в отношениях с женами мы должны быть справедливы: если у меня есть официальная жена, и об этом знают все, значит, когда у меня появляется вторая жена, о ней тоже должны знать все. Если у одной жены есть дети, значит, и другая имеет право хотеть детей. Если одна жена имеет право требовать жилье, обеспечение себе и детям, вторая тоже имеет такое право».

Иллюстрация: Рита Черепанова для ТД

Но исламские тексты как бы намекают: «это сложно». Сейчас ситуация экономически выстроена так неблагополучно, что мужчина не то что две семьи не может обеспечить, он еще и вынужден просить супруг помогать ему — чаще всего они тоже работают. Но если мужчина может соблюсти все условия, то почему бы и нет.

Нургалиев отмечает, что у татар, как и у многих народов, принявших ислам, полигамия зачастую была вызвана бытовыми нуждами. «Семьи жили натуральным трудом. Через 30 лет, родив семерых детей, женщина очень уставала. И тогда муж брал новую жену — крепче, здоровее, и переносил часть обязанностей на молодые плечи. В такой ситуации ревности было меньше. Но сегодня жизнь молодой семьи начинается в однокомнатной квартире, женщина терпит, ждет, экономит, ограничивает себя, рожает детей. Мужчина с ней становится состоятельным, но овец и коз больше пасти не надо. И появляется молодая женщина. Было бы правильно, если бы мужчина взял в жены сразу двоих. Или если бы им было одинаковое количество лет. Или муж взял бы в жены разведенную женщину с детьми или вдову. Но у современных мусульман есть стереотип, что разведенную лучше не брать. Если бы такой тонкий и справедливый подход к полигамии практиковался, думаю, любая женщина значительно меньше страдала бы».

«Часто у светских мужчин есть вторая семья, но они ее семьей не называют, — добавляет Рустам. — Обычно это женщина с детьми без защиты и финансовой поддержки. Этот мир живет так. Если бы они все были легализованы и учтены, если бы общество защищало их права, он бы не мог сказать, мол, пожил с одной и поживу с другой. Чтобы взять еще одну жену, желательно посоветоваться с хазратом. Но я думаю, что если он посоветуется со своим калькулятором, это уже первый шаг к решению».

Помоги просто так

Кандидат философских наук, ассистент кафедры конфликтологии Казанского федерального университета Наталья Шибанова считает, что помощь женщине можно оказывать разными путями.

«В нашей стране есть институты благотворительности, которые не предполагают замужества, — говорит она. — Если человек хочет совершить доброе дело, не обязательно женщину и ее ребенка тащить в свою семью. Тем более, что ребенок будет уязвим в правах по сравнению с детьми первой жены, не будет официально зарегистрирован. Если мужчина решит усыновить ребенка, то нужно, чтобы от ребенка отказался его родной отец. Зачем все это проходить, когда существует институт благотворительности и он предполагает помощь женщине, оказавшейся в трудной ситуации, в том числе.

Тогда же встает серьезный вопрос о первой жене. Нужно получить ее добровольное согласие — настоящее добровольное согласие. А если она соглашается из-за боязни потерять большее? Скорее всего за время брака она родила больше двоих детей, практически все время не работала, и ей просто некуда идти. И она соглашается. Чаще всего это происходит именно так. Если вы берете замуж вторую жену, называйте вещи своими именами — значит, вам хочется не только делать доброе дело, но и разнообразить жизнь. А это уже религия не поддерживает. Зачем плодить ревность и терзания для любимого человека? Можно же сказать жене, что «вот, живет у нас соседка, бедная, несчастная. Давай будем ей помогать». Да жена первая соберет вещи, деньги и отнесет соседке.

В светском государстве перед незамужней женщиной не закрываются двери. Она может работать, учиться, создавать организации, делать все, что угодно. Ей, конечно, нужна материальная и моральная поддержка — так оказывайте ее и так.

Не стоит зацикливаться на семье, как единственном варианте разрешения ситуации. В светском государстве работают другие институты помощи людям», — подчеркивает Шибанова.

Хотите, мы будем присылать лучшие тексты «Таких дел» вам на электронную почту? Подпишитесь на нашу еженедельную рассылку!