Нельзя худеть!
Первыми оценили выигрышные стороны мундиаля женщины. Сегодня в Ростове от красоты щиплет в глазах: ноги, груди, попы, опять ноги. Если раньше у нас было просто «дорохо-бохато», то теперь еще и с эротическим уклоном. В соцсетях дамы выкладывают фотографии с полуобнаженными мускулистыми красавцами и пишут: «Наконец-то, родимые! Как же мы вас ждали! Без вас наш генофонд не туда совсем!» Тут же возникают ревнители нравственности: девушки, одумайтесь, а как же «береги честь смолоду»? Что о нас в Европах скажут? Позорище! Но собака лает, а караван красавиц идет. На фанзону, конечно. Здесь запах духов, смешанный с флером пива, завлекает иностранных болельщиков в хоровод страстей. Гости города давно поняли, что дамы готовы на многое, но с английским в большинстве случаев у них туго. Поэтому выучили русский базис для знакомств: «красивая», «давай гулять» и «отдохнем вместе». Некоторые, особенно талантливые, осилили фразу «Вашей маме зять не нужен?»
Нужен, конечно! Нужен! Иначе чего бы мы тут?
Наши парни тоже, не будь дураками, решили воспользоваться ситуацией: одни купили мусульманские платки и расхаживали по набережной, изображая из себя арабских шейхов, другие надели яркие майки и пытаются диалектный дагестанский выдать за академический португальский. И, как выяснилось, со времен падения железного занавеса отличить наших от иностранцев сложно. Но можно, поэтому охотницы за принцами разработали стратегии.
Вот Лена, к примеру. Я встретила ее на фанзоне и, признаться, не сразу узнала старую знакомую: яркие губы, декольте, платье размером с кухонное полотенце и лабутены, куда ж без них.
«Глянь на того, бородатого. Он может быть нашим хипстером, а может и их фанатом, — тараторит она. — Но отличить их можно по реакции. Смотри».
Лена улыбнулась предполагаемому мистеру Х и продефилировала мимо. Голова бородача вступила в резонанс с Лениными бедрами, а сам он покраснел. Наши так не реагируют. Верный признак — иностранец. Потом Лена «нечаянно» обронила сумочку, бородач ринулся помогать.
— О, сенькью! — всплеснула руками моя знакомая. — Фото, плиз?
— Йес, оф кос! — обрадовался иностранец и обнял Лену для селфи.
Дальше уже все шло как по маслу: там, где даме не хватало школьного английского, вступал гугл-переводчик. Но работал он на нашей, ростовской земле плохо. Потому что пропорционально выпитому потребители услуги не всегда попадали пальцами в нужный язык. Со швейцарцами гугл говорил на тайском, с бразильцами — на турецком. Но поскольку после пятого бокала пива языки эти теряют принципиальные различия, то собеседников это устраивало. К тому же главное можно было прочитать и по глазам.
— Ландон из зэ кэпитал оф Грейт Британ, — выступала дама в красном платье с открытой спиной.
— Йес! — радовался человек, укутанный во флаг Уругвая. Тут же добавлял. — Ландон из зе кэпитал оф Грейт Британ!
Взаимопонимание было достигнуто, и эти двое, леди в красном и мужчина, напоминающий испанского моряка, почти по Бунину, направились в темные аллеи.
Я тоже попала под раздачу заграничной любви, никак на нее, впрочем, не претендуя. Ни каблуков у меня не было, ни наряда в стиле «Дневной вамп». Но как он смотрел! Как смотрел, этот маленький загорелый мужчина в бразильской футбольной форме! В глазах его отражалось вековое ожидание.
— Рашин? — спросил он наконец.
— Yes. Can I help you?
Мужчина был ровно вполовину ниже меня, я могла бы взять его на руки и качать, как ребенка, потому что лицо его выражало страдание: очереди к кавалеру не выстраивались, и это доставляло ему невыносимую сердечную боль.
— Хочешь в ресторан? — предложил он на простом английском, и я поняла, что если негалантно откажу, то маленький мужчина заплачет. Судя по сериалам, у них в Бразилии это можно.
— Спасибо, но не могу — худею, — говорила я мягко, берегла ранимую душу болельщика. На лице гостя недоумение сменилось негодованием:
— Нельзя худеть! Русские женщины большие! Красивые! Не худей! Я увезу тебя в Рио-де-Жанейро и буду тобой гордиться!
О боги мои! Где ты был раньше, Педро?! Кто бы еще в моей стране сказал женщине тридцати с лишним лет, что она молода и прекрасна, что семьдесят килограммов — это лучшее, что может быть, и что ими можно гордиться? Нет, Педро, нет… Ты слишком поздно приехал. Мои мосты сожжены, остаюсь в своем городе, буду доживать, как судьба пошлет. А у тебя, Педро, есть варианты — вон, оглянись, действуй! Педро оглянулся по сторонам и, кажется, все-таки заплакал.
Сцена на балконе
Но были у нас и другие истории. К примеру, та, что произошла с Натальей Ивановной.
…Ночью Наталья Ивановна плохо спала. День был жаркий и казался бесконечным. Темнота принесла прохладу, но все еще ложилась душной плитой на спину, обливала чем-то липким.
Наталья Ивановна покрутилась на ортопедическом матрасе, затем накинула халат, вышла на балкон и вдруг услышала: «А где купить яблок?» Вернее, она услышала: et où acheter des pommes? Наталья Ивановна — учительница французского языка. Почти тридцать лет проработала в школе, потом репетиторство, несколько лет жила в Париже. Наталья Ивановна не только говорит, но иногда и думает по-французски, поэтому не сразу сообразила, что услышать французскую речь в ростовскую полночь — странная история.
— Ах да, чемпионат! — сообразила Наталья Ивановна. Трое, которые хотели яблок, все еще стояли под ее балконом и озирались по сторонам.
— Je peux vous offrir des pommes? — вежливо крикнула Наталья Ивановна со своего третьего этажа.
Она умеет кричать вежливо и предлагать что-либо так, что сложно отказаться. Французы обалдели, долго искали источник голоса, а когда увидели бабушку на балконе, удивились больше прежнего: мол, встретить в Ростове в полночь человека, идеально их понимающего, — большая удача. Они долго разговаривали прямо под балконом Натальи Ивановны. Она надела очки, спустила швейцарцам (не французам все-таки) на веревочке пакет с яблоками, затем предложила наши шоколадные конфеты и халву. На чай пригласить трех взрослых мужчин Наталья Ивановна не рискнула, все-таки, несмотря на семьдесят три года, дама она уже незамужняя. Репутация. И Достоевский в анамнезе.
Когда швейцарцы уходили от балкона Натальи Ивановны, пообещали, что завтра еще придут, потому что им хочется Наталью Ивановну как-то отблагодарить за гостеприимство.
— Приходите, конечно, — ответила по-французски Наталья Ивановна. — Ночи у нас душные, я ложусь поздно. Как придете, кричите пароль: «Яблоко» (pomme). И я тут же выйду!
Так что и следующей ночью под балконом у Натальи Ивановны собрались гости. И не просто так, а с подарками. Наталья Ивановна приготовилась: читала о Швейцарии, записывала в клетчатую тетрадку темы для беседы, заварила в термосе краснодарский чай и, когда услышала пароль, выскользнула во двор в «том самом» черном платье с белым ажурным воротничком, которое носила тридцать лет тому назад…
Вернулась домой Наталья Ивановна под утро. На душе у нее было легко и хорошо. Как будто это не Наталья Ивановна, а та самая Натали, которая сорок лет назад гуляла по ночному Монмартру с усатым художником.
— Нет, все-таки надо собраться и ехать в Париж, — подумала Наталья Ивановна, засыпая.
Напишите по ватсапу
Но швейцарцы, бразильцы и англичане были разминкой. Главное потрясение ждало ростовчан впереди. Оно пришло в город в зеленых майках и сомбреро — мексиканцы! Герои мундиаля-2018 и люди, которых город не забудет никогда. Они устраивали уличные фестивали, купались в фонтанах, бегали нагишом по ночному городу, разъезжали на золотых кабриолетах, воровали наших женщин и кричали, как бразилец Томер, что «Ростов — это ох..нно, братан!»
«Таких гостей в моей практике еще не было! — жаловалась одна хозяйка отеля. — Они разговаривают даже во сне, и им постоянно что-то нужно, потому что они “хотят делать карнавал”. Одному нужны были яркие ленты — я показала торговый центр. Приходит обратно с руками, полными пакетов, и просит нас с коллегой это примерить. Зачем? Потому что я похожа по фигуре на его маму, а коллега — на девушку. Мексиканец купил им подарки, хочет видеть, как они будут сидеть. И мы мерили: два платья, плащ, кофту и меховую шапку. Шапка предназначалась для тестя, но мерили почему-то ее мы. От примерки купальников, правда, категорически отказались».
Карнавал в Ростове состоялся, в него влились тысячи горожан, а некоторые после выдвинули предложение оставить мексиканцев у нас и создать петицию, чтобы пустить их во власть. Потому что с музыкой и танцами идти на экономическое дно как-то веселее. На фоне мексиканцев уругвайцы показались детьми: беззащитными и ранимыми. Они плохо знали английский, у нас мало кто владеет испанским, поэтому истории о парнях из Уругвая «рвали эфиры». Вот одна из них.
Глубокой ночью жители Уругвая Самюэль и Адриано появились на пороге хостела, и первое, о чем они спросили, — можно ли оставить вещи, чтобы сгонять в Волгоград.
— В Волгоград? — удивилась администратор. — От Ростова до Волгограда пятьсот километров по прямой.
— Так далеко? — удивились гости. — У нас билеты на матч в Волгограде, а хостел мы забронировали в Ростове. Нам надо на матч.
— Чтобы попасть на матч завтра, вам нужно выехать уже сейчас, — задумалась Елена. — Может, не будете рисковать? Останетесь?
— Нет! — в один голос ответили Самюэль и Адриано. — Я недвижимость заложил, чтобы сюда поехать. Нам надо в Волгоград. Туда ходят ночью автобусы?
— Только рейсовые поезда. Но мы что-нибудь придумаем.
И вот администратор вызывает парням из Уругвая такси, а пока едет машина, пишет на русском языке записку: «Эти ребята приехали на ЧМ-2018, они едут на матч в Волгоград. Помогите им, пожалуйста! Если попадут в сложную ситуацию, звоните». И телефон.
С запиской из ростовского хостела жители Уругвая благополучно сели в ночной поезд, там их накормили яйцами, огурцами и жареной курицей. Засыпали они под истории, которые рассказывала бабушка-соседка и в которых уругвайцы не поняли ни слова. В Волгограде попутчица вышла вместе с ними и показала, как добраться до центра города. Дальше помогали какие-то люди. В Ростов гости чемпионата приехали через сутки с той же самой, но уже немного потертой запиской. В конце было дополнение: «Парни нормальные, вели себя хорошо. Как доберутся, напишите нам по ватсапу, мы теперь тоже за них переживаем. Семья Киричиенко, Волгоград». И номер телефона.
Из гостей на тракторе
Но и по городу побросало иностранцев неплохо: их возили на Ростовское море, Левбердон, ночные рыбалки и дневные заплывы по Дону. Гости соглашались на все: одни захлебывались русским колоритом, другие просто не знали, во что ввязываются.
После первого выигрыша нашей сборной на фанзоне случилось светопреставление: швейцарцы, уругвайцы, англичане, немцы в едином порыве кричали: «Рааасйа-впьерьод!» Общей волной меня прибило к столбу: там двое парней «с района» (таких всегда видно по униформе девяностых) и трое швейцарцев разговаривали на футбольном новоязе — жестовом английском с примесью «великого могучего».
— К нам на Западный поедем, — говорил парень в трениках и указывал рукой в нужном направлении. — На За-пад-ный? Ферштейн?
— Ноу! — улыбался швейцарец.
— Борщ знаешь?
— Берщ?! Ейс!
— Самогон? — Швейцарец посмотрел с недоумением.
— Са-мо-гон — вис из суперводка!
— О! — закивали в унисон гости, слово «водка» за дни чемпионата стало для них родным.
— Поедем ко мне, — кричал хозяин, надеясь, что на обертонах включится автопереводчик. — Там борщ, самогон, огурцы малосольные жена вчера сделала! Надо выпить за наших по-настоящему!
— Как они потом в гостиницу добираться будут? — пожалела я иностранцев.
Но швейцарцы моих опасений не разделили. Объяснили, что вчера по такому же «пригласительному алгоритму» гости города побывали в Чалтыре, армянском селе, находящемся в двадцати километрах от Ростова. Поскольку швейцарцы знают армянский так же, как чалтырские армяне английский, взаимопонимание случилось у них полное. Гости города в гостях наелись шашлыка, напились вина, а утром на тракторе их доставили в гостиницу. Почему на тракторе, швейцарцы объяснить не смогли.
Девушка с лицом
Не смог объяснить, почему не на те даты забронировал гостиницу, и житель Саудовской Аравии Саид. Хотя объяснение все-таки было. Саид перепутал Ростов-на-Дону с Ростовом Великим. Пока искал в Великом стадион, пока возвращался, время бронирования вышло.
— А он стучит ночью в окно, несчастный такой, замаялся, — рассказывала мне администратор. — Пустите, говорит, хоть куда до рассвета. А у нас все занято. Есть только кладовка, где ведра, тряпки хранятся и белье сушится. Там стояла раскладушка, старая такая, советская. А у иностранца сумка Армани, рубашка стоит дороже, чем плазма у нас в холле. Ну как я такого богатея рядом с ведрами положу? А он смотрит и смотрит, и глаза такие — вот-вот заплачет. Показала ему раскладушку, обрадовался, как ребенок, лег в кладовке и тут же вырубился. Утром Саида переселили в номер. Но выяснилось еще одно обстоятельство: приезжий потерял миграционную карту. Для того чтобы ее восстановить, нужно было обращаться в отделение полиции. Помочь саудиту взялась хозяйка гостиницы.
— Он все время в приподнятом настроении был, что меня сильно удивляло: потерял документы, едем в полицию, застряли в пробке, ему все нипочем. В полиции у него берут отпечатки пальцев, фотографируют — Саид расплывается в улыбке. Я потом, когда эта эпопея с миграционной картой закончилась, спросила: «Саид! На вашу долю за два дня в России выпало столько неприятностей, что наш человек давно бы уже в хандру впал. А вы все время улыбаетесь. Что вас так радует?»
— Все, — ответил Саид. — В моей стране я не мог бы провести полдня с девушкой с открытым лицом. Не мог бы смотреть на нее, а вы со мной еще и разговариваете, мы сидим рядом, едем в одной машине. Это воспоминание останется со мной навсегда как одно из самых приятных.
Сегодня в сетях обсуждают приезд викингов. Они оказались интеллигентными ребятами — под заборы не писают, женщин за руки не хватают — то есть перебить мексиканскую волну им не удалось. К тому же говорят, что часть парней из Мехико решили дальше не ехать: остались у нас, ходят зачем-то по бедным районам, тащат куда-то металлолом, и если бы не майки, то со стороны их можно было бы принять за местных цыган. А может, это и есть цыгане, которые стянули майки с мексиканцев? Поди их теперь пойми в этом чемпионатном угаре. До конца ЧМ-2018 еще несколько недель. Нам бы день простоять да ночь продержаться. А потом придет время собирать камни, чинить сломанные лавочки, красить сваленные заборы, приводить в порядок гостиницы. Но это мелочи. Главное, иностранцам у нас понравилось — они обещали вернуться.