Елене трудно вставать, большую часть времени она проводит в постели
Длинный темный подъезд со множеством дверей — общежитие. Меня встречает высокий худощавый подросток, тихо здоровается. Мы заходим в квартиру — нас радостно приветствует Чарли, чало-голубой кокер-спаниель. Он крутится у ног, зазывает в комнату, к своей хозяйке. Там полутьма — даже днем окно занавешено тяжелыми шторами. Ничто не напоминает о том, что это общежитие — обычная квартирка, просто небольшая.
Елена встречает нас лежа, она очень худа, голубые глаза смотрят устало. На табуретке рядом с кроватью — россыпь лекарств, около подушки — бумажка с графиком их приема. Чарли сидит неподвижно — позирует. От каждого щелчка фотоаппарата вздрагивает и зажмуривается. Елена тянется погладить его — поблагодарить, что он так хорошо принял гостей, но не дотягивается всего пару сантиметров. Рука на секунду застывает в воздухе и падает — на то, чтобы чуть привстать и дотянуться, сил у Елены уже нет.
У Лены была ремиссия, и она завела собаку, но теперь, когда ей трудно даже сидеть, с собакой гуляет сын
Фото: Дарья Асланян для ТД
Недавно Елене исполнилось 36 лет, об этом напоминает самодельная открытка от тринадцатилетнего сына и воздушные шарики от Самарского хосписа. Праздник она отметила лежа.
Тихим нежным голосом она рассказывает свою историю. 20 лет назад родители перебрались в Самару из Казахстана, жизнь в котором была трудной и небезопасной. Лена окончила в Самаре школу и поступила в техникум на бухгалтера. Но недоучилась — у мамы нашли рак головного мозга последней стадии, пришлось бросить учебу и ухаживать за ней. «Потом она захотела, чтобы мы увезли ее к родным в Казахстан. Мы понимали, что она уже не поправится», — вспоминает Елена.
О том, что у нее тоже рак, она узнала случайно — принимала душ и нащупала небольшое уплотнение в груди. Оказалось, рак молочной железы третьей стадии. «Я начала лечиться. Была химиотерапия, лучевая терапия… Я не опускала руки, у меня был маленький сын, которого надо было собирать в первый класс. Спустя некоторое время мне удалили грудь», — рассказывает Елена. Это было семь лет назад.
Елена признается, что перед рецидивом у нее был прилив сил, хотелось что-то создавать — и она начала рисовать картины по номерам, но закончить работу не смогла: ей стало тяжело держать кисточку в руках
Фото: Дарья Асланян для ТД
Казалось бы, все позади, можно выдохнуть. Но два года назад у нее обнаружили метастазы в кости и рак левой молочной железы, то есть множественный рак. Но и тогда она была настроена бороться, сделать возможное и невозможное для того, чтобы выздороветь, выкарабкаться, победить. Рядом были отец, сын и гражданский муж, о котором теперь Елена не хочет вспоминать, я не настаиваю. К сожалению, чуда не случилось, и в апреле этого года Лене сообщили, что возможности радикального лечения исчерпаны. Она рассказывает, что у нее даже не было сил плакать — так тяжело было осознание происходящего, так измучили боли в костях, не дававшие ни минуты передышки ни днем ни ночью.
Одна из коллег посоветовала ей обратиться в Самарский хоспис. «Она сказала, что у нее там лежала мама, которая не хотела потом выписываться домой — так ей понравились хороший уход и внимательный персонал. Когда я сама там оказалась, то ощутила это на себе. Я нигде не встречала настолько приветливых и отзывчивых людей», — рассказывает Елена. Полтора месяца назад она вернулась домой, и теперь ей помогает выездная служба хосписа, врач корректирует лечение — ведь боль все время меняет свое лицо: интенсивность ее такая разная, а мест, которые болят, все больше. Медицинская сестра научила Лену безопасно поворачиваться, а ее папу — делать минимально болезненные уколы.
Елена делает зарядку каждый день
Фото: Дарья Асланян для ТД
Елена все время вынуждена лежать, и в стационаре, и дома: слишком много участков позвоночника затронуто процессом. Я осматриваюсь и понимаю, что последние месяцы весь ее мир сводится к этой квартире — кровать, кресло, окно, завешенное даже днем, письменный стол, на нем фотографии с коллегами, на которых Елена счастливо улыбается. Она говорит, что любит тишину. Любит размышлять о чем-нибудь или помечтать. Мечты у Елены самые простые: выйти на улицу, прогуляться, полюбоваться природой. «Представляю, как выгуливаю Чарли во дворе», — тихо говорит она. Елена быстро утомляется — уже после нескольких минут разговора прикрывает глаза, и видно, что ей тяжело. К тому же она не любит рассказывать про себя, жаловаться на жизнь. Но Самарский хоспис много делает для нее, и она из последних сил хочет помочь его работе.
За бытом сейчас следит отец Елены, и справляется он прекрасно. Сын тоже самостоятельный. Елена никогда не объясняла ему, что с ней происходит, он все понимает сам и повторяет только, что все будет хорошо.
Елене трудно вставать, большую часть времени она проводит в постели
Фото: Дарья Асланян для ТД
Я вышла из комнаты Елены, где так мало дневного света, прошла по длинному узкому коридору и вновь оказалась на улице, залитой солнцем. Вокруг меня опять бурлила привычная жизнь. Вдруг меня охватило чувство, что я будто побывала в другом мире, где нет солнечных лучей. Хочется, чтобы выход к солнцу, к надежде обязательно был у каждого.
Для Елены такой лучик надежды — это Самарский хоспис. Но хоспису и самому нужна помощь: средств на лекарства, которые потом бесплатно получают больные, и на оборудование для полноценной работы не хватает. Нужны деньги и на материальную помощь сотрудникам — врачи и медицинские сестры стационара и выездной службы получают очень мало. Самарский хоспис поддерживает фонд «Вера», а фонд «Нужна помощь» помогает собирать на него деньги.
Пожалуйста, подпишитесь на ежемесячное пожертвование в пользу Самарского хосписа. Сумма может быть любой — 100, 500, 1000 рублей в месяц помогут тяжелобольным людям чувствовать себя живыми и нужными. И уйти в свое время, без боли и одиночества.
