Вика немногословна. Когда она отвечает на вопрос, хочется ее немного потрясти, чтобы слов было хоть чуточку больше. Но это неправильно — трясти Вику. Потрясений в ее жизни достаточно и без этого.
— Ваших родителей не стало, когда вам было двенадцать…
— Десять, — быстро поправляет она. — Мне было десять.
— Как это случилось? — чувствую себя гестаповцем.
— А можно про это я не буду говорить? Не хочу, честно. Простите, — опять быстро говорит она, виновато улыбаясь.
Немного погодя вспоминает, что было потом.
— После смерти родителей я жила у бабушки, папиной мамы. Но дед был болен, ей было тяжело, она меня отдала в детский дом. Когда родителей не стало, в школе никому не сказала. Одноклассники всегда думали, что у меня есть мама и папа. Я говорила, что они уехали. Вообще никому ничего не говорила, стеснялась, что не такая, как все. Клин такой был в голове.
Может, этот же клин заставляет ее не рассказывать об обстоятельствах своей сегодняшней жизни. Внешне спокойная и сдержанная, Вика вспоминает что-то о своем прошлом — и мало говорит о себе, почти ничего — о своих страхах и надеждах. Такой разговор — это доверие. А доверие — это уязвимость. Вика не может себе позволить быть уязвимой. Ее некому защитить.
Оторва
Вика хорошо помнит первый день в детском доме: «У меня было много конфет, но их у меня сразу забрали. Девчонки старшие. Надо себя отстаивать — я сразу это поняла, как конфеты у меня отобрали. И через год была старшей на этаже. Меня слушались».
Детский дом у нее ассоциируется с концлагерем, где ей удалось выжить
Добрым словом поминает воспитателей и учителей, которые поддерживали и помогали. Но о себе детдомовской говорит: «Оторва». «С плохой компанией общалась. Все пробовала. Но быстро понимала, что ничего из попробованного мне не надо». Вика говорит об этом очень спокойно — это все уже давно прошло. Сейчас она совсем не похожа на оторву — грустные глаза, ощущение большой усталости. Она гордится своим классом из детского дома, говорит, что большинство из ее выпуска — крутые ребята, почти все смогли найти свое место в жизни.
А Вика? Внешне кажется — да. Она замужем. У нее двое детей, мальчик и мальчик, восемь лет и два года. Она получила высшее образование, ее специальность связана с госслужбой. Она живет в отдельной квартире, которую купила вместо комнаты в коммуналке, оставшейся от родителей, добавив материнский капитал. Ее интересует социальная работа и воспитание трудных подростков — она понимает их, знает, зачем они ведут себя так, как ведут. Живи и радуйся, да?
Нет.
С Викой мы знакомимся и разговариваем в семейном центре санкт-петербургского благотворительного фонда «Теплый дом», где помогают семьям, оказавшимся в трудной жизненной ситуации. Она пришла сюда за помощью чуть больше года назад, совершенно отчаявшись — в фонд обратиться ей посоветовала бывшая детдомовская воспитательница, которой Вика позвонила как единственному человеку, который мог бы дать ей совет.
«У меня были психозы», — бесхитростно объясняет она, имея в виду не медицинскую составляющую слова, а тяжелое состояние, в котором она находилась после того, как ее мужа во второй раз посадили в тюрьму.
О муже Вика говорит, делая паузы и понижая голос. Ей явно не хочется рассказывать о нем. Они познакомились, когда Вика работала официанткой в баре. Это было во время учебы в колледже, после выпуска из детдома. «Понравилась я ему, он стал приходить снова и снова. Подарки дарил. Стали жить. Сначала все было здорово, хорошо, дружно. Потом поменялось». Поменялось после рождения старшего сына. «Он молодой был, гулять хотел. Развлекаться ему хотелось, а мне, наоборот, чтобы дома сидел, помогал мне, я же с ребенком. Ругались. Я совсем не знала, чем он живет, он не говорил — уходил, приходил, деньги приносил, и все».
Первая отсидка открыла глаза Вике на то, чем живет муж. И чем зарабатывает. Ей было мучительно стыдно — но он вышел из тюрьмы, вернулся и обещал завязать. Она поверила. Родился второй сын. А потом муж сел снова. Оказалось, что он — не одинокий «преступный элемент», у него есть «коллеги», организованная группа, которая занимается похищениями людей, угрозами, вымогательством. Она узнала об этом на суде.
Вика уходила от мужа, по ее словам, «раз двадцать пять». Первый раз, когда старший сын был еще маленьким. Тогда она жила в кризисном центре и начала учиться в вузе на заочном.
Почему возвращалась? Потому что он умолял, обещал, что никогда больше не будет. Правда, обещаний всегда хватало максимум на неделю.
В СИЗО муж провел два года, ему светило около десяти лет
Вика попросила его не писать и не звонить, оставить ее в покое. При этом Вике было очень страшно — она была одна уже с двумя детьми, младшему не было года. «Боялась, что не подниму детей, что мне нечем будет их кормить, — говорит она. — На работу выйти я не могла, ощущала себя как в тоннеле. У меня были мысли о суициде. Не то чтобы я серьезно над этим размышляла, но думала, что, может… это было бы легче. Руки опускались».
Тогда она и пришла в «Теплый дом». Вике нужна была и психологическая помощь, и материальная — продуктовая, вещевая, которую в благотворительном фонде тоже оказывают. И ей помогли.
Место силы
Об этих обстоятельствах Викиной жизни я узнаю во время разговора с ней в начале января. Она воодушевлена: после новогодних каникул ее ждали на новом рабочем месте, которое нашли для нее сотрудники «Теплого дома». Вика надеялась, что ей станет легче.
Она рассказала о том, что мечтает отдать сыновей в военное училище. Вике кажется, что военные — очень достойные люди: «Их к женщинам учат относиться с уважением, военный никогда не поднимет руку на женщину».
Вика говорила о том, что в «Теплом доме» она поняла: главное — двигаться вперед. «Вообще нельзя сидеть на месте. Нельзя зацикливаться на своей ситуации. Чтобы ни было — надо всегда идти вперед». Благодарила социальных работников и психологов, которые с ней работают. И об этом говорила гораздо охотнее, чем обо всей своей жизни.
Благотворительный фонд «Теплый дом» работает в Санкт-Петербурге уже 12 лет. Вика ходила на групповые и индивидуальные встречи программы «Второе дыхание». Этот проект «Теплого дома» был открыт для мам с малышами, которым некому помочь. Сотрудники фонда считают, что чем раньше женщине с новорожденным будет оказываться поддержка, тем больше шансов на то, что семья окрепнет, встанет на ноги. «Нередко у нас бывает, что мама приходит и спрашивает: “Куда мне отдать ребенка? Я не справляюсь, я плохая мать, ему будет лучше в детском доме”. И наша задача сделать так, чтобы мама поверила, что она хорошая мать, лучшая мать своему ребенку. Чтобы от усталости и апатии, безысходности и чувства вины она в ребенке видела не источник проблем, а источник силы и радости».
Однако через пару недель после нашего разговора с Викой домой вернулся ее муж — внезапно вышел из СИЗО, его выпустили после апелляции. И все круто изменилось.
«Он пригрозил ей забрать детей, если она будет жить не по его правилам»
«Запретил выходить на работу — приревновал к начальнику, который прислал ей смс с рабочим вопросом. Читает ее переписку в мессенджерах и контролирует каждый шаг. Вика очень подавлена, ей страшно», — рассказывают сотрудники фонда «Теплый дом».
Единственное, что разрешено Вике — визиты в «Теплый дом» раз в неделю. Тут знают немало подобных историй — когда жена не может уйти от мужа, потому что боится его, потому что зависит от него, потому что ей некуда идти. Сейчас Вика постоянно на связи с психологом организации, которая поддерживает ее всеми возможными способами. В «Теплом доме» сейчас решают, как теперь можно помочь ей и ее детям.
Программа «Второе дыхание» помогает перевести дух мамам маленьких детей, которые остались с жизненными трудностями один на один. Здесь помогли уже многим женщинам. Помогли и Вике, когда она осталась без денег, без работы, без поддержки, с двумя детьми на руках. Однако жизнь сложилась иначе, обстоятельства уничтожили все, чего удалось добиться Вике вместе с сотрудниками «Теплого дома». Сейчас здесь очень беспокоятся за ее судьбу. За ее жизнь. И придумывают способы выхода из ситуации. Но теперь Вика хотя бы не одна. Она знает, что где-то есть люди, которым небезразличны она и ее дети, которые наверняка смогут вытащить ее из этого ужаса.
А пока и сам «Теплый дом» нуждается в нашей с вами поддержке — на оплату работы психологов и социальных работников нужны деньги. Давайте поможем и будем вместе надеяться, что история Вики закончится хорошо.
