«Добавила три тысячи страз, и мы выиграли»

Отборочный этап «Мини-мисс Татарстан» ежегодно начинается в апреле. На отборочные в Казань приезжают около 60-70 девочек 5-12 лет, отмечает представитель агентства «Мисс Татарстан» Дарья Малыхина — участницы показывают свои творческие номера, жюри берут у них интервью. К концу дня определяются 30 кандидаток, которых приглашают на финал в середине мая.

Подготовка к финалу в Казани проходит в течение недели. «С утра до вечера они репетируют — техника дефиле, фотопозирование, актерское мастерство, танец с хореографом, учат красиво двигаться на сцене, просматриваются все номера, все костюмы, вечерние платья, выходы все, — вспоминает Алла. — Это очень большая подготовка на самом деле, очень много требует сил, времени и затрат, что уж скрывать». Алла рассказывает, что еще с ее модельных времен президент организации «Мисс Татарстан» Изольда Сахарова запрещала своим подопечным пользоваться косметикой на конкурсе. Алла следует этому правилу и с Евой: «Ну, могу румяна ей нанести». 

Татарстанский конкурс не делит участниц на категории по возрастам, так что Еве и ее ровесницам пришлось бороться наравне с самыми старшими, 12-летними девочками. Из финалисток выбираются две победительницы, еще шесть получают короны: но, как и во взрослых конкурсах красоты, здесь номинации, ленты и подарки получают все или почти все финалистки. При этом номинации могут называться как угодно: например, сейчас можно стать «Мини-мисс Татарстан-2019», «Мини-мисс Казань-2019» — главные титулы конкурса, «I Принцесса-2019», «II Принцесса-2019», «Очарование-2019», «Фотомодель-2019».

Первый раз в татарстанском конкурсе Ева стала только «Очарованием-2018», поэтому вернулась на следующий год — и победила, получив титул «Мини-мисс Казань». «Вы не представляете, какое это чувство, когда твоего ребенка награждают на сцене, цветы, поздравляют, дарят корону», — говорит Алла. 

Дома у Евы для корон есть отдельная полка. 

«Сложный вопрос»

Точно неизвестно, сколько детских конкурсов красоты проводится в России сегодня. По данным РБК за 2014 год, около трех тысяч ежегодно. Но, например, титул «Мини-мисс Россия» можно получить как минимум в двух разных конкурсах: один с 2008 года организует продюсерская компания ART & FASHION Татьяны Прасковой. Второй, тоже с 2008 года, проводит сеть модельных агентств Snedkoff Models под руководством Арсения Снедкова, который сейчас регистрирует товарный знак «Мини- мисс».

Названия конкурсов и титулов редко запатентованы. Но есть исключения, например, товарный знак «Маленькая мисс красавица», который действовал до 2002 года, в 2018 году было подано заявление на «Мини-мисс Сибири». В основном названия могут повторяться и обычно составляются так: Мини-мисс, Мини Топ Модель, Принцесса, Маленькая, а дальше название любой территории. Например, есть конкурс «Мини-мисс Восток России и Мини-мистер Восток России». Статус может быть и не географическим — есть конкурс «Мини-мисс и Мини-мистер Хрустальная Корона». 

Регламента, который бы определял единую структуру конкурса и обязательства организаторов, не существует: организовать детский конкурс красоты может любой человек с 14 лет. Юридического термина тоже нет. По словам адвоката, специалиста по семейному и детскому праву Антона Жарова, детские конкурсы красоты могут попадать под общее законодательство о конкурсах, но часто их проводят как обычное развлекательное мероприятие. «Борьба идет не за копеечную грамоту или корону, а за титул. А чем он [детский конкурс красоты] тогда отличается от бега в мешках в пионерском лагере?» 

Запрет не поможет отрегулировать ответственность сторон на конкурсах красоты и обезопасить детей, уверен Жаров: «Запретят “конкурсы красоты” — назовут “конкурс любви, верности и матери их Софьи”, и делать это будут в платочках».

Единственное, что может помочь, — грамотно оформленные документы, уверен Жаров: «Но совет внимательно читать договор тут странный, потому что в тот момент, когда десятилетняя девочка скачет и хочет в новом платье выйти на сцену, вы вряд ли будете спорить или отказываться от чего-то, хотя правильное поведение именно такое». 

Взносы

В профсоюзе мам детей-моделей уверены — детские конкурсы красоты не помогают ребенку развивать карьеру и не занимаются ничем, кроме сбора денег с родителей. 

«Как правило, все конкурсы проводятся за счет взносов мам, так как спонсоров на такие детские мероприятия на сегодня не существует. Конкурсы не только платные за участие, но и часто в них продаются места». 

По словам представительницы агентства «Мисс Татарстан» Дарьи Малыхиной, средний по России взнос за участие в конкурсе составляет 15-20 тысяч рублей, но сумма может меняться. Так, конкурс в Москве, по словам участниц, обычно стоит от 50 тысяч рублей. В эту сумму обычно входит максимум недельная работа с хореографом, занятия по актерскому мастерству, дефиле и фотопозированию перед самим соревнованием. Перелет, проживание, питание и костюмы всегда оплачивают сами родители.

Но возможны и другие варианты: в пока единственном российском онлайн-конкурсе красоты для детей и подростков The Superface Russia взнос составляет пять тысяч рублей. «Никуда не нужно выезжать, не нужно конкурировать с другими участниками лично, — обозначает главное преимущество такого подхода основательница конкурса Марина Кобина. — Это психологически безопасно для детей». 

Этот конкурс проводится с 2016 года и предъявляет к участникам два главных требования: возраст 5-18 лет и российское гражданство. Ежемесячно на конкурс поступает около 500 заявок. Сезон длится четыре месяца, за это время нужно выполнить пять заданий, например, показать на фото надменность, смущение, робость и презрение. На каждое задание дается две-три недели для выполнения и пять-семь дней перерыв, чтобы жюри подвело итоги. На сайте победителю обещают стать лицом конкурса на несколько месяцев, выиграть размещение в базе детей-моделей и агентств-партнеров, бесплатное участие в RUSSIAN FASHION SHOW, которое организовывает сама Кобина. По ее словам, взносы за участие в The Superface Russia нужны прежде всего для зарплат сотрудникам — руководителю, координатору, модельному агенту, дизайнеру, бухгалтеру — а также для продвижения проекта и рекламы.

«Кроме того, есть психологический фактор: бесплатное участие дает некий миф, что это несерьезно, что участник в любой момент может все бросить и отказаться от участия на любом этапе или сдать работу не в срок. А за пять тысяч рублей мы получаем хорошо дисциплинированных участников, которые будут стараться и стремиться к победе».

«Большая конкуренция»

За победу на «Хрустальной короне» Ева получила съемку в журнале. Алла говорит, что обычно в конкурсах красоты участвуют дети, далекие от модельного бизнеса, и это два совершенно разных направления. Ева занимается и тем и другим — чтобы «засветиться». 

«На каждом конкурсе лучшим дают приглашения еще и на другие конкурсы. После “Хрустальной короны” мы поехали в Санкт Петербург на Junior Top Model, потом была первая “Мини-мисс Татарстан”. Потом к нам в Казань приезжал Михаил Токарев (основатель BAMBI Management, московского модельного агентства — прим. ТД) отбирал детишек, я к нему подошла, спросила, есть ли у Евы шансы, он сказал: “Да, позвоните мне”. Мы созвонились, провели фотосессию, и вот он ее взял в базу. Она уже снималась для рекламы».

Несмотря на то, что у Евы уже есть контракты с двумя модельными агентствами в Казани и Москве, Алла не планирует прекращать участие в конкурсах: «Если бы мы жили в Москве, возможностей бы было больше. Но сейчас из-за этих всех титулов ее будут приглашать на эти же конкурсы в состав детского жюри. Если что-то есть в ребенке, конкурсы дают шанс. Сейчас большая конкуренция, много талантливых детей. Чтобы нужный человек заметил, нужно себя показывать». 

После конкурса Prince & Princess of the World в Болгарии, на котором Ева получила Гран-при, ей предложил съемку в клипе продюсерский центр Доминика Джокера: сейчас родители читают сценарий и решают, будут ли участвовать. Всего после этого конкурса Еве сделали шесть предложений, но в основном — на другие конкурсы красоты: на два конкурса в Чехию, по одному — в Болгарию, в Украину и в Москву. 

Запрет и ограничение

В 2014 году губернатор Санкт-Петербурга отклонил законопроект депутата Заксобрания Виталия Милонова, который предполагал штрафы за проведение конкурсов, где оцениваются внешние данные детей. 30 марта 2015 года Милонов ворвался на пресс-конференцию детского конкурса красоты Baltic Baby Face, который должен был пройти на корабле в нейтральных водах Балтийского моря в рамках конкурса Missis Baltic.  

«Участники таких конкурсов — это будущие проститутки, которые предлагают себя на страницах каталогов», — заявил депутат; организаторов он назвал «педофильским лобби». По словам основательницы конкурса Натальи Роговой, вечером того же дня в эфир на питерских телеканалах вышли «очень злостные передачи, где рассказывали: “Если вы хотите, чтобы с вашими детьми что-то сделали, то обязательно отдавайте детей на конкурсы красоты”». По словам женщины, ее травили весь год: «Мне даже звонила бывшая свекровь и орала, — как я могу воспитывать ребенка, если я такая с*ка». 

История Baltic Baby Face началась в 2007 году с конкурса для беременных: «Дети рождались и, естественно, хотелось какой-то активности для них. Появилась премия “Самый стильный ребенок Петербурга”, “Самая красивая бабушка”, Baltic Baby Face. Конкурс изначально был заочным, детки собирались на показах, и мы просто награждали их после мероприятий». В 2009 году конкурс ушел в офлайн. Рогова рассказывает: возрастных ограничений не ставили, конкурсы придумывали, исходя из того, что детям нравилось, — танцы, актерское мастерство. Но после той пресс-конференции Baltic Baby Face больше проводить не стали — осадок остался, поясняет Наталья: «Обвинения в мой адрес продолжались очень долго, и было сложно объяснить всем, что я не трактор».   

Сегодня депутат Госдумы Милонов рассказывает, что планирует подготовить еще один законопроект: «К сожалению, сейчас не требуется никакого лицензирования [для проведения конкурсов], это никаким образом не регламентируемая деятельность, потому что, как правило, это проводится как конкурс талантов». 

Закон, по мнению Милонова, позволит государству контролировать проведение подобных конкурсов: «У любого мероприятия, где участвуют дети, если есть программа, она должна получить какую-то апробацию, сертификацию в надзорных ведомствах. И они имеют право надзирать за этими мероприятиями».

В регионах России уже есть опыт ограничений в проведении подобных конкурсов. Так, с 2008 года в Краснодарском крае действует запрет на участие несовершеннолетних в конкурсах красоты. До 2009 года запрет был полным, затем вышла поправка, что он «сохраняется только в отношении тех конкурсов красоты, участие в которых может причинить вред здоровью детей, их физическому, интеллектуальному, психическому, духовному и нравственному развитию». Попытки ограничений также предпринимали в 2010 году в Рязанской области, в 2013 году в Тюмени, в 2014 году в Пензе. 

«Год он [Милонов] контролировал [повестку], и, пока был шум, детские конкурсы прямо притормозились по всей стране, — рассуждает Рогова. — Но потом народ понял, что есть только несколько регионов, в том числе Питер, в которых детские конкурсы красоты — такое а-ля табу, а по факту никакого закона принято и не было. Поэтому повылезала куча дилетантов». 

Конкурс красоты — это прежде всего конкурс внешних параметров, несмотря на творческую часть, уверен депутат: «Называть кого-то красивым, а кого-то некрасивым — нельзя, это бессовестно, это бесчеловечно».

«Мой главный проект»

Алла рассказывает, что практически все свое время она отдает на подготовку Евы, пошив костюмов, репетиции. 

«У нас расписаны все дни, утром мы едем к одному педагогу, в обед к другому, потом к третьему. Я отдаю всю душу, все вкладываю в нее. Сама занимаюсь с ней дефиле, потому что я знаю как надо, у меня есть свое видение ее творческих номеров, костюмы сама придумываю, шью. Эти полтора года я живу только ее выступлениями. Соответственно, и результат есть».  

Я спрашиваю саму Еву, что ей больше всего нравится, Ева отвечает: «Конкурсы». Но это непросто: иногда день Мини-мисс и Принцессы Планеты может быть расписан по минутам. 

«Самолет в пять утра, мы в три встаем, перелет, съемки, и в 23:55 в этот же день у нас рейс обратно в Казань, чтобы лишнее время там не оставаться, — перечисляет Алла. — Вот практически сутки она на ногах. Нормально. Может вздремнуть где-то, водичка, перекусы с собой, еда — самое главное. Но она молодец. Сам выход на подиум длится секунд 30, но подготовка долгая. Например, показ в три часа дня, а с утра ты на месте, с тобой еще раз репетируют, потом визажист, парикмахер, надевают платья. Даже взрослым тяжеловато, а детишкам тем более».

Сначала родители Евы мечтали, что девочка будет спортсменкой как папа, и она три раза в неделю занималась большим теннисом с персональным тренером. Через год пришла домой и сказала, что больше заниматься не хочет. В модельном агентстве первый раз Еве тоже не понравилось: тогда родители тоже не настаивали, но Алла еще раз привела дочь через год — со второго раза она осталась.

«Все равно же в первую очередь это должно быть ее желание, а сейчас я вижу, как у нее горят глаза, как ей нравится выступать. Мне очень приятно, что она не боится публики, не боится разговаривать, в жизни это пригодится, особенно для девочки. Моя работа — стилист, я работаю и на других проектах, но это сейчас мой основной и главный проект», — кивает на Еву Алла. 

Если на конкурсах Ева не получала главный приз, Алла уточняла у жюри, чего не хватило для победы: «Например, получили титул “Принцесса Планеты” (на конкурсе “Принцесса Вселенной” — прим.ТД). Хороший титул, но не главный. Мне сказали: “Вам в костюм не мешало бы добавить немного блеска”. Я оставила этот костюм, но к следующему конкурсу добавила три тысячи страз, и мы выиграли».  

Саму Аллу мама отвела в модельную школу в 14 лет. В конкурсах она не участвовала — детского конкурса тогда еще не было, а на взрослый конкурс «Мисс Татарстан» не прошла из-за роста. 

«Я была такая очень как мальчишка, с разбитыми коленками, любила подраться, по заборам лазить. Мама постоянно говорила “Алла, ну ты же девочка, ты не должна так делать”. Когда она поняла, что на меня это не действует, она привела меня в модельную школу. Там были все такие высокие, красивые девочки. Мама спросила: “Ты хочешь так?” Я сказала: “Да, хочу”».