«Главное, чтобы дети простили»

Елена потеряла сознание зимой на улице и сама не знает, сколько пролежала на морозе. Это был не просто обморок — инсульт. После удара головой при падении началась эпилепсия. Лена говорит, что чувствовала себя калекой и не хотела жить. В таком состоянии ее и нашли в больнице создательницы приюта «Божьи коровки».

«Она у нас самая первая, самая любимая и самая проблематичная, — рассказывает директор семейного дома для женщин пенсионного возраста и женщин с инвалидностью Ольга Ломова. — Когда мы ее в больнице первый раз увидели и вообще сказали, что готовы взять, она от нас пряталась как зверек загнанный. Не верила никому».

История Елены для приюта неклассическая. Классика, это когда женщина пропивает квартиру и оказывается на улице. У Елены квартира была, только пьяная компания устроила в ней пожар. Но после произошедшего свекровь пускать туда Елену отказалась. Даже после инсульта.

Не та встреча

Момент, после которого все пошло не так, Елена знает четко.

Жизнь всегда была непростой. В детстве Лена редко видела отца, в двенадцать потеряла маму, сказалась изматывающая работа на нефтеперерабатывающем заводе. В семнадцать краткосрочный роман с красивым мальчиком-военным из Марий Эл. После рождения ребенка жила с единственным близким человеком, тетей. Но потом появился Виктор: «Мужчина и мужчина. Большой, здоровый. Вы знаете, я с ребенком — было сложновато…»

Виктор пил. Лена думала, что сможет перевоспитать мужчину: все-таки когда трезвый, «вроде нормальный». Получилось иначе.

Когда Виктор начал избивать Елену по каждому поводу, стало страшно. С каждым днем все меньше хотелось возвращаться домой, и Лена подолгу задерживалась с коллегами по бригаде  — работала штукатуром. Коллеги по вечерам любили выпить, и с ними было легко прятать страх за алкоголем.

Однажды Виктор вернулся с работы пьяным. Елена готовила на кухне ужин. Что именно, вспомнить не может. Вообще, плохо помнит, что было дальше: «Скандал. Кулак. Я уже сейчас… столько лет прошло, около тридцати».

«Я сразу убежала. У меня такой страх, паника, ужас. Сразу на телефон. Раньше телефоны, вы помните, были еще на каждом углу? Звоню свекровке (так Елена называет мать сожителя), говорю: “Приезжай срочно, приходи!” А что бегать-то, сама пришла в полицию».

Елену осудили за убийство и дали три года. Отсидела она полтора. Как ни странно, «свекровка» не отвернулась от Лены, взяла опеку над сыном и над общей с Виктором дочкой. Даже приезжала в колонию и привозила детей на свидания.

После освобождения женщина захотела вернуть детей и начать новую жизнь, но тут ее ждал новый удар — «свекровка» отдавать их отказалась. Может быть, беспокоилась за детей, а может, за денежное пособие.

«Она мне говорит: “Ну, сначала начни. Потом дети. Я взяла опекунство над ними. Деньги хорошие. Вдруг тебя не сегодня завтра опять… Или посадят, или че. Камень на голову упадет. Не торопись”. Вот, так я до сих пор и не тороплюсь».

Не та жизнь

Потом Лена сошлась с другим мужчиной. Он ее не обижал, но, как и Виктор, пил. Пили все вместе, мужчина подрабатывал, ловил рыбу.

Пара жила возле школы, где учился сын Лены. Мальчик ходил в гости к маме, рассказывал про друзей-«пацанов», но про школу рассказывать не любил. Мама все время хотела делать с ним уроки, но мальчик говорил, что их проверит бабушка. Потом бабушка, вздыхает Лена, вообще запретила ходить к маме.

Еще несколько раз Лена просила вернуть ей детей, но свекровь неизменно говорила, что не сделает этого, пока Лена не выйдет на работу. На работу Лене не хотелось.

«Че б я работала? Пускай работает тот мужчина, который со мной живет. Или чего-то мне не хватало, так пойду к свекровке: “Дайте денег, мне не хватает”. Она потом уже не спрашивала, работаю я или не работаю. Она давала мне продукты, деньги, чтобы я только не стучалась к ней».

Так прошло восемь лет. Потом сожитель Елены умер. А спустя некоторое время у Елены случился тот инсульт.

Когда квартира сгорела, идти было некуда. В больнице припугнули, что выгонят на улицу. И здесь Лену спас приют «Божьи коровки». Тогда он только начинал свою работу и еще не был официальным. Первые три подопечные поселились в поселке в 25 километрах от Комсомольска. Елена думала, что останется в семейном доме ненадолго, может быть, на год, но провела там больше десяти лет.

Помогать другим

Женщина, много лет бежавшая от самостоятельной жизни, напоминала создательницам приюта трудного подростка. Делать по дому ничего не умела, питалась пельменями и заварной лапшой, не знала, какие продукты покупать в магазине, и даже ходить в магазин не хотела. Ведь продавщица увидит ее искалеченные руки.

В деревне Елена научилась колоть дрова, чистить дороги от снега, топить баню, начала готовить на всех жительниц дома. Когда приют переехал в Комсомольск, получил официальный статус и расширился до десяти мест, женщина даже взяла на себя заботу о лежачих больных.

«Она вообще умница. Такая неприученная к труду была, а за больными ухаживала с большой любовью», — вспоминает директор дома Ольга Ломова.

Три года назад у Елены появилась настоящая работа. Ее согласились взять уборщицей, хотя из-за инвалидности «на постоянку» брать долго не хотели.

Еще несколько лет назад Елена посчитала бы такую работу ниже своего достоинства. До приюта она как-то пыталась устроиться уборщицей, но проработала всего день.

Зарабатывать на жизнь самой и в этот раз оказалось тяжело. Без пальцев на руках сложно собирать газеты из ящиков, залетевшие осенью в подъезд листья. Трудно зимой колоть лед на первых этажах. Поначалу, возвращаясь домой, женщина просто валилась спать: болели и руки, и ноги. Но потом привыкла, да и работа ей нравится. Можно убирать и слушать радио или псалмы: «Я наушники надену, и мне хорошо».

Больше всего социализации Елены мешал ее страх одиночества, вспоминает директор дома Ольга Ломова. Елена радовалась, что в приюте бросила пить, но ведь там ты все время на виду, вести себя плохо перед соседками стыдно. А теперь — вдруг начнет снова?

Когда Лена получила постоянную работу, руководство «Божьих коровок» помогло женщине купить квартиру в Амурске, сейчас Елена ее сдает. Квартиру, в которой был пожар, к тому моменту продали, полученные деньги разделили между Еленой и ее детьми. Сохранившиеся накопления, зарплата уборщицы и пенсия по инвалидности помогают ей арендовать однокомнатную квартиру рядом с приютом.

Другая Лена

В комнате Лены первым бросается в глаза громадный медведь, которого ей подарили на Новый год. Она любит большие игрушки. Над столом висит распечатанная на бумаге черно-белая фотография Лены с тряпичной куколкой в руках. Жительницы приюта шили их вместе с волонтерами, потом фотографии с поделками распечатали каждой швее. Елена забрала свою на новое место.

На работу Лена идет прихрамывая. Рабочая форма — джинсы на подтяжках, розовая майка, кепка. Отсутствие пальцев на ногах выдает несоразмерно маленькая обувь и торчащие вверх носки. Сегодня нужно подмести восемь подъездов, а, значит, пройти в общей сложности семьдесят два этажа. Подниматься трудно, поэтому Елена обычно едет на самый верх на лифте и подметает площадки, спускаясь.

«Ой! Как оно мне дорого. Вот, каждый раз одно и то же», — женщина бурчит, выметая с площадки пепел, хотя на лестнице стоит приспособленная под пепельницу консервная банка.

«Я всегда была за чьей-то спиной. Всегда, — рассуждает Лена. — Никогда не была впереди. Кто-то шел впереди меня, а я сзади. У меня всегда был какой-то лидер, а я сзади него. И мне этого хватало. Почему-то мне не надо было лезть вперед. Никогда не было даже желания. Я этого не хотела. Меня устраивало. Думала, ну, пусть так и будет. Попадет, так этому человеку. Не мне же».

Но Лена верит, что теперь она совсем другая. Ей все нравится в жизни, кроме одного, — она мечтает помириться с детьми. Им уже около тридцати.

Лена может только гадать, стала ли она бабушкой. Несколько лет назад ей помогли найти аккаунты детей в «Одноклассниках», но стоило только написать сообщение, как дочь заблокировала страницу. Сын много лет в социальную сеть не заходит.

Со «свекровкой» Лена успела увидеться и помириться незадолго до ее смерти. Детей последний раз видела только во время продажи квартиры — убеждала, что исправилась, что нашла работу и больше не пьет, но дети общались с ней очень холодно, на «вы».

«Главное, чтобы они простили. Я даже не пытаюсь, чтобы они меня обняли, целовали, чтобы приходили ко мне. Просто, чтобы простили».

В семейном доме «Божьи коровки» Елену поддерживают до сих пор. Помогают с покупками, с квитанциями на оплату, всегда ждут на чай и доверительный разговор. Живут сейчас в приюте восемь человек. Они, как и Лена, попали сюда с обморожениями и ожогами, без пальцев или даже ног. Семейный дом не только предоставляет им жилье, еду и одежду, но и помогает вернуться к активной самостоятельной жизни — восстановить документы, пройти лечение и реабилитацию.

Приют «Божьи коровки» работает за счет частных пожертвований. Денег на все не хватает — сейчас очень нужно купить несколько лечебных тренажеров и оплатить работу специалиста по лечебной физкультуре и младшего воспитателя. Пожалуйста, поддержите «Божьих коровок» разовым или ежемесячным пожертвованием — чтобы одиноким женщинам с непростыми судьбами в Комсомольске всегда было, куда обратиться.